Потом пошли импровизированные вопросы. Присутствующие иностранные ученые задавали вопросы через переводчиков. Английские и немецкие переводы Анна на всякий случай выслушивала, а французам отвечала сразу же по-французски. Лысеющий француз спросил:

- Вы можете назвать тот день, когда вы почувствовали охлаждение Вронского?

Анна тотчас вспомнила тот день в спальне и папиросу, которую она раскурила от свечи. Алексей подал ей свечу, но она взяла у него подсвечник и сама прикурила. И все вдруг напряглось в Анне, она уже поновому увидела внимательно застывшие на ней взгляды и ответила по-французски:

- Я не буду отвечать на этот вопрос, - и машинально, тоже по-французски, обратилась к Туманскому: - Я могу требовать соблюдения приличий?

Академик Туманский наклонил голову к переводчику, бормочущему русский перевод. "Он не знает по-французски", - мелькнуло у нее в голове. Она вдруг осознала, что большинство русских ученых пользовались переводчиками. "Это не ученые, подумала она. - Это интриганы. Меня разыгрывают". Надо было незамедлительно разоблачить этот фарс, интуиция подсказала Анне тактику нападения, и она в упор сказала Туманскому:

- Вы не академик. Вы не ученый. Это не научная комиссия. Вы меня мистифицируете. Я не знаю, для чего эта инсценировка, но это мистификация.

- Почему вы так думаете? - спросил Туманский.

Анна вспомнила о пристрастии современных людей ко всевозможной документации и сказала:

- Покажите мне какой-нибудь документ, удостоверяющий ваше академические звание.

Туманский спокойно сунул руку в карман и протянул Анне продолговатую книжечку в коленкоровом переплете. Анна прочла:

"...выдано академику В. Г. Туманскому..." Она смущенно вернула коленкоровую картонку.

- Почему вы решили, Анна Аркадьевна, что мы - не ученые?

- Мне показалось... Вы же не знаете иностранных языков. Разве бывают ученые, которые не знают даже французского?

Многие рассмеялись. Анна посмотрела в сторону Глухова, он сдержанно улыбался, а Вера откровенно смеялась. Туманский был, кажется, немного смущен, его невозмутимое благообразное лицо чуть порозовело. Чернявый медик из московской медицинской академии (как его представили Анне) пояснил:

- В наше время, насыщенное переводной аппаратурой, знание языков необязательно даже для ученых.

- Это правда? - тихо проговорила Анна и совсем растерялась, потому что в зале смеялись. Туманский не смеялся.

Анне стало грустно и неловко. Она позволила провести себя в верхний зал, где ее снова заперли в зеленой комнате и стали предлагать варианты уже заданных вопросов, а толпа ученых и репортеров слушала ее ответы через передающие устройства.

Когда Анна наконец осталась наедине с Глуховым она спросила:

- Я что-нибудь не так говорила?

- Отчего же? Вы говорили то, что нужно.

- Но все почему-то смеялись.

- Именно тогда вы были на высоте.

- Но вы же знаете французский!

- Знаю. Но многие, даже гениальные ученые в этом отношении остаются невежественными - недостаток системы образования. И вы справедливо это подчеркнули. Может быть, хотите отдохнуть?

- Я бы прогулялась одна по саду.

- А вы не сбежите опять?

...Она шла по тенистой аллее, откуда не было видно плоского фасада института, были только высокие клены, осины, кусты ольхи и сирени да высокая трава, подступающая вплотную к дорожкам.

- Здравствуйте, - услышала она знакомый голос.

Из-за ствола старого клена вышел Игорь.

- Добрый вечер. Вы как сюда попали?

- Через забор.

- Я сама когда-то перелезала этот забор. Но с улицы он гладкий и неприступный.

- А я как-то целый год занимался альпинизмом.

- Вы сюда по делу?

- Я к вам.

Анна улыбнулась. Она верила этому человеку.

- А как вы знали, что я буду здесь?

- Должны же вас пускать на прогулку. Вот я и жду с утра.

Они пошли по аллее.

