Глава шестнадцатая

Утро встретило его пением птиц и ярким светом из окна, занавески он вчера задёрнуть поленился. Сладко зевнул, потянулся и поковылял к умывальнику. Умывшись, почистив зубы и соскоблив щетину, он почувствовал себя человеком. Но это было не всё. Цивилизация слишком сильно испортила его. Хотелось непременно принять душ, или, хотя бы, сходить в баню. Включив логику, он решил поинтересоваться этим у Джейн.

Девушка встретила его на своём привычном месте за стойкой. Пожелав ей и присутствующему здесь отцу доброго утра, он обратился с вопросом насчёт помывки. Она поначалу не поняла его, напомнила, что умывальник в номере. Но он терпеливо объяснил, что хотел бы помыться весь.

- Вы сами как моетесь? – спросил Илья, и девушка опять покраснела.

Наконец, добившись взаимопонимания, они пошли в чулан, причём Илья заслужил недобрый взгляд папаши. На угрюмом лице крепкого мужика лет пятидесяти так и читалось: «Попробуй только, кобель, я за тобой слежу». Но тревога его была напрасной, в чулане они нашли деревянную шайку семидесяти сантиметров в диаметре и около сорока в высоту, к ней прилагались два деревянных же ведра, чтобы принести воды из колодца, а котёл с кипятком она подогреет на кухне. Шайку он сразу унёс в номер, с вёдрами сбегал к колодцу, вода оказалась приемлемой чистоты. После этого осталось дождаться кипятка. Минут через сорок, в руках у него был приличных размеров котёл с кипящей водой, который он осторожно нёс в номер.

Остальное было делом техники. Встав на дно шайки, он большим ковшом черпал кипяток, разбавлял его холодной и аккуратно поливал себя. Для человека, привыкшего к ванне или душу, не самая лучшая альтернатива, но даже это было гораздо лучше, чем ничего.

Когда с мытьём было покончено, и он потянулся за куском тонкой ткани, заменяющей полотенце, в дверь постучали.

- Войдите, - автоматически сказал он и только потом сообразил, что не в лучшем виде для приема гостей. Глядя на открывающуюся дверь, он едва успел прикрыться полотенцем. В двери стояла Джейн, по традиции уже покрасневшая, как помидор. Она попыталась скромно опустить глаза, но взгляд её упёрся в то, что мокрая ткань почти не скрывала. Покраснение усилилось, ситуация плавно шла к обмороку.

- Джейн, смотрите мне в глаза, да, только в глаза, - попытался он выправить ситуацию, - а теперь расскажите, что случилось?

- Там… - она выдохнула и попыталась сосредоточиться, - там тот человек, который от губернатора, он просил привести вас.

- Хорошо, - ответил Илья, - пойдите и скажите ему, что я приду через пять минут. И, если можете, простите меня за мой непрезентабельный вид.

- Хорошо, - она выскочила из комнаты, при этом ещё раз скользнув взглядом по его фигуре.

Илья торопливо стал одеваться. Он понятия не имел, что понадобилось тому мужику, может, работа какая, а может, деньги назад отобрать хочет. Чистое бельё у него имелось, грязное бросил в шкаф в надежде постирать потом. Туда же поставил автомат, решив, что за короткое время его не украдут. Пистолет же, напротив, занял своё место в кобуре. Раз ношение не запрещено, то нужно пользоваться.

Человек губернатора, представившийся Уильямом Крамером, сидел в зале и попивал чай из большой чашки. Судя по запаху, чай был самый обычный.

- Илья Стрельцов, - он не стал переделывать имя и фамилию на английский лад, все и так знают, что он нездешний, - чем могу служить?

- Видите ли, - он прокашлялся и достал из кармана пенсне, которое тут же стал протирать платком, - когда я собирался уезжать, сами понимаете, моя миссия была окончена, зверь мёртв, а деньги выплачены. Так вот, в последний момент прибежал мальчишка с телеграфа и вручил мне телеграмму, будь он неладен. Там было написано, что если я ещё здесь, то должен заняться следующим. С каторги на севере сбежали восемь преступников. Не спрашивайте меня, как это всё получилось, сам не знаю, надо полагать, охрана там сплошь из идиотов. Их восемь, они вооружены, сейчас движутся на юг по горам.

- А я здесь причем?

- Мне предписано принять меры по поимке всех, понимаете? Своими силами. А со мной четверо новобранцев, которые пороха не нюхали, да я сам, старый больной человек, который винтовку держал в последний раз двадцать лет назад.

- И? – Илья понимал, к чему тот клонит, но хотел добиться ясности.

- Так вот, я вспомнил, что в городе проездом хороший стрелок, охотник, убивший страшного зверя. Который, в отличие от моих сопляков, хотя бы не отстрелит себе яйца, стреляя в бандита. Вы мне нужны, я на вас надеюсь и готов заплатить. Среди них есть один, чья голова стоит тысячу. Ну и за остальных по три сотни, немалая сумма. Соглашайтесь.

- Я вас понял, - Илья кивнул и продолжил, - но я хорош в перестрелке, здешние места я не знаю. Где их искать?

- Я поговорил с местными, они объяснили, что беглые не пройдут мимо одного поворота дороги. Только там они могут уйти через границу, а с Испанией у нас отношения сами знаете какие, достать их там будет затруднительно.

- Как скоро они будут здесь?

- Думаю, сегодня вечером, возможно, ночью. На их месте, я бы попытался проскочить в темноте.

- Это сложнее, когда выдвигаемся?

- Лучше, прямо сейчас, вам дадут коня.

