Вместо этого Коллиер везёт нас к гораздо меньшему строению, известному как Северный Абердинский Мост, и мы спускаемся вниз по дорожке к зловонной реке Вишке сквозь тернистые заросли ежевики и кустарников, выбравшись на просторный скалистый склон под опорой моста. «Вот где он спал, — говорит Коллиер, его слова иногда заглушает грохот машин сверху. — Почти каждый абердинский ребёнок раз-другой находит здесь ночлег. Любой, кто утверждает, что Курт не ночевал здесь, не знает, о чём говорит. Здесь сухо, довольно тепло и можно разбить палатку. Курт иногда проводил здесь несколько ночей подряд всякий раз, когда мать выгоняла его. Потом, если здесь становилось слишком сыро или печально, он ночевал у кого-нибудь на полу. Но здесь хорошо играть на гитаре. Акустика замечательная». Одна из девушек, Энжела, которая провела с нами весь день, рассказывает нам, что ночевала под этим мостом пять дней в 1995 году после того, как её собственные родители выгнали её из дома. «Было сухо, но не очень тепло, — вспоминает она. — Я отморозила себе всю задницу». Следы от небольшого костра, на котором что-то готовили, и оставленный спальный мешок наводят на мысль, что кто-то не так давно действительно ночевал здесь. Но это — не единственный признак человеческой деятельности. Судя по граффити, украшающим каждый доступный дюйм бетонных колонн, стен и потолка, мы — не первые из тех, кто совершал паломничество под этот мост в поисках призрака Курта на берегах Вишки.
«Всему, что я знаю, я научился у «Нирваны». Спасибо тебе, Курт!» — нацарапал один из фэнов. «Курт Жив!» — написал спреем другой. Среди сотен чувств, воздающих должное своему музыкальному герою, мы сразу же замечаем одни и те же граффити из трёх слов — «Кто Убил Курта?» — написанные спреем, нарисованные и нацарапанные, как неотвязный шёпот из по меньшей мере десяти разных мест. Однако Донни Коллиер не особенно верит в теории убийства. «Когда я был с ним знаком, он, конечно, не походил на парня, который в итоге покончит с собой, но кто знает, что случилось после того, как он уехал отсюда? — пожимает он плечами. — В этом мире я уже ничему не удивляюсь, но я сомневаюсь, что он был убит. Я думаю, что он просто не мог больше этого выносить».
Отам, молодая мать, добавляет: «Кто из выросших здесь не хотел бы покончить с собой? Здесь всё время идёт дождь и нечем заняться. Он принимал героин, а героинщики умирают здесь почти каждый день. К этому так привыкли, что газеты уже даже не печатают такие объявления». Она держит ребёнка на руках, чтобы он случайно не наступил на грязный шприц, говорит она, но мы не видим никаких игл, просто множество сигаретных окурков и несколько бутылок пива.
«Почему ты остаёшься здесь? — спрашиваем мы. — Ты когда-нибудь мечтала отсюда сбежать?». Она скептически смотрит на нас и кротко отвечает: «И куда бы я пошла?».
Когда мы вышли из-под моста, дети спрашивают нас, хотим ли мы познакомиться с дочерью Курта. Вопрос странный, поскольку дочери Курта, Фрэнсис Бин, одиннадцать лет и, как известно, она живёт в Лос-Анджелесе. «Нет, у него есть внебрачная дочь от местной девушки, с которой он спал, когда ещё жил здесь, — утверждает Анжела. — Она похожа на него, как две капли воды, и она всё время говорит, что Курт — её папа. Большинство людей думает, что это так и есть». Будучи скептически настроенными, мы отказываемся от приглашения. После того, как мы высадили их в центре города и немного заплатили наличными, чтобы каждый «получил по сорок» (кружку пива в 40 унций, напиток, который предпочитают в этих краях), мы направляемся в местный бар, где, как нам сказали, мы сможем поймать человека, оставшегося в Абердине, который, возможно, пролил бы свет на то, как сам Курт, в конце концов, сбежал от этой печальной, кажущейся тупиковой жизни.
