Глава пятнадцатая

Снова стало темно. Он понятия не имел, где он сейчас находится, но сделал вывод, что их функция выполнена. А если так, то нет разницы, куда он попал и что с ним будет. Беспокоила только судьба парней, увязших в бою. Он не сомневался, что они выйдут победителями, вот только обратный путь вызывал сомнения, да и сохранность того окна вызывала теперь большие вопросы.

С другой стороны, парни отлично подготовлены, не пропадут и в этом мире, станут старателями (что маловероятно), или охотниками за головами (что куда вероятнее), в любом случае, они хотя бы вместе. А вот он, этнограф, чуть-чуть хлебнувший военной науки, вряд ли может похвастать талантом к выживанию. Что будет с ним – большой вопрос.

Немного подумав, он решил не двигаться, пока не рассветёт. Насколько опасны здешние места, он понятия не имел, цивилизации вокруг не видно, могут быть дикие звери, а ПНВ с собой нет, только небольшой бинокль, который в темноте бесполезен. Поэтому, сняв ненужный в тёплом климате зимний комбинезон и перехватив автомат поудобнее, он присел спиной к толстому дереву и стал ждать рассвета. Ближе к рассвету даже задремал немного, позволив себе непозволительно расслабиться.

Лучи солнца, проникавшие сквозь веки, разбудили его. Часы показывали 5:50. Примерно так и есть. Теперь можно было оглядеться. Вокруг него был густой лес из неизвестных ему широколиственных пород, редкие поляны покрывала густая трава, местность имела небольшой уклон, что позволяло предположить, будто находится он в предгорьях.

Ничего необычного, мелькнула даже мысль, а не в своём ли он мире? Пусть и не в России, а где-нибудь в Финляндии, или даже в лесах Оклахомщины. Смущало одно. Лес был девственно чистым, нигде не лежало бумажки или обёртки от конфеты. Есть, разумеется, места, где за чистотой следят, но и там следы человеческого пребывания хорошо видны. Здесь же не было ничего. Упавшие деревья упали от ветра или старости, их явно не касался топор. Небольшие тропы в зарослях явно проложили звери, потому как люди не бывают ростом в метр.

Прежде, чем куда-либо пойти, произвёл ревизию запасов. В рюкзаке было почти пусто. Сухпаёк они основательно подъели в дороге, осталась банка с тушёнкой и дежурная плитка шоколада. Лучше, чем ничего. Есть бронежилет, разгрузка, автомат и пистолет. В разгрузке четыре полных магазина, в пятом он насчитал двенадцать патронов. Плюс запас в рюкзаке. Итого выходило почти две сотни. Да к пистолету пятьдесят и семь в обойме. Возможно, всё это и не понадобится, но лучше быть готовым.

Он добил патронами пятый магазин и вставил в автомат. Есть ещё нож. Тот самый, что выдал ему когда-то Палач, только теперь он умел им пользоваться. Две гранаты с выкрученными запалами, бинокль, небольшого размера, но достаточно мощный. Компас. Фонарик с запасом батареек, коробочка с медикаментами, в основном антибиотики и обезболивающие, перевязочный пакет, маленький пузырёк хлоргексидина. Фляжка с водой, наполовину пустая. Кусок мыла, зубная паста, опасная бритва и щётка. Смена белья.

На этом всё. Сложив свои нехитрые пожитки обратно в рюкзак, он скатал в рулон зимний комбинезон, который, несмотря на свою толщину, в сложенном виде занимал очень мало места, и, закинув всё это за спину, а спереди повесив автомат, отправился в путь.

Никакой конкретной цели у него не было, просто шёл вниз по склону, логично рассудив, что встретить человеческое поселение на низменности куда проще, чем высоко в горах. Идти было нетрудно, заросли не были сплошными, уклон, достаточно пологий, хорошо облегчал спуск. На присутствие людей по-прежнему ничто не указывало, хотя он старательно всматривался в окружающий мир. Если и есть где-то человеческое жильё, то оно достаточно далеко.

А время, между тем, двигалось к обеду. Поднявшееся в зенит солнце здорово припекало, несмотря даже на тень от деревьев. Хотелось пить, но воды было мало, а источника пока не предвиделось. Только в условные два часа, Илья позволил себе сделать остановку и перекусить. В ход пошла банка тушёнки и несколько глотков воды. Шоколад решил пока приберечь. Фляжка почти опустела, только на дне ещё плескались полтора глотка. Сам отдых занял полчаса, после чего, снова навьючив на себя пожитки, он продолжил путь. Дорога шла уже по равнине, деревья стали реже, постепенно уступая место кустарнику.

Здесь он, наконец-то, услышал человеческий голос, вот только интонации ему очень не понравились. Голос этот был нечленораздельным воплем, который перешёл в хриплое бульканье, а потом и вовсе затих, заглушённый торжествующим звериным рыком. Илья бросился на звук, снимая автомат с предохранителя. Он выскочил на небольшую поляну, где лежал бездыханный человек, над телом которого стоял волк, сильно похожий на тех, чью атаку отбивали в форте. Только те были светло-серыми, почти белыми, а этот напоминал окраской седого бурого медведя. Человеку было уже не помочь, мощная пасть волка разорвала горло до позвоночника. А неподалёку лежал второй человек, что характерно, как и первый, он был одет в какое-то подобие формы, а в руке сжимал винтовку. Только толку от той винтовки было мало, поскольку неудачливый охотник пребывал в полубессознательном состоянии, предположительно, после сильной травмы головы.

