Это произошло несколько лет назад. Солнечным ветреным днем бывший базовый тральщик «Москва», давно списанный с военной службы и начисто лишившийся всех своих тралов и вооружения, ходко шел в нейтральных водах Черного моря, направляясь к берегам гостеприимной Болгарии.

Солнце уже заходило, когда на встречном курсе показался греческий сухогруз, шедший в один из наших кавказских портов. Когда суда поравнялись, произошел традиционный диалог с помощью международного свода сигналов.

— Откуда следуете?

— Из Москвы.

— Название вашего судна?

— Теплоход «Москва».

После этого сигнальщики на «греке» озадаченно смолкли. Очевидно, на сухогрузе решили, что их разыгрывают. Это и понятно. Людям, мало знакомым с нашей страной, но хорошо знающим, что Москва лежит в глубине континентальной части страны, трудно было себе представить такое необычное путешествие: от «сухопутной» советской столицы по Москве-реке, Волге, Дону, водохранилищам через десятки шлюзов и портов в Азовское и Черное моря.

Но вот «грек» пришел в себя, и пестрые цветастые флаги — очередной вопрос — захлопали на упругом ветру.

— Кто владелец судна?

— Передавайте, — приказал стоявший на капитанском мостике командир похода, — ученики 7–9-го классов, курсанты Московского клуба юных моряков.

Больше с иностранного теплохода вопросов не последовало. Видимо, прочитав последний ответ, нам просто не поверили и решили, что их разыгрывают: «Разве обыкновенные мальчишки могут быть владельцами большого морского судна?!»

Могут! И даже не одного судна, а целой флотилии, которая уверенно бороздит воды не только внутренних акваторий, но и совершает заграничные плавания, навещая своих многочисленных иностранных друзей.

Сегодня к нашему клубу (его полное название — Московский клуб юных моряков, речников и полярников, сокращенно КЮМРП) приписан красавец теплоход «Сайма», а также немало других кораблей: наш старый флагман — базовый тральщик «Москва», морские охотники, катера, шверботы, двадцать шлюпок…

Но это сегодняшний день. А начинался наш клуб больше 25 лет назад.

Пожалуй, об этом стоит рассказать подробнее, потому что каждый год то в одном, то в другом уголке нашей огромной страны возникают новые и новые клубы юных моряков, и опыт «первопроходцев» (в свое время наш клуб был первым в Москве) может пригодиться тем, кто сегодня ищет свою дорогу в океаны и моря.

Все началось с того, что группа мальчишек с помощью директора детского парка Москворецкого района М. Г. Фастовского организовалась в самодеятельный морской кружок. Вообще говоря, готовить юных моряков никто Михаилу Григорьевичу в обязанность не вменял. Бывший преподаватель истории, он взялся за эту работу исключительно по собственной инициативе.

С чего начинается моряк? С дела. С конкретного практического дела. Тельняшки, бескозырки, лихие матросские песни, свист ветра в снастях — это все будет потом, если хватит мужества проявить настойчивость и упорство, не свернуть с избранного пути.

Кружок образовался зимой и, наверное, не дожил бы до весны, если бы сразу не принялся учиться, работать, постигать азы трудного морского дела. За окнами падал снег. Метель крутила свою белую карусель. Химкинское водохранилище, скованное льдом, пестрело фигурами лыжников и рыбаков, а ребята, мечтая о первом самостоятельном плавании, вязали хитроумные морские узлы, зубрили семафорную азбуку, изучали устройство шлюпки и корабля.

До будущих белоснежных лайнеров оставалось еще жить много лет, а пока в нашем распоряжении находилось лишь два дряхлых шестивесельных яла. Плавсредствами их трудно было назвать даже с большой натяжкой: они не столько плавали, сколько тонули.

Привести ялы в готовность оказалось делом нелегким. И кружковцы, и их преподаватели-общественники имели очень приблизительное представление о том, как нужно ремонтировать гребные шлюпки. Многим пришлось учиться орудовать топором и пилой, постигать столярное, плотницкое и боцманское ремесла.