Шесть вечеров в неделю, каждый вечер в новом месте, Дэйв Рид организовывает то, что, кажется, является главным источником развлечения в этих краях — караоке. Мы приехали в бар «Trio», где вечерняя программа уже идёт полным ходом. Нас сразу же поразила одна вещь, столь же низкопробная, как и окружающая среда: люди здесь развлекаются, это с тех пор, как мы приехали, первый признак того, что не все в этом городе считают его деревенским захолустьем, лишённым культуры. Когда грузная женщина средних лет закончила визжать нескладную версию «Brown Eyed Girl», помещение оглашается аплодисментами и одобрительными возгласами.
Человек лет пятидесяти в фиолетовой варёной футболке и с длинным, украшенным бусинками шнурком почти до талии, регулирует микрофон. Это Дэйв Рид, человек, который, как говорят, был как отец для Курта Кобэйна, когда он уже выходил из подросткового возраста. К 1984 году, когда ему было семнадцать, Курт уже имел опыт частого и долгого бродяжничества, несколько месяцев подряд проживая на аллеях, под мостами и в гаражах друзей. Его мать завязала дружбу с новым приятелем — алкоголиком, распутником, вспыльчивым портовым грузчиком по имени Пэт О`Коннор, которого Курт презирал — и она не хотела иметь дела со своим сыном. Он пытался несколько месяцев жить со своим отцом, но дела шли не лучше.
Потом Курт подружился с мальчиком по имени Джесси Рид, сыном-подростком евангелических христиан, и в его жизни начался период, о котором он не стремился рассказывать, став постарше. Можно было бы с трудом найти какие-нибудь доказательства в его обнажающих душу текстах песен или вскоре ставших частыми интервью о его абердинской юности, что Курт Кобэйн обрёл Иисуса, стал христианином и даже крестился в возрасте семнадцати лет. Среди летописцев, анализирующих развитие его наркомании, немногие отметили, что он провёл часть своих подростковых лет, читая нотации друзьям о вреде наркотиков как того, что противно Христу. Именно в этот период Дэйв Рид и его жена Этель пригласили Курта пожить в их семье в большом доме Ридов в несколько милях от Абердина.
«В его семейной жизни был сплошной беспорядок, — вспоминает Рид, который в то время был христианским консультантом молодежи. — У него были большие проблемы со своей матерью, и он переживал очень плохие времена. Они всегда были вместе с моим сыном, поэтому я спросил его, хочет ли он остаться с нами. И он ухватился за эту возможность. Я думаю, что Курт считал меня парнем вроде Неда Фландерса, хотя я не думаю, что тогда уже показывали «Симпсонов». Я был в Баптистской церкви Южного Абердина. Курт стал христианином благодаря моему сыну Джесси и окружению нашей семьи. Он заходил в церковь почти каждый раз, когда была открыта дверь. Я был лидером молодёжной группы, и Курт всегда приходил в церковь с Джесси. Некоторое время он относился к христианской жизни очень серьёзно. Но главным образом его занимали живопись, лошади и музыка».
К тому времени Курт бросил среднюю школу и вступил в тот период, который он впоследствии назовёт своими «бесцельно прожитыми годами». Часами он просиживал в местной библиотеке, жадно читая или сочиняя стихи, которые со временем преобразуются в тексты многих известных песен «Нирваны». Хилари Рикрод, библиограф абердинской Библиотеки Тимберлэнд, вспоминает, что Курта приходил каждый день и часами читал: «Его было трудно не заметить. У него обычно были разноцветные волосы, и в таком городке, как Абердин, это походило на бунт».
Самым важным побочным продуктом его церковноприходского периода была крепнущая дружба Курта с неуклюжим подростком-гигантом по имени Крист Новоселич, который посещал ту же церковь, что и Риды. Курт и Крист встретились в средней школе, но именно при посещении баптистской церкви — Крист ходил туда, потому что в то время он встречался с девушкой-христианкой — они на самом деле сдружились, говорит Рид.
Джесси Рид, который тоже был музыкантом, однажды пригласил Криста к себе поиграть с ним и Куртом. «Можно сказать, что «Нирвана» родилась в нашем доме, — говорит старший Рид, сам бывший музыкант, игравший в группе под названием «The Beachcombers» с дядей Курта Чаком. — Курт был очень увлечён своей музыкой; он всё время занимался и писал много песен. Он хотел быть звездой. Он всё время это говорил». Бывший член «The Beachcombers» добился того, что снялся в рекламном ролике «Capitol Records» в Сиэтле, и после того, как Курт узнал о связях Рида, он стал одержим тем, чтобы встретить администратора и начать музыкальную карьеру.