- Да все из-за ранения этого.

- Опомнись, подруга. Его же не в это самое место ранили. Или что возникли затруднения? - Вера печально улыбнулась:

- Затруднений хватает, но только не в этой области. - Зина недоуменно развела руками:

- Что-то я не пойму.

- Не поймешь, потому что раньше Толстого не знала. Та сволочь, он не ранил Толстого, а убил. Потому что того, прежнего, Толстого уже нет. Я на него смотреть боюсь, чтобы не заплакать. Ходит осторожно, как инвалид, телохранителей завел...

- Телохранители ему, допустим, по штату положены. А что врачи говорят?

- Да что врачи! Я Толстого лучше любого врача знаю. Этот гад ему словно душу прострелил! Все у него в порядке - здоровый, как медведь. Бывало, забудется - сейф легко передвинет. А только затем уж побледнеет и потом покроется. Словно сам своей силы боится, не верит в нее. Пить начал. Заговаривается.

Зина пораженно подняла брови.

- Как это?

- Вот так. Иногда о Буржуе как о живом заговорит, а потом опомнится, осечется и молчит...

- Серьезная психическая травма. Проще простого.

- У тебя все просто, Зинка. А мне с этим жить приходится. Одно могла для него сделать - ребенка родить. Да и то, выходит, не с моим счастьем.

- Ты погоди паниковать. Я тут одну новую методику изучаю. Очень передовую...

- Не надо, Зин. Методика-то, может, и хорошая, да только я у тебя плохая. Испытаешь на ком-нибудь другом.

Кофе был допит, и наступило молчание, как бывает, когда говорить уже не о чем, но еще нужно найти предлог для расставания. Зина первой прервала паузу:

- Знаешь, смотрю вот на тебя, а сама все Аминку вспоминаю. Так же ко мне забегала, на этом самом стуле сидела. Как вчера было... Жаль, дежурить приходится. Свозишь меня как-нибудь на могилку?

- Свожу, свожу. Знаешь, я там часто бываю. Одна. Съезжу - и вроде легче на душе становится. - Вера поднялась. - Все, я поехала!

ГЛАВА 2

Таможенников и пограничников на контрольно-пропускном пункте международного аэропорта "Борисполь" трудно удивить экзотическими личностями. Видели тут ухоженных западных старушек с фиолетовыми волосами и в молодежном прикиде, видели длиннобородых хасидов в старомодных шляпах и с пейсами до пояса, видели арабских шейхов в сопровождении десятка жен - словом, кого тут только не видели. Но колоритная парочка, появившаяся в досмотровом зале после посадки рейса из Лондона, заставила слегка удивиться даже асов таможенной службы.

Впереди шествовала дородная пожилая женщина с таким моложавым лицом, что язык не повернулся бы назвать ее старухой, хотя по глазам ее и становилось понятно, что прожила она на этом свете немало лет. Одета она была в вышитую сорочку и клетчатую запаску, волосы ее прикрывал старинный очипок. По той непринужденности, с какой она несла на себе этот наряд, сразу было видно, что это не маскарадный костюм, а повседневная ее одежда. Вокруг этой матроны, то забегая вперед и заглядывая ей в глаза, то отставая, чтобы с любопытством оглядеть зал, вился и вовсе странный тип. Белую его рубаху украшал клетчатый галстук-бабочка, клетчатые же шорты поддерживались на талии широкими ярко-красными помочами, дополняли наряд белые гетры и берет в таких кричащих тонах, что их бы не признал родными ни один уважающий себя шотландский клан.

- Вот мы и дома, - радостно констатировал псевдогорец на чистейшем русском языке. - Эх, хорошо! Сейчас только багаж получим...

- Ты давай, Костику, чекай, а я на двори буду. Ледь не задыхлася у тому литаку. Хочу ридну зимлю видчуты.

- Зря вы, пани Стефо. Очень даже приличный самолет. "Боинг". Кормят вкусно, и не качало вовсе. Я даже поспал.

- Якбы хотив Господь, шоб я литала, дав бы крыла. Ну все, давай швыдко, - и, отдав это распоряжение, Стефания через "зеленый коридор" направилась к выходу.