А зверь в это время оглянулся, ноздри уловили запах новой добычи, глаза сфокусировались на фигуре Ильи. Вот только зверь понятия не имел, что в руках у новой добычи отнюдь не берданка, а очень даже автомат солидного калибра, из которого добыча довольно сносно умеет стрелять.

Очередь на пять патронов ударила в правый бок зверя, тот кувыркнулся через себя, клацнул зубами по ране, пытаясь, видимо, вытащить то, что там застряло. Потом он зарычал, срываясь на визг, и кинулся в атаку на обидчика. Бежать ему было всего ничего, метров сорок, да только сил почти не осталось. Следующая очередь, ударившая в грудь, опрокинула его и заставила извиваться на земле. Бежать он уже никуда не сможет. А Илья, поражаясь собственному спокойствию, отпустил автомат и вынул из кобуры пистолет. Стрелять в упор он всё же побоялся и подошёл к твари метра на четыре. Взял на прицел место, где должно было находиться сердце, и нажал на спуск. Всё-таки привыкнуть к такой отдаче невозможно, снова заныло запястье. А зверь, рыкнув в последний раз, заскрёб лапами по земле, словно и в смерти продолжая бежать за добычей. Глаза его постепенно стекленели.

Сзади, шатаясь и используя винтовку вместо костыля, приближался мужик в форме. Выглядел он паршиво, бледный, из носа и ушей текла кровь, а шею пересекала глубокая царапина. Подойдя поближе, он оценил состояние убитого волка, несильно пнул его по задней лапе и обратился на незнакомом языке.

Илья привык вслушиваться в интонации, но теперь, разобрав отдельные слова, вдруг понял, что язык ему знаком. Произношение звучало чудовищно, но язык был английским. Которым, к тому же, Илья владел в совершенстве. Во фразе горе-охотника он определил, что тот благодарит его за спасение и обещает ему море выпивки в трактире.

- Что это за зверь? – спросил Илья, пытаясь копировать акцент незнакомца.

Тот разразился длинной тирадой, смысл которой, если опустить все непонятные (возможно, сленговые или ругательные) слова, сводился к тому, что волк этот две недели, как спустился с гор. В местных деревнях стала пропадать скотина, причём, в огромных количествах. А когда эта тварь сожрала пастуха, тупой губернатор не придумал ничего умнее, кроме как послать на охоту двух людей из лесной службы.

- Вот, посмотри, - он показал на теле мёртвого волка глубокую царапину, - это моя пуля, а вот эта дырочка на бедре от покойного Малькольма. Как я теперь это объясню его семье? Трое детей осталось, а пенсия им будет нищенская.

- Как попасть в деревню? – спросил Илья, - неважно, какую, главное, чтобы там люди жили.

- Город рядом, - сказал лесник, только помоги отнести тело. Да и голову твари отрежь. У меня сил не хватит. А награду тебе дадут, человек губернатора ждёт нас там, только, пожалуйста, удели хоть немного жене Малькольма.

- Главное, отведи меня к людям, - уклончиво ответил Илья, доставая нож.

На отрезание головы волка ушло полчаса, за это время лесник, представившийся Доном, окончательно пришёл в себя. Он набрал веток и соорудил из них подобие носилок, на которые они положили тело. К счастью, погибший весил не так много, и нести его было несложно. Дорога заняла примерно час. Сначала они вышли на довольно неплохую грунтовку, а ещё через десять минут показались первые дома.

Увидев их страшный груз, люди стали выглядывать из домов. Когда они с носилками достигли условного центра небольшого городка, их уже встречал тот самый человек губернатора. Важный, толстый, с опухшим то ли от пьянства, то ли от недосыпа лицом. Увидев мёртвого, он поморщился, но голова волка вернула ему хорошее расположение духа.

Они поставили носилки на ступени местной ратуши. Откуда-то появилась женщина лет сорока в длинном коричневом платье, которая, увидев страшную картину, заголосила и упала перед трупом на колени. Дон тем временем, стал объяснять человеку губернатора что и как было. В силу своих познаний языка, Илья определил, что тот ни слова не соврал, рассказал всё, как было. Тот покивал головой и махнул, приглашая заходить внутрь. Там он дал Илье на подпись какой-то документ, а потом открыл сейф и отсчитал несколько бумажек с портретом неизвестного Илье человека и номиналом в сто. Как называлась местная валюта, Илья прочитал уже потом. Как ни странно, это были доллары. Много это, или мало, он тоже пока не знал.

Сотенных бумажек было десять. Одну он протянул Дону, заслужив его благодарный взгляд, ещё четыре, выйдя на улицу, отдал безутешной вдове. Та подняла на него заплаканные глаза и благодарно кивнула, после чего продолжила оплакивать покойника. Сам Илья, оглядевшись вокруг и поняв, что особого внимания у толпы не вызывает, да и сама толпа уже почти разошлась, отправился исследовать окрестности.