Пять месяцев по возвращении из последнего путешествия употребил Стэнли на отдых, личные дела, между которыми первое место занимали свидания с матерью, и на составление описания своих приключений и открытий. Надо заметить, что Стэнли, обладая энергичным и образным языком и чисто художественной способностью представлять читателю необычайно живо картины природы и жизни в Африке и события, которые он передает, в то же время пишет с необыкновенной быстротой. Окончив свою работу, Стэнли в начале 1877 года был уже в Брюсселе, где он составил с бельгийским королем план основания независимого государства на Конго, главной целью имея при этом приобщение к цивилизации тех многочисленных негритянских племен, которые он нашел в бассейне Конго и которые приняли его так недружелюбно.

Мысль о спасении негров, с одной стороны, от рабства, а с другой – от печальных сторон цивилизации, которые обыкновенно одни лишь выпадают на долю диким народам, вступающим в сношения с европейцами, давно занимала Стэнли. Еще в книге "Как я нашел Ливингстона" Стэнли скорбел о даровитых негритянских племенах, которые гибли, вырождались и исчезали под влиянием порабощения, производимого арабами, а также оспы, сифилиса и водки, поставляемых европейцами. Уже тогда Стэнли мечтал о государстве, которое, возникнув в недрах Африки, защитило бы негров от всех перечисленных бед.

В бельгийском короле Леопольде, одной из гуманнейших личностей нашего века, Стэнли нашел человека, обнаружившего полное сочувствие своим взглядам. Еще в то время, когда Стэнли находился в самом сердце Африки, Леопольд основал Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки. Теперь, после открытий великого «землепрохода», этой ассоциации был придан практический характер, и она взяла в свои руки дело, которое предлагал Стэнли. Средства, необходимые для этого предприятия, дал король Леопольд, положивший в его основу большую часть своего значительного состояния.

В качестве уполномоченного Международной Африканской ассоциации Стэнли снова отправился на Конго, чтобы образовать здесь целый ряд европейских поселений, организовать управление страною и создать задуманное им государство. Стэнли принялся за новую работу с обычной энергией. Он перетащил посуху целую флотилию стальных пароходов на ту часть Конго, которая заключается между Стэнли-Пулем и водопадами Стэнли и на протяжении 1600 верст представляет собою водяной проток, где свободно могли плавать океанские пароходы. Он пролагал дороги, строил мосты, основывал города, заключал договоры и завязывал торговые сношения с туземными владетелями и народами.

Целых пять лет употребил Стэнли на эту мирную деятельность, и результаты ее получились самые блистательные. Он умиротворил всю нижнюю половину Конго, сделал безопасным передвижение в этой области, привлек в глубь страны европейскую торговлю, создал правильную администрацию и положил прочные основы цивилизации края. Но чего это стоило нашему исследователю!

Первым городком, созданным Стэнли на Конго, был Виви. До Стэнли здесь ничего не было, кроме скал, кустарника да высокой травы. Он употребил пять месяцев труда, проложил сюда дорогу от морского берега, создал постройки, развел плантации и превратил это место в важный торговый пункт Центральной Африки. Следующим пунктом, в котором Стэнли намеревался заложить городок, была Иссангвила, отстоящая от Виви на 400 верст. На всем этом протяжении Конго представляет ряд стремнин и порогов, названных Стэнли "порогами Ливингстона". Пароходы, все огромные запасы и снаряжение экспедиции пришлось тащить по земле. А между тем дороги здесь находились в самом первобытном состоянии, или, вернее, их совсем не существовало. Скалы, провалы, потоки – всего этого было в изобилии на протяжении всего пути. Стэнли не останавливался ни перед чем. Он взрывал скалы, засыпал пропасти, перекидывал через реки мосты. От Иссангвилы до Манианги Стэнли плыл, пользуясь китоловными судами. Но от Манианги до Стэнли-Пуля плавание снова оказалось невозможным и снова приходилось тащить все посуху. Здесь, однако, природа нагромоздила на дороге такие препятствия в виде огромных гранитных утесов, что казалось совершенно невозможным передвинуть по этому пути пароходы. Но для Стэнли ничего не было невозможного – и пароходы перешли через все препятствия до Стэнли-Пуля. Это произвело такое громадное впечатление на туземцев, что Стэнли с этих пор стал слыть между ними за человека, обладающего высшим волшебством.

Когда Стэнли достиг Стэнли-Пуля, он заметил с высоты одного из холмов развевающийся флаг. Это оказался французский флаг, водруженный французским путешественником Саворньяном де Бразза, занявшим от имени Франции значительную территорию на правом берегу Конго. Это происшествие сильно огорчило Стэнли. С одной стороны, он считал свои права на реку Конго, пройденную им раньше всех европейцев, как бы исключительными, а с другой – занятие территории французами уменьшало владения основываемого им государства и в значительной степени препятствовало осуществлению целей, намеченных им для этого государства, так как из новых французских владений неизбежно должны были проникать в область Конго все те беды цивилизации, от которых Стэнли хотел предохранить туземцев нового края. Однако факт был налицо, и с ним приходилось считаться. Стэнли решил немедленно заняться присоединением к новому государству областей, лежащих по дальнейшему течению Конго. Он перешел на другой берег реки и здесь основал против французского Браззавилля – Леопольдвилль, названный так в честь бельгийского короля. Здесь Стэнли пришлось выдержать столкновение с туземным царьком Нгалиемой, который ни за что не хотел допустить водворения европейцев в своих владениях. Однако Стэнли удалось поладить с ним, не прибегая к силе, и Нгалиема согласился стать в вассальные отношения к новому государству. Покончив здесь, Стэнли отправился дальше. Все время великий инициатор держался Конго, преследуя ту цель, ради которой он прибыл на этот раз в Африку. Но жажда видеть новые места, исследовать неизведанное заставила его однажды покинуть Конго и подняться по одному из его притоков, Куа. Здесь он открыл значительной величины озеро, названное им озером Леопольда II.