- Мне нужно собраться, вы подождёте пять минут? И можно ещё вопрос?

- Слушаю.

- Почему вы доверяете такое дело первому встречному, пусть даже хорошему стрелку? Меня здесь никто не знает, вдруг я и сам беглый каторжник?

- Каторжникам ставят клеймо, а у вас его нет. Следов его сведения тоже. Ну и самое главное, каторжник никогда не отдаст кучу денег рыдающей вдове. Ваше любопытство удовлетворено?

- Да, я пошёл.

Собрался он быстро. Нужно было только взять автомат, надеть бронежилет и разгрузку. Патроны убывали катастрофически быстро, вчера десяток ушёл на волка. Теперь неизвестно, сколько потратит на бандитов. Можно собрать гильзы и переснарядить, до бездымного пороха здесь, скорее всего, додумались, да только такой порох всё равно окажется хуже, а автомат – машина тонкая, обычный АКМ потянул бы всё, а за это чудо техники он ручаться не мог.

На улице его ждал осёдланный жеребец. Сказать по правде, Илья предпочёл бы пойти пешком, чем садиться на этого монстра. Но остальные, в том числе и сам Крамер, сидели верхом, так что отставать не хотелось. Зверь, к счастью, оказался спокойным. Новый седок его никак не занимал, так что он просто шёл за остальными.

Дорога вела их на запад от города, скоро они стали подниматься по склону, а потом снова спустились. Взору Ильи открылся проход в горной цепи, через который шла мощёная камнем дорога. Проход мог быть естественным, но мог быть и вырублен в камне в очень давние времена. Они пересекли дорогу, и вышли на тропу, которая спускалась с гор. Выходило, что действительно, иначе им не пройти. Логично предположить, что ставка беглых будет на скорость, нужно просто бежать быстрее, чем движется молва о них, а преследователи в заросших лесом горах не смогут использовать лошадей. Только вот телеграфа они не учли, очень может быть, их посадили давно и о таком чуде они просто не слышали.

Они быстро спешились, расторопный солдат (ему хоть восемнадцать-то есть?) отвёл лошадей подальше. Часы показывали шесть вечера, было время устроить засаду. Илья попытался поставить себя на место бандитов. Вот они идут по тропе, вот по ним стреляют, куда они метнутся? Вперёд, естественно, там спасение, только там, а значит, нужно им загородить дорогу. Вздохнув и отогнав набросившуюся жабу, Илья достал гранату. Он, конечно, не Чингиз, но растяжку поставить сможет. В седельных мешках нашлась небольшая верёвка, которую он натянул в десяти сантиметрах от земли и присыпал листьями, благо, недостатка в них не было. Илья видел, как Чингиз ковырялся в запале, и после этого граната взрывалась не через четыре секунда, а через две или одну. Сам такого повторить, разумеется, не сможет. Да и граната потом может пригодиться. Вдруг, бежать будет некому.

Через некоторое время все расположились в засаде. Солдаты были вооружены магазинными винтовками, вроде французского Лебеля, а Крамер вынул из-за пояса сзади блестящий никелированный револьвер, который он демонстративно переломил вперёд, проверяя, не потерял ли патроны.

Теперь оставалось только ждать. Ночь была лунная, да и прицел у Ильи, хоть немного, но подсвечивал. Когда перевалило за полночь, все стали нервничать. Закралась мысль, что бандиты всё же пошли другим путём, пусть он и приведёт их к горному обрыву или к городу.

Только ближе к утру, когда спать хотелось нестерпимо, вдалеке раздался шорох. А ещё через минуту показались люди в оборванной одежде, но с оружием. Первый нёс в руках винтовку, вроде той, что были у солдат, второй держал наготове что-то кавалерийское с рычажной перезарядкой. Ещё у одного мелькнул револьвер.

Илья поднял автомат, нужно дождаться, когда повернут, тогда можно будет снять всех одной очередью. Пятый… шестой… седьмой… Палец судорожно вдавил спуск, Илья повёл стволом влево, стараясь удержать автомат на одной линии. Очередь прошла удачно, все они были выведены из строя, только идущий первым, несмотря на полученную пулю, бросился бежать, но хватило его ненадолго, как раз, чтобы сбить растяжку, взрыв его доконал. А Илья, жалея о гранате, выскочил из засады, он не видел замыкающего. Тот упал, это очевидно, уронил оружие, вот оно, а потом?

Оказалось, что этот последний был опытным бойцом, он, получив ранение в плечо, кувыркнулся в сторону. А после этого прополз метров пять, подскочил и побежал, петляя, как заяц. Илья бросился вдогонку.

Бежать пришлось недолго, беглец, истекая кровью, быстро терял силы. Напоследок он решил забрать с собой охотника. После очередного поворота он спрятался за деревом и кинулся с ножом на Илью. У него получилось отбить ствол автомата в сторону. Широкий клинок бессильно ударил в пластину бронежилета, а руки Ильи тут же зафиксировали запястье. Подавшись назад, он ударил каторжника ногой в тяжёлом ботинке в колено, а следом головой в переносицу. Тот оказался мужиком крепким, упав на спину, он, несмотря на хлынувшую из носа кровь, снова вскочил на ноги и кинулся в атаку. То есть, кинулся бы, но Илья не был расположен играть в дуэль, громкий пистолетный выстрел громом прокатился по лесу, а в груди бандита появилась внушительных размеров дыра. В отличие от случая с Григором, Илья отнюдь не собирался не то, что блевать, а вообще как-то напрягаться. Умер и умер, туда и дорога.