Сусанна Михайловна Георгиевская

Юг и север

Река Парана очень далеко. Над нею круглый год светит жаркое солнце — даже тогда, когда у нас на дворе стоят январские морозы. От солнечного тепла над рекой чуть колеблется густое облако тумана, весь воздух тёплый и влажный, как в бане, и от этого травы по берегам разрастаются пышно, а деревья вырастают такие большие, что надо закинуть назад голову, чтобы увидеть их вершины. Толстые стволы обвиты, точно змеями, длинными ползучими растениями, а в воде колышется виктория-регия — удивительный цветок, с такими широкими листьями, что на каждый лист может усесться маленький мальчик или девочка.

На больших деревьях живёт лори — зверёк с собачьей мордочкой и обезьяньим телом. Он смотрит сверху на пустынные берега Параны и думает, что это и есть вся земля.

Лори — южный зверёк. Он не знает, что на свете есть север с холодными реками и северными деревьями — ёлками и соснами, которых он никогда не видел. Он думает, что его река течёт через всю землю и что повсюду растут деревья с такими же толстыми стволами и растения с листьями, большими, как речной плот, сколоченный из досок.

Только люди знают про север, юг, восток и запад и про то, какие там растут цветы и деревья, потому что человек умеет ездить, летать, плавать, читать, думать… Поэтому для человека земля — большая, изрезанная морями и реками, пересечённая длинными дорогами, населённая разными зверями и птицами, цветущая разными цветами и травами.

Когда отцвела виктория-регия, учёный-ботаник собрал её семена, положил в пакет и отправил на север — в Ботанический сад.

В Ботаническом саду, куда пришли семена виктории-регии, работала садовником Александра Ивановна Фокина. У неё была дочка Саша.

Саша была самая обыкновенная девочка, такая же, как все. Только адрес у неё был особенный. Подруга её часто писала ей письма из Киева и надписывала на конверте сперва название города, потом название улицы, а вместо номера дома просто: «Ботанический сад».

Саша жила в саду. Конечно, не на грядке — как незабудка или анютины глазки, а в доме — как и полагается жить девочке. Этот дом был низкий, деревянный и стоял у самых ворот сада — рядом с будкой кассирши.

За оградой был большой шумный город, но мимо Сашиного дома никогда не проехал ни один трамвай, троллейбус или автобус. Над ним шелестели деревья, и Саша так часто слышала их шелест, что научилась узнавать, какой голос у каждого дерева. Она была уверена, что взрослые (особенно старший садовник) ещё лучше слышат и понимают голоса деревьев, только не любят про это говорить.

Раз в десять дней Саша помогала маме поливать кактусы. Она была готова поливать их каждый день, но мама не позволяла. Мама говорила, что эти кактусы привезли из жарких стран, что дома у себя они растут на каменистых сухих нагорьях, где очень редко идёт дождь. Поэтому они привыкли пить не часто, но помногу.

Для растений жарких стран в глубине Ботанического сада были построены особые длинные домики со стеклянными крышами — оранжереи. Сквозь стёкла крыш зимой и летом глядело северное небо. А внутри, под прозрачными потолками, было жарко и душно даже тогда, когда на дворе стоял январь. Сашина мама и другие садовники следили днём и ночью, чтобы трубы парового отопления не испортились и не перестали греть даже на один час, даже на одну минуту.

Кактусы росли в маленьких горшках. Из сухой, растрескавшейся земли торчали их колючие рыльца. А у входа в оранжерею, на каменной подставке, в маленьком бассейне, росла мамина гордость — только что родившаяся виктория-регия.

Когда письмо того учёного с запечатанными в него зёрнами дошло до Ботанического сада, Сашина мама высадила викторию-регию в крошечный горшок и опустила горшок под воду, в этот бассейн. Вода в бассейне была такая тёплая, что, если окунуть в неё руку с мороза, рука сразу отогревалась.

Саша знала, что мама очень старается, ухаживая за викторией-регией, для того чтобы это южное растение зацвело в их северном городе. Когда мама очищала бассейн от водорослей, Саша помогала ей.

В бассейне плавали золотые рыбы. Они питались водорослями и тоже помогали маме очищать бассейн.

Под водой, над горшком с викторией-регией, так красиво горела их золотая чешуя, что Саша, заглядевшись на рыб, сразу высыпала в бассейн всю их дневную порцию крошек и зёрен, которые они очень любили. Рыбы сейчас же собирались в воде стайкой, разинув острые жадные рты и виляя своими жгуче-золотыми хвостами.

Однажды, когда была суровая северная зима и Сашина мама дежурила в ночную смену, Саша понесла ей ужин.

Она оделась, взяла в руку котелок и пошла одна по тёмному саду.

В саду в этот вечер было ещё темней, чем всегда, потому что была вьюга. Ветер подхватывал снег на лету и крутил его в воздухе. Снежные облака заслоняли луну, и всё вокруг было белым от снега и тёмным от ночи.

От снега и ветра Саше трудно было дышать.

Она шла через тёмный, безлюдный, ветреный, словно покинутый людьми, сад, по знакомым дорожкам и не узнавала их — такими большими и толстыми стали деревья и кусты. Весь сад покрылся длинными, волнистыми сугробами, словно это был не сад, а море — большое, белое, без берега и без паруса.

Одни лишь белые волны ходили по нему ходуном. Вьюжная пена с их гребешков била Саше в глаза.

Но вот чьи-то небольшие, не занесённые снегом шаги… Кто это, что?.. Саша добралась до маминой оранжереи и изо всех сил дёрнула дверь. Дверь распахнулась.

Ветер острой струёй ворвался вместе с нею в коридор оранжереи. Он зашумел, задул, заскулил. И вдруг заклубился паром под самым потолком и растаял. Это Саша догадалась поскорей захлопнуть за собой дверь и закрыть её на крючок.

— Ой, мама! — сказала Саша, тяжело дыша, и поставила на пол котелок со щами.

— Да что же это такое? — ответила Сашина мама, разом забыв все учёные слова. — Да как ты только додумалась выйти из дому в такую погоду? Да как я теперь до утра досижу, не зная, дошла ли ты обратно домой? Сиди теперь тут. Пойду в обход, попрошу кочегара, чтобы он тебя проводил… Наказанье моё!

Мама ушла в обход, а Саша сняла в коридоре пальто и села на табурет около виктории-регии.

В оранжерее слабо горела маленькая электрическая лампа. Пахло зеленью, терпким и свежим запахом травы, а на улице зима хлестала в стёкла снегом и бил о переплёты крыши северный ветер.

Другой девочке, может быть, было бы интересно остаться ночью, совсем одной, в оранжерее Ботанического сада. Но Саша знала здесь каждый уголок. К тому же был уже поздний вечер, а она ещё не успела приготовить на завтра русский письменный. Ей было очень грустно.