- Вы знаете о моем прошлом?

- Я это вчера узнал.

- Расскажите.

- А вы не знаете?

- Сегодня была научная комиссия, на которой меня признали Анной Карениной. А кто я на самом деле, еще не сказали.

- Я, наверное, не имею права ничего вам рассказывать.

- Наверное. Но вы же понимаете, что мне это нужно. Знаете, за мной могут следить. Сойдемте с аллеи.

Он раздвинул перед ней ветви ольхи, и они прошли на поляну. Здесь было как в лесу. Игорь шел впереди, и Анна обратила внимание, что у него стройная фигура. Он был, вероятно, ее ровесником, может, немного помладше, и Анна решила держаться с ним как можно проще, чтобы расположить к откровенности. Она спросила:

- Как называются ваши брюки? - и сама удивилась своей смелости.

- Джинсы.

Они уселись прямо на увядающей траве. Игорь закурил сигарету.

- Рассказывайте. Не бойтесь. Я вполне владею собой.

- Не знаю, как это и сделать...

- Ну скажите хотя бы, как мое настоящее имя?

- Анна Купцова.

И, как ни была подготовлена Анна, она вздрогнула, услышав эту, показавшуюся ей грубой, фамилию.

- Нет, ничего, рассказывайте все.

- Я еще мало что узнал. Только если в общих чертах...

И он рассказал.

Группа ученых нейрофизического НИИ работала над созданием уникальной установки, сообщающей информацию непосредственно человеческому мозгу.

Исследовательская группа состояла из четырех человек: руководитель, программист, нейрофизик и электронщик. Группе было предоставлено целое отделение института со сложнейшей аппаратурой. Поначалу это были безобидные опыты, но, когда пошли эксперименты по преобразованию психики (конечно, на животных), встал вопрос о передаче опыта более широкому кругу ученых. Руководитель группы обратился в Академию наук с планом расширения эксперимента.

Начались разногласия. Программист ни с кем не хотел делиться славой и настаивал на доведении опыта до мировой сенсации в рамках прежней группы. Он мотивировал это секретностью эксперимента. Когда руководителю потребовалась некоторая информация по биополям и он заперся в экранированной камере, программист подсунул ему другую программу. Это были субъективные обоснования оставить группу в прежнем составе. Хотя такая накладка на существующую психику допускалась и должна была совершиться безболезненно, тем не менее руководитель группы Федор Киян скончался от нервного шока.

Анна слегка побледнела.

- Я далеко не все поняла, но объясните - какова же степень моего участия в этом деле?

- Программистом была Анна Купцова.

- И я - эта женщина?

Игорь невольно схватил ее руку:

- Но вы же ненамеренно!

- А как я стала Анной Карениной?

- Анна Купцова... У нее были актерские данные. Она занималась вечерами в театральной студии.

- Многосторонняя женщина, - заметила Анна с усмешкой. Что же дальше?

- Дальше? Купцову как-то заметил кинорежиссер Ермолин. Он готовился к съемкам телевизионного фильма по "Анне Карениной" и, увидев Купцову на клубной сцене, пригласил ее на пробы. Ее утвердили на главную роль. Она изучила в совершенстве роман и записала на пленку все, что касалось Анны, чтобы лучше вжиться в образ. В ночь после трагической смерти Кияна нейрофизик Глухов отправил Купцову в экранированную камеру под видом внушения успокаивающих импульсов. На самом деле он снял биомагнитом старые логические связи и подключил кассеты с записью образа толстовской героини. Через два часа Анна Купцова стала Анной Карениной.

- Значит, Глухов сам стал соучастником ее преступления. И совершил преступление против нее, изменив ее психику. Она сама, наверное, не дала бы на это согласия.

- Он спас ее от ответственности.

- Зачем ему это было нужно?

- На его месте многие бы так поступили. Я, наверное, тоже.

- Но почему?

- Глухов - муж Купцовой.

- Это правда?

- Неужели вы и этого не знаете?

- Теперь знаю.

- И у вас не осталось никаких воспоминаний?