Прямо на пандусе, спускающемся от раздвижных дверей аэропорта, она разулась и, под удивленными взглядами окружающих, провожаемая резкими гудками автомобилей, спокойно зашагала через широченную площадь к цветочной клумбе, единственному зеленому оазису среди асфальтовой пустыни. Ступив на траву, Стефания закрыла глаза, перекрестилась и зашептала молитву.

Тем временем Костик в ожидании багажа шлялся по залу и от нечего делать заглядывал в мониторы сканирующих приборов, оттирая от них возмущенных такой непосредственностью таможенников.

Доктор Костя, которого, несмотря на его далеко не юный возраст и диплом врача-психиатра, уменьшительным именем называли и знакомые, и малознакомые люди, был одним из первых, кого воля Кудлы втянула в клубок грандиозной интриги, затеянной тем против Буржуя Коваленко. Скрываясь от преследований страшного "человека в черном" в хате бабы Кати, Костя познакомился со Стефанией, сельской ворожеей. Потрясенный ее способностями, он порвал с официальной медициной и стал преданным учеником волчанской "колдуньи". За год с небольшим эта странная парочка многого добилась...

Лента транспортера тем временем неохотно тронулась, и Костя потрусил к ней вылавливать свой багаж.

- О, вот он, родименький. А вот и второй, - приговаривал он, выуживая один чемодан за другим из россыпи сумок и баулов. - Какой тяжеленный! Носильщик!!! И носильщика нет. Прямо наказание...

И, пошатываясь под тяжестью багажа, доктор побрел к пункту таможенного досмотра.

Уже через пять минут к этому таможенному пункту сбежались едва ли не все таможенные офицеры смены. Костя, взмокший, растерянный, стоял в их окружении и затравленно озирался, то и дело утирая пот со лба скомканным клетчатым беретом. Оба его чемодана, совершенно раскуроченные, лежали на досмотровом столе, вывалив из своего нутра на оцинкованную столешницу сотни баночек, пузырьков и пробирок с разноцветными порошками, мазями и жидкостями, пучки засушенных растений, целлофановые кулечки с какими-то листьями и травами.

- Значит, вы из Лондона прилетели, - уже в который раз уточнял один из таможенников, буравя доктора подозрительным взглядом.

- Ну я же вам уже три раза говорил! С симпозиума по применению старинных рецептов ведьм и ворожек различных регионов Европы в современной нетрадиционной медицине.

- Какой медицине?

- Народной, - настороженно начал Костя, но потом, видимо вспомнив что-то приятное, увлекся: - Между прочим мой доклад о психомедикаментозном действии приворотных травяных смесей был признан одним из самых интересных...

- Вы говорите - приворотных? - хладнокровно прервал его тираду таможенник.

- Именно, - вдохновленный его вниманием продолжал Костя. - Видите ли...

На этот раз ему не дал договорить таможенник рангом постарше, судя по погонам и седым волосам. Он давно уже вертел в руках странную баночку с сигнатурой, выполненной руническими письменами. Сунув баночку Косте под нос, он вопросил инквизиторским тоном:

- А это что такое?

Доктор мигом выхватил баночку из рук оторопевшего таможенника и засунул ее поглубже в груду вываленных из чемодана снадобий.

- Осторожней, пожалуйста, - потребовал он. - Это толченая печень убитых в полнолуние жаб. Очень ценный ингредиент, подарок от ведьм Южного Сассекса.

Таможенники молча переглянулись. Седой будто невзначай поинтересовался:

- Скажите, какие-нибудь из ваших... э... препаратов являются психотропными?

Костя оглядел толпящихся вокруг него людей в серых мундирах взглядом высококвалифицированного лектора, вынужденного выступать перед аудиторией из интерната для дебилов.

- Ну, вы меня удивляете, - снисходительно изрек он. - Практически каждый из них является мощным средством психотропного воздействия. Причем не имеющим пока что аналогов в нашей стране. Так что, сами понимаете, предстоит еще произвести подробный химический анализ, прежде чем мы сможем, так сказать, наладить собственное производство.

По рядам таможенников прошел ропот.

- Производство? - эхом отозвался седой.

Костя, не замечая ничего вокруг, продолжал токовать, как глухарь на току: