Хорд вскидывает руку.

— Не убей его. Он мне еще нужен.

Агент не сводит с меня глаз.

— Я знаю.

Он очень силен.

Предо никогда не обижает их кровью. Их запасы никогда не иссякают. Пока они не облажаются. Так говорит Терри. После секретариата Коалиции высокопоставленные агенты, к которым относится мой нынешний «приятель», — следующие по объемам потребления крови. Они выпивают не одну, не две и не три пинты в день, а намного больше. Сколько? Этого не знает никто, даже они сами. Их аппетиты с каждым разом все повышаются. Ни о каком самообладании здесь не может быть и речи.

Сам Предо предпочитает всегда держать себя в форме: не берет лишнего, но и на себе не экономит. Однако агенты, его единственное оружие, всегда должны пребывать в полной готовности. Я за всю свою бытность вампиром, наверное, не выпил столько крови, сколько они выпивают в год.

Этот агент очень силен, натренирован и обладает большим опытом в использовании вампирских способностей. Только ненадолго я в его власти.

Мое сердце бешено стучит. Вот-вот оно и вовсе разорвется. И я буду свободен. Но сначала оно останавливается…

Смерть… Она действительно пришла за мной. Хорошо. Очень хорошо.

Я был полным ничтожеством в этой жизни. Из меня не вышло примерного ребенка, радикального революционера, любовника и даже просто хорошего человека. Единственный успех постиг меня на поприще вышибалы и время от времени телохранителя, защищавшего жизни еще больших ничтожеств, чем я. Да и черт с этим! Меньше всего на свете я мечтал стать одним из агентов. На самом деле, моя жизнь кончилась уже давным-давно. Но по каким-то причинам я не переместился ни в рай, ни в ад. А может, все-таки переместился, но так этого и не понял.

Мое сердце заходится в бешеном, маниакальном ритме. Еще не все кончено. Жизнь продолжается.

Черт!

Мир вокруг меня дрожит и вибрирует на частотах ниже моего восприятия. Меня охватывает чувство хаоса и неминуемой гибели. Это продолжается всего секунду, и вдруг… страх уходит, все возвращается на свои места.

Я снова ощущаю подвал и самого себя в нем. Трещины в бетонных стенах, удушающий запах экскрементов и летних благоуханий; чистые, прекрасно различимые звуки: крики Мэрили, дыхание Аманды, мой собственный язык, почти запавший мне в глотку, морщинки и трещинки на руках, сдавливающих мне горло.

Сердце неистово колотится, норовя вырваться из груди.

Но все это: трещины в стенах, запах дерьма и французского мыла Хорда, крики и дыхание, ощущение моего собственного языка и незнакомый мне рисунок этих нечеловеческих рук — ничто по сравнению с агрессивным голодом, пронизывающим все мое естество.

Я хватаюсь за запястье агента. И тут же ощущаю, как от моих движений колышется мир. Его вновь охватила дрожь, все мелькает передо мной, все предметы и люди — лишь яркие световые вспышки. Запястье агента куда-то исчезает. Нет, слишком быстро. Я двигаюсь слишком быстро. Я пытаюсь вдохнуть, но осознаю, что и так дышу. Моя грудь бешено вздымается и опускается, легкие неистово качают воздух, чтобы поспевать за бешеным ритмом сердца. Секунду-другую я ожидаю его разрыва от неимоверного давления на горло. Но его не происходит. Агент застыл, он испуган скоростью моих движений, не понимая, что происходит. На этот раз я пытаюсь действовать медленнее. Хватаю его руку и отрываю ее от своего горла. Он оседает на колени и ожидает моих следующих действий. Изящный стилет падает на землю.

Но сейчас не время им заниматься. Что мне с него: кровь, текущая в его жилах, не утолит моего голода. Однако остальные трое в этом помещении — настоящее пиршество. Да они просто жаждут, чтобы я испробовал их.

Агент ждет моего нападения, но я прохожу мимо, махнув ему левой рукой и заодно отправив его на груду сломанных парт. Ближе всего ко мне — преданная, но тупая шестерка Хорда. Я почти дышу ему в шею, когда он и Хорд понимают, в чем дело. Я высосу их кровь уже до последней капли, и они сдохнут задолго до того, как осознают, что их час настал.

