Так путем огромных усилий У-ди разделил северных и южных кочевников. Но это был успех исключительно стратегический: была приобретена страна без жителей, которую должны были постепенно занять китайские военнопоселенцы, однако это мероприятие осталось невыполненным.

В 114 г. умер Ичисйе-шаньюй, и власть перешла к его сыну Увэю. Последний был, по-видимому, человек тихий и невоинственный. У У-ди были развязаны руки на севере, и он обратился на юг. На юге с Китаем граничили два княжества Юе, расположенные в Гуандуне и Индокитае. В 113 г. У-ди покорил их, а голову владетеля Юе в Индокитае вывесил в клетке перед северными воротами императорского дворца[291]. Менее удачны были походы в страны Суй и Кхун-мин (Бирма), где воинственное население в непроходимых джунглях остановило китайское продвижение.

Победа над Юе окрылила У-ди, и он послал две армии в Халху, но обе вернулись, даже не встретив хуннов.

В 110 г. император устроил смотр своей северной армии. В крепости Шофан было собрано 180 тыс. конницы. Эта демонстрация военной мощи должна была, по мнению У-ди, устрашить шаньюя и заставить его признать себя вассалом Китая. Но шаньюй отказался даже обсуждать китайские предложения и отрубил голову церемониймейстеру, допустившему к нему в юрту китайского посла. Вместе с тем хунны не возобновляли войны; боевые лошади отдыхали, ратники занимались охотой на крупного зверя. Это было затишье перед бурей. Но и на этот раз не удалось У-ди двинуться против хуннов. Новые осложнения возникли на востоке и отвлекли его внимание от основной задачи. Возникли трения с северокорейским государством Чаосянь, которое не только принимало китайских политических эмигрантов, но даже переманивало их[292].

В 109 г. У-ди направил против Чаосяни войско и флот. Корейцы разбили китайцев на суше и на море и вступили в переговоры о почетном мире. Послом со стороны Кореи был наследник престола; он прибыл в китайский стан и был предательски убит. В следующем году война возобновилась. Усиленные подкреплениями[293] китайские войска обложили столицу Чаосяни с суши и моря, но генерал и адмирал ссорились и потому успеха не имели. Наконец китайцам удалось переманить на свою сторону некоторых корейских вельмож. С их помощью был предательски убит чаосяньский князь, и Чаосянь подчинилась Китаю. Война закончилась в 108 г. Но, несмотря на ее удачный конец, нельзя было думать о немедленном продолжении серьезной войны с хуннами, так как китайские войско и полководцы показали столь низкие боевые качества, что полководцев пришлось судить, а войско реорганизовать.

В 107 г. закончилась война китайцев с тибетцами, а в 105 г. умер «тихий» Увэй-шаньюй, передав престол молодому и воинственному сыну Ушилу.

История китайских географических открытий сложна и интересна. Мир открывался не только с запада, но и с востока, и имя путешественника Чжан Цяня должно стоять в одном ряду с именами Геродота и Страбона.

До возвышения династии Хань и в начале ее правления китайцам была известна весьма ограниченная территория: собственно Китай от Тибетского нагорья до Желтого моря, прилегающие степи и пустыня Гоби, джунгли к югу от реки Янцзы и Корея. Естественно, что китайцы в то время считали свою страну центром мира.

Толчок к открытию новых земель дала внешняя политика: в поисках союзников для борьбы с Хунну китайское правительство вспомнило о юэчжах, и к ним был послан чиновник Чжан Цянь. Он отправился с одним рабом по имени Тяньи и по выходе за границу немедленно был схвачен хуннами. Десять лет прожил Чжан Цянь у хуннов и, улучив время, бежал на запад в Давань (Фергану). Там он был хорошо принят, так как слава о богатстве и могуществе Китая докатилась до Средней Азии. Ему дали проводника, и он проехал через Согдиану во владение юэчжей. Его дипломатическая миссия не имела успеха, ибо юэчжи не собирались возобновлять войну с хуннами. На обратном пути Чжан Цянь был снова задержан хуннами, но бежал и вернулся в Китай в 120 г. до н. э.

Рассказы Чжан Цяня открыли китайцам новый неизвестный мир. Огромный интерес Китая к западным странам сравним лишь с тем, который возник в Европе после путешествия Колумба. Чжан Цянь рассказывал о горных скотоводах-усунях, о кочевом государстве Кангюй, расположенном в Голодной степи, о Яньцае[294] — государстве на отлогих берегах большого северного моря (Каспий), и об Аньси — большом, многолюдном, оседлом государстве (Парфия). Понаслышке Чжан Цянь узнал о богатой западной стране Тяочжи, лежащей на берегу Западного моря (Месопотамия), и о чудесной стране Шеньду, или Инду (Индия).

Китайский император был в восхищении и щедро наградил путешественника. Богатства западных стран сулили огромные возможности для китайской торговли, а храбрость иноземцев была приятна императору, так как их можно было использовать против хуннов.

Был организован ряд посольств в Аньси (Парфию), Яньцай (Сарматию), в Тяочжи (Месопотамию), Шеньду (Индию) и даже в Лигань (Рим). Луций Анней Флор, историк II в. н. э., упоминает в своей «Истории»[295] о посольстве серов к Августу, которому даже приписано намерение покорить этот народ[296]. Крупные посольства, отправляемые в иностранные государства, состояли из нескольких сот, а малые — не меньше чем из 100 человек. Китайский двор в иной год отправлял более десяти, а в иной — от пяти до шести посольств. Посланники возвращались по прошествии многих лет[297].

Путешествия были сопряжены с большими опасностями, так как хунны, тибетцы и южные мани грабили путешественников. Для обеспечения безопасности последних потребовались военные экспедиции и постройка крепостей по караванным путям, что увеличивало расходы. Все-таки китайцам удалось организовать Наньлу — южный караванный путь, который шел мимо озера Кукунор, очевидно, долинами рек Бухаин-Гол и Данхэ, на Хотан и Яркенд[298]. Дальше южный путь на западе переходил через Цунлин и выходил к Большим Юэчжи (Бактрия) и Аньси (Парфия)[299].

Что такое Цунлин? Переводчик текста карты Н. В. Кюнер дает буквальный перевод: «Луковые горы», и интерпретацию: «Памир»[300]. Однако в данном случае под Луковыми горами приходится понимать Алтайский хребет, так как северный путь от Кашгара (Сулэ) на Фергану тоже «переходит через Цунлин»[301]. Очевидно, южный путь шел от Кашгара на Ташкурган и Гилгит, а оттуда — на Сринагар и в современный Таджикистан[302], а северный — через невысокий перевал, от Кашгара в Ферганскую долину (Давань) и оттуда в Кангюй (современный Казахстан) и Яньцай (прикаспийские степи)[303].

Северный путь был проложен и освоен позднее южного, только после того, как разбитые хунны отступили за песчаные пустыни Шамо и китайское влияние утвердилось в Хами и Чеши (Турфанская котловина). До Кашгара он шел вдоль южного склона Тяньшаня, где гораздо больше оазисов, чем на юге. Постепенно южный путь оказался заброшенным и потерял былое значение тяжелой, но безопасной дороги. Попытка найти юго-восточный путь в Индию через Аннам и Бирму потерпела неудачу, так как китайцам не удалось подавить сопротивление бирманцев. Только позднее благодаря развитию мореходства китайцы стали попадать в Индию, огибая Малакку[304].