К вечеру третьего дня плавания показались многочисленные, довольно раздолбанные причалы Манауса, к одному из которых пришвартовался наш кораблик. Разумеется, мы прибыли отнюдь не с парадного входа.

Таню встречал жених. Будущий капитан бразильской экономики заключил свое сокровище в объятия. А та, глядя на меня, украдкой покрутила пальчиком – звони!

Поглядим, голубушка! Хотя от тебя ведь не спрячешься...

Манаус – грязноватый, безалаберный, быстро растущий город с населением в несколько сотен тысяч. Небольшую гостиницу, вполне по средствам, я почти сразу отыскал в районе порта. Когда, заплатив за сутки вперед и получив ключи от номера, я уже отходил от стойки, лоснящийся пожилой негр-портье, понизив голос, заговорщицки прошептал:

– Не желает ли наш гость девушку? – и кивнул в угол холла.

Там на стуле скромно сидела мулатка лет семнадцати. Ее высокая упругая грудь почти вся красовалась на виду в глубоком вырезе простенького платья – линия выреза проходила чуть выше острых сосков. Белки глаз, с надеждой обращенных на меня, были просто ослепительны. Как и зубы, открывшиеся в широкой улыбке.

– Не сегодня, пожалуй, – ответил я, измотанный плаванием, а точнее Танюшкиным темпераментом и гамаком. – Впрочем, сколько?

– Пять американских долларов, сэр!

Это решило мои сомнения – даром дают.

– Хорошо, пришлите ее через часок, – сказал я, кивнул малышке и стал подниматься по скрипучей лестнице. Боже, какое блаженство растянуться на нормальной кровати! А через час заявится эта портовая жемчужинка.

Я открыл дверь крохотного номера. От стены до стены в нем был натянут... гамак.