Через месяц по приезде в Занзибар экспедиция была организована. Найдены европейские спутники, собран штат специалистов – поваров, портных, охотников; навербован конвой; закуплено все необходимое. Экспедиция поместилась на лодки, чтобы переправиться с острова, на котором стоит город Занзибар, на африканский континент. Тут случилось событие, показавшее Стэнли, насколько он может рассчитывать на своих европейских спутников. Когда нужно было уже отправляться, оба европейца пропали. После нескольких часов поисков их нашли в кабаке пьяными, они отказывались ехать. Стэнли удалось усовестить их, и они присоединились к экспедиции, но впоследствии Стэнли много раз жалел, что не оставил их в Занзибаре.

На континенте, в прибрежном городе Багамойо, нужно было навербовать более полутораста носильщиков. Это оказалось не так-то легко, потому что, из-за отсутствия личного опыта в таком деле, Стэнли должен был поручить это дело арабам-комиссионерам. Последние воспользовались неопытностью Стэнли для того, чтобы набрать самый негодный отброс между носильщиками, который соглашался идти за самую ничтожную цену, разницу между которой и ценой, назначенной Стэнли, эти комиссионеры положили в собственный карман. Поэтому Стэнли простоял в Багамойо два с половиною месяца и выступил, имея в своем караване собрание трусов и отчаянных лентяев.

Мы распространились обо всех подробностях приготовления Стэнли к первому путешествию с тем, чтобы уже не возвращаться к этому предмету при описании остальных путешествий. Из сказанного здесь можно видеть, что трудность экспедиции в Африку должно считать не со дня действительного выступления в путь, а с начала приготовлений к нему.

Стэнли разделил свой караван на пять отрядов и, отправив четыре вперед, с последним выступил сам 21 марта 1871 года. Вернулся Стэнли из этого путешествия в Занзибар 7 мая 1872 года, пробыв, таким образом, в пути более 13 месяцев.

Читая описание этого долгого путешествия, в котором Стэнли шел отыскивать человека "где-то в Центральной Африке", удивляешься, как он мог вынести этот бесконечный ряд лишений и страданий. Оба европейских спутника Стэнли погибли; то же случилось со значительной частью туземцев. Сохранение своей жизни Стэнли приписывает железному здоровью и энтузиазму, который его постоянно поддерживал и никогда не позволял впадать в отчаяние.

Богатая, роскошная природа тех стран, по которым проходил Стэнли, при полном отсутствии каких-либо культурных мер со стороны населения, сама служит причиной разнообразных бедствий. Обилие влаги при жарком солнце порождает губительную лихорадку и целый ряд других болезней. Стэнли во время этого путешествия болел лихорадкою двадцать три раза, – а африканская лихорадка ужасна. Страшный озноб, сильная головная боль, невыносимая боль в бедрах и вдоль позвоночника, страшная жажда, затем бессознательное состояние, в течение которого страждущим овладевает самый мучительный кошмар – таковы симптомы африканской лихорадки. Человек после нее чувствует себя совершенно разбитым и ни к чему не способным. Кроме лихорадки, экспедицию преследовало множество других болезней. Случалось, что почти весь караван болел одновременно. У одних была лихорадка, другие мучились в горячке, третьи страдали от припадков ревматизма, у четвертых появлялся кровавый понос и так далее. Всем лагерем овладевало отчаяние, и только один Стэнли не падал духом, ходил от одного больного к другому, лечил их и воодушевлял немногих здоровых исполнять свои обязанности.

Трудности самого пути были источником бесчисленных страданий. В дождливый период, когда в течение сорока дней непрерывно идет тропический дождь, реки и ручьи превращаются в непроходимые массы воды, и так как здесь, конечно, о мостах никто не заботится, то для беспрепятственного движения вперед необходимо было постоянно строить мосты, иногда по два, по три в сутки, и уже по ним переходить воду. Дороги, и без того первобытные, превращались в потоки грязи. Долины делались болотами, по которым приходилось идти на протяжении нескольких миль по пояс в грязи. Часто дорогу пересекали леса и кустарники. А что такое африканские кустарники, через которые надо было прокладывать себе дорогу, можно судить по следующему отрывку из описания Стэнли: "Было очень нелегко пробираться через африканский кустарник, рвавший платье и царапавший кожу. Кончилось тем, что, зацепившись за одну из колючек, я совершенно разодрал сапог, а затем уже, продолжая ступать по этой тернистой почве, стал подвергаться уколам на каждом шагу. Алойное колючее растение сделало огромную дыру и на другом голенище, я снова зацепился за иглистый вьюнок и во весь рост упал на тернистое ложе. На четвереньках, подобно собаке-ищейке, я продолжал пробираться; солнечный жар увеличивался с каждой минутой; с каждым шагом одежда моя принимала все более и более жалкий вид, а на теле появлялись все новые и новые раны. Ко всем этим несчастьям, растение со страшно острым и едким запахом ударяло меня по лицу и оставляло болезненные ожоги, сходные с ожогами кайенны; скученность кустарников делала атмосферу необыкновенно жаркой и душной; обильный пот, выступавший из каждой поры, вскоре совершенно смочил мои лохмотья, и я стал походить на человека, побывавшего под сильным дождем". Можно представить себе всю трудность пути, когда при таких условиях приходилось идти целыми неделями и при этом нести довольно значительную тяжесть – пуда в полтора-два. Одним из величайших неудобств путешествия являлось обилие насекомых. Лишь только усталые путники разбивали лагерь и располагались отдохнуть, как они в ужасе вскакивали от множества уховерток, тысячами облеплявших платье, волосы, лицо. "Саранча, вши и блохи – ничто в сравнении с этими проклятыми уховертками, – говорит Стэнли. – Можно сойти с ума даже при одной мысли о них". Другим докучливым насекомым являлись белые муравьи, производившие ужасные опустошения в вещах. "Циновки, сукно, мешки, платье, одним словом, все мои вещи, – пишет Стэнли, – казалось, готовы были рассыпаться, и, зная прожорливость муравьев, я боялся, чтобы они не съели и моей палатки во время моего сна". Картину дополняли массы москитов и ядовитых ос и пчел, от которых не было никакого спасения.