— Правда, не могу не признать, что ты пыталась разубедить меня.

— Могу я спросить, что же в конце концов убедило вас в вашей ошибке? — Ей самой было интересно услышать, в чем же состоит различие между ней и ее возможной сестрой.

— Ты закрыла дверь левой рукой, и это, казалось бы, простое действие заставило меня насторожиться.

Долли была левша, и сам этот факт не беспокоил ее, давно став естественной привычкой. Но тут она вспомнила его «Подожди!», брошенное ей вслед. Тогда она действительно не придала этому значения.

— И потом, когда я поцеловал тебя… — Его веки опустились, густые длинные ресницы дрогнули, скрывая выражение темных глаз. — То, как ты ответила… было тоже совсем по-другому.

Долли уставилась на свой бокал, не в состоянии подавить смущение, она покраснела, а все ее тело обдало жаром.

— Это ведь ничего не значило для вас… — сухо напомнила она.

— Но твой ответ не мог оставить меня равнодушным!

О, несомненно! — подумала Долли раздраженно, все еще живо помня его сексуальную притягательность и интенсивное проявление его мужского начала, которое она ощущала, когда он сжимал ее в объятиях. Тщетное чувство, лишенное будущего… Мгновенно вспыхнувшее и так же быстро угасшее… Лучше бы этого не было вообще! Все, что ей было от него надо, — это добыть необходимую информацию.

— Итак, вы наконец готовы признать во мне меня, а не кого-то другого, — быстро заключила она.

Он коротко рассмеялся и, свободно растянувшись на стуле, продолжал сверлить ее пытливым взглядом.

— Не так быстро, как ты думаешь. Я справился в администрации, и, как ни странно, там тоже запомнили, что ты заполняла регистрационный бланк левой рукой; потом, узнав номер твоего паспорта, проверил его в посольстве США.

Могущество, богатство, влияние… Крепкий, однако, орешек!

— Значит, в отеле тоже все знают? — спросила она.

— Управляющий знает, хотя потребовались соответствующие усилия, чтобы переубедить его. — Его губы тронула усмешка. — Не волнуйся, тебе по-прежнему не придется ничего платить.

— Почему? — Долли пожала плечами. — Я готова оплатить недорогой номер, — она вздернула подбородок, — который я просила с самого начала.

— А получила апартаменты люкс.

— Но меня заставили!

— И приняла платье…

— Потому, как вы объяснили, что от этого зависит, состоится ли наша встреча.

— Конечно. Встреча, ради которой ты приехала, ведь я прав? — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Отстаивать интересы Клод?

Долли с трудом удержалась, чтобы не сказать правду. Она взяла себя в руки. Не стоит обращать внимание на его подстрекательства, иначе ей не удастся ничего вытянуть из него.

— Но вы ведь сами написали, что есть вопросы, которые необходимо уладить?

— Раз и навсегда. — Его глаза наполнились решимостью. — Но только не вздумайте заблуждаться на этот счет, мадемуазель Карлайл.

Все закончится очень быстро, промелькнуло в голове Долли, если она проговорится, что никогда в жизни не видела Клод, которая так вероломно поступила с ним.

— Почему вы решили, что я прибыла с этой целью?

— Потому что, как я понимаю, больше некому выступать от имени и по поручению Клод. — Его губы растянулись в самодовольной улыбке. — Она сама слишком виновата и боится встретиться со мной с глазу на глаз, поэтому и послала тебя.

— Что ж, я ее понимаю, — заявила Долли.

— Тебя-то не испугаешь… Ты борец. Совсем другая, чем Клод. Но это типично для близнецов: одна личность всегда более жизнеспособна. Ты более стойкая. Сильная…

Близнецы… Теперь у нее не оставалось сомнений по поводу ее родства с Клод — его слова подтверждают ее собственное предположение о существовании двойника. Но правда ли это? Есть ли у него неоспоримое доказательство?

Подошедший официант протянул им меню и застыл в ожидании, готовый оказать помощь в выборе блюд. Долли взглянула на длинный перечень названий, совершенно не чувствуя интереса к еде. Она выбрала на закуску зеленый салат с шампиньонами и ростбиф в качестве основного блюда — самое недорогое и самое незамысловатое. Реймонд тоже обошелся без помощи официанта. Приняв заказ, официант удалился, и они снова остались одни.