Воздух за моей спиной вибрирует от какого-то движения. Я оборачиваюсь и вижу агента, летящего на меня в прыжке. Отступаю на полшага в сторону — и на меня приходится лишь половина силы, сообщенной им при ударе. И тем не менее я теряю равновесие и падаю на колени. Теперь на меня летит стилет, сжатый в ладони агента; его идеально отточенная сталь холодно подмигивает. Я вскидываю руку, чтобы блокировать его и защитить себя от удара, однако вновь действую слишком быстро и промахиваюсь. Агент вновь замирает, ошарашенный моими способностями. Рука падает вниз, и стилет меняет траекторию, прорезая линию вдоль моей челюсти. Я тут же вскакиваю, чтобы отомстить ему, однако он юрко ныряет вниз, уворачиваясь от моих ударов. Не стоит сейчас тратить на него время: позади меня ждет кое-что поинтересней.

Громила поднялся на ноги, штаны скомканы у ног, его достоинство скрючено в своей узкой латексной упаковке. Он судорожно пытается вытащить что-то из недр своего пиджака, только оно там надежно застряло. Я подбегаю к нему и пихаю в плечо. Слышен глухой хруст, и оно вылетает из сустава, заставляя толстяка вращаться по инерции, после чего он, наконец, обрушивается на пол рядом с дверью. Тут я обращаю внимание на связанную полуголую женщину у моих ног. Что-то странное есть в ее запахе. Она инфицирована, и если я выпью ее кровь, микробы переползут ко мне. С огромным усилием я отворачиваюсь от нее и направляюсь к шестерке Хорда. Единственной рабочей рукой он кое-как пытается вытянуть из пиджака какой-то предмет. Ясно, что это оружие.

Агент запрыгивает мне на спину.

Обвив одной рукой мою шею, он замахивается стилетом. Я защищаю лицо ладонью, и стилет, пройдя сквозь нее, останавливается в миллиметре от глаза. Я откидываюсь на спину и поднимаю ноги, перемещая тяжесть всего тела на агента, придавленного мною к земле. Его мертвая хватка на моей шее ослабляется. Сняв ладонь со стилета, я перекидываюсь налево и вскакиваю на ноги.

Моя проколотая ладонь и порез на щеке ноюще покалывают. Вирус сегодня на высоте: я ясно чувствую, как затягиваются мои раны, успевай только их наносить. Агент снова готов к схватке. Теперь он стоит между мной и громилой. Вот прыткий какой. Прости, сейчас мне не до тебя.

Я поворачиваюсь к Хорду и его спящей дочери. В этот момент стилет вонзается мне в спину. Агент успевает дважды ударить в печень, прежде чем мне удается нашарить за спиной его руку и схватить ее. Резким рывком вперед я перебрасываю его через себя и швыряю в дальний угол комнаты.

На этот раз боль при затягивании раны почти невыносима, не сравнится с покалыванием в ладонях и на щеке. Вирус теперь встал на мою сторону и из последних сил сражается в проигрышной битве против ран и потери еще большей бесценной крови. Мне необходимо подкрепиться.

Из угла налетает все тот же неугомонный агент. Он буквально врезается в меня, и мы катимся по полу. Ему удается оседлать меня, встать коленями на руки, придавив корпусом грудь. Стилет насквозь проходит через мое предплечье, вонзаясь в потрескавшийся бетон подо мной. Тем временем он пытается выдавить мои глаза своими большими пальцами. Я бешено дергаю головой из стороны в сторону, и тут мне удается схватить зубами его запястье.

Его кровь словно кислота. Она быстро наполняет мой рот, обжигая язык. На удивление тонкая кость его запястья хрустит у меня в зубах, и агент с завываниями бросается от меня прочь. Я сплевываю его кислотную кровь и куски оторванной плоти и выдергиваю стилет из руки. Встав на колени, я осознаю, насколько серьезна нанесенная этим оружием рана. Она открыта, и кровь течет обильной струей. Теперь Вирусу придется позаботиться о еще более опасных ранах.

Надеюсь, я прямо сейчас не отброшу коньки. Агент вновь приближается. На этот раз он встал в позицию, словно собрался боксировать со мной. Рана на его запястье уже начала затягиваться.