Вовеки не было видано столь великой скорби, как при этом отплытии! И когда увидел Тристан, как все о нем горюют, невмочь ему стало медлить. Приказал он столкнуть лодку в море и поднял парус. И за малое время отнесло его так далеко от берега, что уж не разглядеть ему было ни короля, ни своих друзей, а им его — и подавно.

Две недели блуждал Тристан по морю, пока не прибило его ладью к берегам Ирландии, неподалеку от замка Хесседот^{62}.

Там обитал ирландский король^{63} и его жена, сестра Морхульта.

И дочь их, Изольда, жила вместе с ними. И была эта Изольда прекрасней всех женщин на свете, и не сыскалось бы в те времена никого, кто превзошел бы ее в искусстве врачевания, ибо ведомы ей были все травы и их свойства. И минуло ей в ту пору четырнадцать лет.

Когда Тристан очутился в гавани, исполнилось радости его сердце, оттого что увидел он перед собой неведомую землю, и еще оттого, что избавил его господь от гибели в морской пучине. Тогда взял он арфу, настроил ее и принялся наигрывать столь сладостную мелодию, что ею заслушался бы всякий, кто ее услышал.

Ведь тогда у рыцарей, томимых печалью, была привычка играть на арфе и петь^{64}, чтобы разогнать тоску.

Долго играл Тристан и окончил свою игру на грустный лад:

Король стоял у окна и слышал эти звуки; видел он и приставшую к берегу ладью, столь дивно оснащенную, что можно было подумать, будто она приплыла из страны фей. Он указал на нее королеве.

— Сир, — молвит королева, — пойдемте и с божьей помощью узнаем, что это такое.

И вот король и королева, одни, без свиты, вышли из дворца и отправились на берег. И слушали Тристана до тех пор, пока тот не кончил игру и не положил подле себя свою арфу.

И тогда спросил он их, как зовется та земля, куда он прибыл.

— Клянусь честью, — отвечает король, — это Ирландия.

Тут пуще прежнего опечалился Тристан, ибо понял, что, если узнают в нем убийцу Морхульта, не миновать ему смерти. И король спросил у него, кто он таков.

— Сир, — молвит в ответ Тристан, — я бедный и больной человек из города Альбины, что в королевстве Лоонуа. Я пустился наугад по морю и прибыл в эту землю в надежде отыскать здесь исцеление от своего недуга. Ибо пришлось мне испытать столько мук и страданий, сколько не доводилось вынести никому, и до сих пор томлюсь я от них так, что лучше бы мне было умереть, чем изнывать от этого недуга!

— Рыцарь ли вы? — спрашивает у него король.

— Да, сир, — отвечает Тристан.

Тогда молвит ему король:

— Оставьте же ваши тревоги, ибо прибыли вы в такое место, где сможете отыскать исцеление: есть у меня дочь, весьма сведущая во врачебном искусстве, и если кому‑нибудь суждено вас вылечить, то кому, как не ей, это сделать? Я попрошу ее позаботиться о вас во имя божие и во имя милосердия.

— Да возблагодарит вас господь, сир, — молвит Тристан.

Король и королева вернулись во дворец. И призвал король своих слуг и приказал им отправиться на берег за бедным рыцарем, перенести его в королевские покои и уложить на мягкую постель. И те исполнили все, что им было приказано. И когда уложили Тристана в постель, король попросил Изольду осмотреть его; и та осмотрела и бережно ощупала его раны и приложила к ним целебные травы. И сказала ему, чтобы он ни о чем не беспокоился, ибо скоро с божьей помощью станет совершенно здоров.

Десять дней пролежал томимый недугом Тристан в отведенном ему покое. И десять дней не отходила от него Изольда, но ему становилось все хуже и хуже, ибо травы не приносили ему ничего, кроме вреда. И, увидев это, изумилась Изольда и прокляла свои знания и свое врачебное искусство. И сказала себе, что ничего не смыслит в том, в чем мнила себя самой сведущей на свете.

Но потом пришло ей на ум, что одна из ран Тристана могла быть поражена ядом и оттого не поддается лечению. И сказала она себе, что если это так, то ей непременно удастся исцелить Тристана, а если нет — ей остается только опустить руки, а его уже ничто не спасет.

Тогда приказала Изольда вынести его на солнце, чтобы осмотреть эту рану как можно внимательней, и, осмотрев, убедилась, что одна и впрямь поражена ядом, и воскликнула:

— Ах, сир! Копье, которым нанесли вам эту рану, было отравлено. Вот почему не смогли залечить ее те, кто за это брался: ведь не знали они о яде. Но теперь, когда я знаю, в чем дело, мне, с божьей помощью, нетрудно будет поставить вас на ноги; можете в том не сомневаться.

Весьма обрадовался Тристан ее словам. А она отправилась за теми снадобьями, что, по ее разумению, больше всего подходили для того, чтобы изгнать яд. И трудилась не покладая рук до тех пор, пока не был он изгнан. И Тристан поднялся на ноги, начал есть и пить, и стала возвращаться к нему сила и красота. Столь прилежно ухаживала за ним Изольда, что не прошло и двух месяцев, как он совершенно выздоровел и стал еще краше, чем прежде.

И тогда решил Тристан, что пора ему возвращаться в Корнуэльс, ибо, если дознаются ирландцы, кто он такой, не миновать ему позорной и мучительной казни за то, что убил он Морхульта.

Поселился в ирландской земле змей, который опустошал и разорял всю страну. Дважды в неделю появлялся он возле замка, пожирая всех, кого мог схватить, так что никто не решался выйти за ворота из страха перед змеем. И король приказал объявить, что тому, кто сумеет одолеть змея, отдаст он все, что тот ни попросит, половину своего королевства и дочь свою Изольду, если тот пожелает ее взять.

И случилось так, что дракон появился у замка в тот самый день, когда был оглашен королевский указ. И ври виде его разбежались с криками и воплями все, кто оказался за воротами.

И Тантрис^{65} (таково было имя, под которым скрывался Тристан) спросил, что случилось. Ему рассказали о том, что вы уже знаете, и о королевском указе. Тогда Тантрис тайком вооружился, так что никто об этом не проведал, и вышел из замка через боковые ворота, и отправился навстречу змею.

И, едва заметив Тантриса, змей бросился на него, а тот на змея. И вот завязалась между ними жестокая и беспощадная битва. Змей вонзил когти в щит Тантриса и порвал на нем ремни и все, что мог достать. Но Тантрис отпрянул и, выхватив меч, ударил змея. И увидел, что сталь не берет змеиную чешую. Тогда задумал он пойти на хитрость. И когда змей, разинув пасть, бросился на него, чтобы его пожрать, Тантрис, который только того и ждал, всадил меч прямо ему в глотку и вогнал в брюхо, разрубив пополам сердце. Тут змей издох, а Тантрис отрезал у него язык, спрятал к себе в карман и отправился в замок.

Но, не успев сделать и нескольких шагов, рухнул как подкошенный от яда, что источал змеиный язык, лежавший у него в кармане.

У короля Ангена был сенешаль по имени Агенгеррен Рыжий. Идя в замок, наткнулся он на мертвого змея, отрезал ему голову и решил, что отдаст ее королю, а потом попросит у него дочь его Изольду и половину королевства, ибо задумал он уверить короля, будто змея убил он сам.