Буфетчицу, видимо, удовлетворило объяснение, и она отвесила ему ветчины. Тем временем к Муфте подошёл Полботинка.

- Я должен тебя серьёзно предупредить, дорогой Муфта, - сказал он, укоризненно погрозив пальцем. - Это, конечно, прекрасно, что ты хочешь хорошенько позаботиться о своей собаке, однако заботиться - это не значит перекармливать. Ветчиной и холодцом ты можешь с самого начала избаловать Воротника и навсегда его испортишь.

- Да, конечно, - рассеянно пробормотал Муфта. Но прежде чем он успел что-либо добавить, буфетчица, взвешивая ветчину, спросила:

- Можно немного больше? Муфта кивнул.

- Да, да, пожалуйста, - сказал он. - Хорошо, пусть будет побольше.

Тут Полботинка понял: говорить с Муфтой о перекармливании собак не имеет смысла. Любовь к собаке вспыхнула в Муфтином сердце с такой силой, что ввести её в границы разумного было совершенно невозможно.

"Ничего не поделаешь, - подумал Полботинка. - Пусть балует своего Воротника, если ему так хочется. Воротнику это, конечно, не пойдёт на пользу, но, может, самому Муфте это доставит такую радость, которой ему, Полботинку, и не понять. Быть может, балуя собаку, Муфта станет ещё лучше".

Тем временем буфетчица завернула ветчину в бумагу и принялась отвешивать холодец.

- Хороший холодец, - приговаривала она. - И совершенно свежий, только сегодня привезли. Кстати, у меня тоже есть собака, фокстерьер, знаете ли. А какой породы ваша собачка, если не секрет?

Какой породы может быть Воротник? Муфта этого не знал и потому промолчал. Но Полботинка тут же ответил за него:

- Это накстерьер, достаточно редкая порода.

- Ах, накстерьер, - с уважением закивала буфетчица. - Тогда ей подойдёт холодец, он очень легко усваивается.

- В таком случае и холодца можно побольше, - быстро сказал Муфта.

И буфетчица снова закивала.

- Совершенно верно, - одобрила она. - Возьмёте два кило, не так ли?

- Пожалуйста, - сказал Муфта, не заметив, как сокрушённо вздохнул Полботинка.

Буфетчица завернула в бумагу холодец, и Муфта сунул под мышку оба пакета. Он побежал по коридору к своему дорогому Воротнику и развил такую высокую скорость, что Полботинка едва поспевал за ним.

Ожидая лифт, обычно такой уравновешенный Муфта выражал поразительное нетерпение.

- Невозможная, - сердито пыхтел он. - Невозможная гостиница. Никакого порядка. Лифты тащатся еле-еле.

- Ну, не стоит так волноваться, - попытался успокоить Муфту Полботинка. Минутой раньше, минутой позже. За эту минуту Воротник ведь не сдохнет от голода.

- Ах, значит, не сдохнет? - вскипел Муфта. - Скоро сам увидишь!

Тем временем подошёл лифт. Муфта и Полботинка спустились вниз и вскоре оказались во дворе, где оба смогли убедиться в резвости Воротника. Собака выскочила из конуры и радостно бросилась им навстречу.

- Ой, Воротничок, миленький Воротничок! - воскликнул Муфта. А Воротник заливался счастливым лаем. Он бы с удовольствием прыгнул Муфте на грудь, но поскольку Муфта был очень маленького роста, то Воротник просто перепрыгнул через него. Мимоходом, больше из вежливости, он ткнулся разок мордочкой и в Полботинка, но тут же опять повернулся к Муфте и стал вертеться вокруг него колесом.

Эта чехарда продолжалась всё же не очень долго. Воротник вдруг остановился и быстро потянул носом.

- Чует запах еды, - заметил Полботинка. Муфта улыбнулся. Он развернул сначала ветчину, а потом и холодец и разложил перед носом Воротника.

- Ну-ка попробуем.

Воротник не заставил повторять приглашение и моментально вонзил зубы в холодец.

- Кушай, кушай на здоровье! - улыбался Муфта. - Этот холодец хороший, свеженький.

- И легко переваривается, - добавил Полботинка. Воротник ел, он ел бы и без уговоров. Кусок холодца уменьшался с огромной быстротой.

- Ему нравится, - блаженно произнёс Муфта. И тут холодец кончился.

- Ужас, - сказал Полботинка. - Уму непостижимо, как в такого маленького пёсика влезло такое количество холодца. Муфта пропустил это замечание мимо ушей.

- Жаль, мы не попросили буфетчицу нарезать ветчину, - сказал он. Воротнику трудно откусывать от целого куска.

Полботинка догадался, на что намекает Муфта. Видимо, он имел в виду крошечный перочинный ножик Полботинка, которым можно было нарезать ветчину на маленькие кусочки.

- Ладно уж, - сказал Полботинка и вздохнул. - Попробуем распилить.

Он ещё раз вздохнул, вытащил перочинный ножик и стал кромсать ветчину. Каждый раз, когда ему удавалось отрезать кусочек, Воротник тут же хватал его и с аппетитом проглатывал.

- Бедное животное, - пожалел Муфта. - Ему, наверное, пришлось изрядно поголодать.

- Вполне возможно, - согласился Полботинка. - Но я, например, поел бы такой сочной и нежирной ветчины, даже если б и не был слишком голоден. Честно говоря, у меня и сейчас слюнки текут.

- Будь всё-таки благоразумен! - забеспокоился Муфта. - Надеюсь, ты не собираешься отобрать у животного еду? Другое дело, если он не доест...

Но Воротник доел всё. Он слопал всё до последней крошки и посмотрел на Муфту с таким выражением, словно ему было мало.

- Может, принести из буфета добавки? - предложил Муфта. Но тут терпение Полботинка лопнуло.

- Твоя любовь к собаке превратилась в обезьянью любовь, - сердито начал он. - Если сама собака не знает меры, то тебе, как хозяину, следует быть разумнее. Должен тебе сказать: перекармливать животных столь же вредно, как и заставить их голодать. И я уверен, что величайший знаток животных Моховая Борода сказал бы тебе то же самое.

На этот раз наставления Полботинка дошли до Муфты.

- Ты и вправду так думаешь? - озабоченно спросил он.

- Конечно, - подтвердил Полботинка. - И я ничуть не удивлюсь, если от сегодняшнего обжорства у Воротника начнётся ожирение.

- Что же делать? - дрогнувшим голосом спросил Муфта. - Что надо сделать, чтобы от перекармливания у Воротника не началось ожирение?

- От этого есть только одно средство, - ответил Полботинка. - И средство это - прогулки.

- Прогулки? - удивился Муфта. - Неужели просто прогулки?

- Вот именно, - продолжал Полботинка. - Как владелец собаки, ты должен знать, что с собакой надо гулять не менее двух часов в день. А если мы имеем дело с перекормленной собакой, то, я думаю, с ней надо гулять не меньше чем целый день и заставлять её бегать.