Несколько минут царило молчание. Реймонд задумчиво разглядывал свой бокал, вертя ножку между большим и указательным пальцем.

— А я ведь не верил в твое существование, — наконец сказал он. — Я думал, ты плод воображения Клод. Мечта… Необходимость…

Она знала обо мне? Долли была так потрясена этим предположением, что почти не могла скрыть своего изумления. Желая поскорее узнать, что было известно Клод, она всем корпусом подалась вперед; вихрь вопросов крутился у нее в мозгу, глаза горели от нетерпения.

— Однако какой стремительный поворот событий… Мечта воплотилась в реальность, — заметил он. — Твое имя Дороти. Клод звала тебя Дора. Как ты превратилась в Долли?

От волнения ее лицо залил пунцовый румянец. Он больше не говорил о ней как о какой-то фигуре, вымышленной Клод, он имел в виду реального человека, о существовании которого знал.

— Одна американская пара удочерила меня, — ответила она. Значит, я называла себя Дорой? Трехлетний ребенок вряд ли знал свое полное имя. — Думаю, это они стали звать меня так, а может быть, я не выговаривала «р»…

— Ты не помнила свое имя?

— Вполне возможно, я была совсем маленькая.

— Четыре года, — критически заметил он.

Четыре? Кэтлин и Джерри, должно быть, что-то напутали с ее возрастом, или, может быть, она вовсе не та Дора, которую помнила Клод. О Боже! Сомнения снова овладели ею.

— Я была в коме, на искусственном дыхании, — тихо начала она, стараясь разобраться, — а когда пришла в себя, то не помнила ничего, что было со мной до катастрофы.

— Все считали, что ты погибла во время землетрясения, — нахмурился он.

О Господи! Он сказал «землетрясение»! Значит, все сходится. Не может быть столько совпадений! Выходит, у нее действительно есть сестра, которая помнит ее. Долли внезапно ощутила слабость. Все эти годы они могли общаться друг с другом, любить… и все эти годы были непоправимо потеряны.

— Я лежала под руинами пять дней.

— Пять? — недоверчиво переспросил он. — И как же ты выжила?

— Не знаю. Джерри говорил, это чудо.

— Джерри?

— Джерри Карлайл. Он и его жена, Кэтлин, удочерили меня. Сейчас их обоих уже нет в живых.

Долли опустила глаза, от горького чувства потери перехватило дыхание. Она потянулась за своим бокалом, стараясь удержать непрошеные слезы. Сделав несколько глотков шампанского, она вновь смогла продолжить рассказ. Реймонд молчал, давая ей прийти в себя. Долли оценила это и решила подробнее коснуться темы своего спасения.

— Джерри служил в армии США, — быстро начала она, затем, сделав паузу, перешла к более подробному объяснению. — В те дни он служил в специальных спасательных войсках, которые были направлены в пострадавшие города. К тому времени, как меня вытащили из-под завала, уже никого не осталось в живых и на месте развалин работали бульдозеры, снося полуразрушенные дома.

Воспоминания о катастрофе воскресили в памяти ужас тех лет, ночные кошмары, которые преследовали ее все детство, безотчетный страх, от которого она долго не могла оправиться. Она покачала головой, не желая останавливаться на этом, но вместе с тем понимая, что должна довести рассказ до конца.

— Джерри объяснил мне, что я попала в пустоту, образованную двумя балками, которые защитили меня, когда все кругом рушилось. Из разбитой трубы стекала вода, как раз поблизости от моего рта. Думаю, пока я была в сознании, я могла пить. — Долли перевела дух. — Когда меня вытащили из этой дыры, я была доставлена на самолете в Тель-Авив в госпиталь.

— Почему в Израиль? — спросил он. — Ведь землетрясение было в Турции, под Анкарой?

И это он знает! Его осведомленность окончательно доказывает ее связь с Клод.

— Все госпитали были переполнены. Я нуждалась в специальном лечении, и Джерри организовал это. Он спас мне жизнь, — поспешила закончить Долли, чувствуя, как комок застрял в горле.