Решив этот капитальный географический вопрос, Стэнли задумал идти к югу, чтобы докончить начатые покойным Ливингстоном исследования реки Луалабы. По дороге к озеру Танганьика ему пришлось проходить через владения известного уже Мирамбо. Слава Стэнли в Центральной Африке была в это время так велика, что Мирамбо, который имел полную возможность со своей громадной армией, вооруженной ружьями, раздавить экспедицию и тем отомстить Стэнли за его участие в нападении на него, Мирамбо, во время первого путешествия, послал к Стэнли спросить, продолжает ли он питать к нему, Мирамбо, враждебные чувства или желает быть его другом. Понятно, что Стэнли предпочел дружеские отношения, и между путешественником и грозой Центральной Африки был заключен союз крови.

27 мая 1876 года, то есть через полтора года по выступлении из Занзибара, Стэнли снова был в Уджиджи, на берегу озера Танганьика, придя сюда теперь совершенно иным путем, нежели в первое путешествие. Оставив в Уджиджи большую часть своего каравана, Стэнли объехал Танганьику. Озеро это замечательно необыкновенно быстрым поднятием своих вод. Когда Стэнли был в Уджиджи в 1871 году, он видел здесь на базарной площади три пальмы, которые в 1876 году оказались уже в озере, на расстоянии ста футов от берега. И такие же изменения Стэнли нашел повсюду. На своей лодке "Lady Alice" он исследовал значительную часть озера, и теперь оно из совершенно неведомого ранее превратилось в одно из наиболее известных мест Центральной Африки подобно другому громадному водному пространству той же части Африки – озеру Виктория.

Когда Стэнли вернулся в Уджиджи и намеревался двинуться в страны на запад от озера Танганьика, где лишь по окраине прошел ранее один Ливингстон, его люди решительно отказались следовать за ним. Страна Маниема, лежавшая за Танганьикой, пользовалась дурной репутацией. По слухам, там жили свирепые каннибалы, и люди Стэнли не сомневались, что они неизбежно будут съедены дикарями. После долгих уговоров, настояний и приказаний Стэнли наконец решился на крутую меру. Он силою перевез на западный берег Танганьики 32 наиболее ненадежных из своих спутников, после чего за ним пошли и остальные. Теперь, чем дальше караван уходил от озера, тем меньше Стэнли мог опасаться дезертирства своих людей, так как тот самый страх, который внушали им людоеды, заставлял их теперь крепко держаться каравана.

Край, в который вступил Стэнли, был еще прекраснее и богаче естественными произведениями, нежели страны, пройденные им доселе. Экваториальное солнце и обилие влаги производили чудеса растительности. Повсюду встречалось множество диких животных. Страны имели довольно густое население, жившее земледелием. Культура населения отличалась большим разнообразием. Тут были и людоеды, и дикари, стоявшие на самой низкой ступени развития, и племена, резко отличавшиеся от остальных негров – как внешним видом, напоминавшим белого человека, так и высокой культурой, оставлявшей далеко позади себя культуру всех виденных дотоле Стэнли африканских народов. К сожалению, все эти племена сходились в одном – в ненависти к людям, приплывающим к ним из-за озера Танганьика. Причина этой ненависти была в разбойничьем поведении арабов, которые, как мы уже говорили, проникли в шестидесятых годах в эти страны и совершали здесь всевозможные ужасы ради получения слоновой кости и рабов. Когда сюда явился Стэнли, тут были уже арабские фактории, важнейшей из которых являлась Ниангуэ. Стэнли, путешествовавший с целью географических открытий, совершенно непонятной для туземцев, был крайне подозрителен для последних, предполагавших и в нем нечто вроде негроторговца. Уже в начале пути население относилось к экспедиции крайне боязливо и при первой возможности разбегалось. Далее дело пошло еще хуже, и затем в течение многих месяцев экспедиции пришлось находиться в положении беспрерывно воюющей стороны.

Стэнли направил свой путь по берегу реки Луамы и через некоторое время пришел к месту слияния ее с величайшей из рек Центральной Африки – Луалабой. Этот поток был бы одной из громаднейших рек, если бы даже имел при устье те размеры, какими он отличался в самом сердце Африки. Как мы уже говорили, он страшно интриговал географов и путешественников. Стэнли решил проследить течение Луалабы и пройти по ней до устья, куда бы она ни привела его. Скоро он пришел в Ниангуз. Здесь он решил нанять конвой у арабов ввиду враждебности туземцев, так как пускаться в неизведанный край с теми ничтожными силами, какими в то время располагал Стэнли, было слишком рискованно. Арабы, однако, были мало расположены идти в совершенно неизвестную им страну, относительно которой к тому же ходили самые тревожные слухи: Стэнли мог остаться без конвоя. Его выручил Гамед бен Могамед, более известный под именем Типпо-Тип. Это едва ли не самый замечательный человек Центральной Африки, и он один мог взяться помогать Стэнли в предприятии, которое всем остальным арабам казалось чистым безумием, неизбежно ведущим к гибели. Типпо-Тип был сыном араба и негритянки. В то время, когда Стэнли встретил его впервые, он был негроторговцем, унаследовав это занятие от отца. Впоследствии, в значительной мере под влиянием Стэнли, Типпо бросил свой гнусный промысел и даже сам боролся с ним. Это был самый храбрый и самый богатый из центральноафриканских купцов-арабов. В деле распространения арабского влияния в глубь Африки он является передовым застрельщиком. Он имеет в целом ряде пунктов Центральной Африки свои фактории, имеющие характер крепостей, и многочисленные плантации. Его караваны бороздят всю Центральную Африку. Популярность Типпо-Типа в сердце Африки громадна, и дружба его здесь значит много. Вот этот-то человек взялся за хорошее вознаграждение помогать Стэнли.

Условия, на которых Стэнли нашел себе товарища, состояли в следующем: Типпо-Тип присоединялся к экспедиции с тремястами конвойных. Сопровождать он будет Стэнли 60 дневных переходов, с тем, чтобы эти переходы заняли не более трех месяцев. За эту услугу он должен получить 5 тысяч долларов. Стэнли согласился на эти условия, и экспедиция выступила в путь.