Присыпав труп брата землей, я не торопился покинуть место преступления. Около получаса спустя на дорожке показался садовник в сопровождении прислуги. Меня охватило волнение: мне предстояло впервые сыграть роль брата. Но я взял себя в руки и как ни в чем не бывало шутливо сказал:

- А-а, вот и садовник собственной персоной. Я тут решил вам немного помочь, ха-ха-ха! Надеюсь, за день вы управитесь с колодцем? Ну что ж, не буду вам мешать.

И, копируя походку брата, я неторопливо зашагал к дому.

Все шло как по маслу. Целый день я провел в кабинете брата, усердно изучая его дневники и расходные книги - это было единственное, чего мне не удалось сделать во время подготовки к убийству. А вечером я сидел в гостиной с его ничего не подозревавшей женой - теперь уже она принадлежала мне - и болтал и смеялся, как это всегда делал брат. Ночью, набравшись храбрости, я даже рискнул войти к ней в спальню. Правда, в этот момент я не чувствовал в себе прежней уверенности: подробности интимной жизни брата были мне, естественно, неизвестны. Но меня поддерживала надежда, что даже в случае разоблачения я ничем не рискую, ведь как-никак некогда она питала ко мне нежные чувства. Одним словом, преодолевая волнение, я открыл дверь ее спальни. И что же - мне вновь сопутствовала удача. Моя "благоверная" не заметила подмены. Так я совершил еще один грех - прелюбодеяние.

Целый год после этого моя жизнь была нескончаемым потоком наслаждений. Если что и омрачало ее, то лишь преследовавший меня дух убитого брата, в остальном же у меня было все, что необходимо для счастья: деньги и любимая женщина.

Однако в силу своей ветреной натуры я довольно скоро пресытился жизнью добропорядочного семьянина. Спустя год я начал охладевать к жене. Ко мне вернулись прежние привычки, и я пустился в разгул. Я сорил деньгами направо и налево и в конце концов обнаружил, что колоссальное состояние брата промотано и я по уши в долгах. Ждать помощи теперь было неоткуда, и мне ничего не оставалось, как пойти на новое преступление.

Собственно говоря, оно логически вытекало из первого. Еще в ту пору, когда во мне только зрело намерение убить брата, я учитывал возможность подобного развития событий. Если мне удастся перевоплотиться в своего старшего брата, рассуждал я, то я смогу без какого-либо риска совершать новые преступления. Вы понимаете? Нет! Хорошо, тогда я поясню. Предположим, младший брат, о котором после его отъезда в Корею нет ни слуху ни духу, возвращается в Японию и совершает убийство или, скажем, крупное ограбление. В этом случае искать будут его, старший же брат останется вне подозрений.

К этому нужно прибавить, что вскоре после убийства брата я сделал одно поразительное открытие, показавшее, с какой легкостью я смогу совершать новые преступления.

Как-то раз я делал запись в дневнике брата, стараясь как можно точнее воспроизвести его почерк. Скажу прямо: это было довольно тягостное занятие, но, коли уж я превратился в старшего брата, приходилось терпеть, поскольку он всю жизнь исправно вел дневник. Сделав запись, я по обыкновению принялся сравнивать ее с предыдущими, сделанными рукою брата, и вдруг на одной из страниц, в самом углу, увидел чернильный отпечаток пальца.

У меня похолодело внутри: то, что я не обнаружил это заблаговременно, было непростительной оплошностью с моей стороны. До сих пор я пребывал в уверенности, что нас с братом различает только родинка на бедре. Ужасное заблуждение! Как известно, не существует двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев, и близнецы в этом смысле - не исключение. Обнаружив в дневнике отпечаток пальца, вне всякого сомнения принадлежавший брату, я с ужасом подумал, что эта улика может выдать меня с головой.

Я купил лупу, сделал на отдельном листе бумаги оттиск своего указательного пальца и принялся сличать его с найденным в дневнике. На первый взгляд отпечатки казались похожими. Но внимательно сравнив все линии, я обнаружил определенные расхождения. На всякий случай я незаметно взял отпечатки пальцев у жены и прислуги, но они столь значительно отличались от увиденного в дневнике, что мне даже не пришлось сравнивать их под лупой. Итак, было совершенно ясно, что отпечаток пальца в дневнике мог принадлежать только брату. В том, что наши отпечатки оказались похожи, не было ничего удивительного, недаром же мы близнецы.

Опасаясь, что найденный мной отпечаток может оказаться не единственным, я принялся внимательно осматривать окружающие предметы. Тщательно, страницу за страницей, я перелистал все книги обширной библиотеки брата, вывернул наизнанку все шкафы и ящики, по нигде ничего подозрительного не обнаружил. Теперь можно было не волноваться, стоит сжечь злополучную страницу дневника - и я в полной безопасности. Недолго думая, я приготовился уже бросить ее в огонь, но тут... Тут меня осенила одна идея, и внушил мне ее, конечно же, не Бог, а дьявол.

Я подумал: "А что, если перенести найденный отпечаток на трафарет и использовать его, когда я захочу совершить новое преступление?" Казалось, сам бес-искуситель нашептывал мне на ухо эти слова.

Предположим, рассуждал я, мне придется совершить убийство. В этом случае вполне сгодится версия о возвращении из Кореи младшего брата выступить в роли этого непутевого малого для меня, естественно, не составит труда. Одновременно я позабочусь об алиби для второй половины своего "я", а именно для старшего брата. Совершая убийство, я, разумеется, сделаю все, чтобы не оставить на месте преступления никаких улик. Возможно, всего этого окажется вполне достаточно. Но что, если подозрение все-таки падет на меня? Как можно поручиться, что мое алиби будет абсолютно безупречным?

Вот тут-то как нельзя кстати пришелся бы отпечаток пальца моего брата. Однако этого отпечатка будет достаточно, чтобы в любых обстоятельствах доказать мою непричастность к убийству. Полиция будет вынуждена до скончания века искать человека, которому принадлежит отпечаток пальца, не подозревая, что того давно уже нет в живых...

Я был на седьмом небе от счастья. Теперь я смогу разыграть в жизни фантастическую историю доктора Джекила и мистера Хайда*! Мысль об этом приводила меня в восторг, равного которому я не испытывал никогда в жизни.