Все было. Мозоли и шишки.

Не все смогли это одолеть. Из ребят, которые остались, каждый стоил троих. И работа медленно, неверно стала вновь набирать ход.

Ялы приобретали новый вид. Светились оструганным деревом. Сверкали свежей краской. И чем меньше времени оставалось до окончания ремонта, тем чаще мы поглядывали на воду, копались в лоциях, обсуждали маршруты первых походов по Московскому и Рыбинскому морям.

«Опасное дело вы затеяли, — пугали нас скептики и маловеры. — Вода есть вода. А у вас утлые посудины и команда из новичков. А штормы, швартовки, отмели, водовороты, подводные камни?.. Одумайтесь, а то как бы не пришлось потом пожалеть!»

Но мы уже крепко поверили в наших ребят. Их ладони, задубевшие от топоров и пил, теперь крепко держали канаты и весла. И мы не обманулись в своих надеждах. Первые плавания по водохранилищам удались на славу, стали настоящим посвящением в моряки. Домой ребята привезли такие богатые впечатления, что по одним их лицам было видно — ребячьему флоту быть! Клубу юниоров быть!

Давно уже появились у нас настоящие корабли, но шлюпка — самое первое судно моряка — до сих пор занимает почетное место в обучении юниоров. Ведь шлюпка — это отличное знание морского дела, сильные руки и устойчивое дыхание, дружба с солнцем, ветром и волной.

И конечно же, это богатство эмоций, знакомство с новыми местами, возможность проверить себя на крепость, удивительные приключения на воде.

Однажды был такой случай. Пятьдесят наших воспитанников, совершая дальний шлюпочный поход, шли вдоль берега, когда кто-то тревожно воскликнул:

— Ребята! Смотрите! Пожар!

Взоры всех гребцов мгновенно обратились к совхозным постройкам, над которыми столбом уже закручивались дым и огонь. «Навались!» — раздалась громкая команда, и упругие весла дружно ударили по воде.

На учебных занятиях ребята не раз отрабатывали действия по тревоге. Постепенно они научились работать без растерянности и суеты, твердо усвоили свои обязанности, но одно дело — тревога учебная и совсем другое — настоящий пожар.

Мальчишки не подкачали. Стремительно высадившись на берег, юнморовский десант с ходу атаковал огонь. Схватка была трудной и длилась несколько часов. И все это время вместе со взрослыми наши воспитанники неутомимо укрощали разбушевавшийся огонь. В итоге совхозное добро было спасено, а вся наша «полусотня» решением ЦК ЛКСМ Латвии, на территории которой случилось это происшествие, была награждена почетными грамотами.

Несколько лет ушло у нас лишь на то, чтобы небольшой морской кружок приобрел новый статут — стал самостоятельной внешкольной организацией Мосгороно.

Но не только этим скромным успехом ознаменовалась наша жизнь. Нас узнали. К нам привыкли. Нам симпатизировали. У нас появились шефы, которые нам активно помогали.

Давно ушли в прошлое времена, когда несколько шлюпок составляли весь наш флот. За прошедшие годы лаги юнморовских учебных кораблей накрутили десятки тысяч миль. Мы бороздили воды речных магистралей и далеких морей. Мы дышали воздухом разных стран.

До 1973 года самым крупным клубным кораблем был упоминавшийся теплоход «Москва», который принимал на борт сто человек. Два его дизеля мощностью 2200 лошадиных сил позволяли ему развивать скорость до 14 узлов.

На «Москве» совершили мы свои первые заграничные походы к юнморам Ростока, Гдыни, Гданьска, Бургаса и Варны. На борту «Москвы» росли и мужали многие наши ребята, которые сегодня привычно носят форму военных и торговых моряков.

В октябре 1981 года к стенке клуба пришвартовался другой отличный корабль — теплоход «Сайма», переданный юным морякам по решению Министерства Морского Флота СССР. Более 10 лет совершал он рейсы между Ленинградом и Финляндией.