— Что тебе надо? Почему не даешь мне спать? — Шехназ вскочила с постели.

На лице Ихсана-эфенди, странном без очков, появилась беспомощная улыбка, он проглотил слюну.

— Слышишь?

Она трясла его за плечи.

— Да отвечай же, ну!..

Соседки часто говорили ей: «Как ты живешь с таким стариком? Ведь он тебе в деды годится! Его бы надо звать дедушкой, а не мужем». Шехназ вспомнила об этом. Гадкий, гадкий старик! И до чего же он противен без очков!

— Убирайся отсюда! Убирайся! — закричала она и схватила туфлю.

Ихсан-эфенди быстро закрыл за собой дверь, вздохнул, взял с подоконника очки и побрел вниз.

На кухне сын разжигал примус. Ихсан-эфенди удивился. После смерти матери мальчик ничего не хотел делать по хозяйству. Ну, а если приказывала мачеха, то у него, казалось, отнимались руки. Шехназ сколько раз говорила: «Образумь мальчишку, или у меня, честное слово, терпение лопнет!» А что он может? Бить сына, кричать на него? Нет, только не сейчас. Много ли времени прошло с тех пор, как умерла Сакине-ханым?

Джевдет тоже видел во сне мать. И теперь думал о ней. Она приходила почти каждую ночь. Как и при жизни, обнимала его, целовала, гладила по голове, а потом спрашивала: «Не обижают ли тебя отец с мачехой, сынок? Не бьют ли?»

А сегодня тихо сказала: «Наверное, твой отец не любил меня. Смотри, как он ухаживает за мачехой! Сам разжигает примус и даже моет посуду…»

Джевдет вспомнил, как отец приходил пьяный и придирался к матери по всякому пустяку, швырял ей в лицо подносы, бил, таскал за волосы. Разве она умерла бы так рано, если бы этого не было! А теперь вот хозяйкой в доме стала служанка. «Сынок, — опять услышал Джевдет голос матери, — он все-таки твой отец. Не перечь ему. Хватит с него и того, что он терпит от этой злой женщины. Пожалей его. Подумай, что будет с тобой, если и он умрет? Что ты тогда будешь делать? Встань сегодня пораньше, помоги ему, разожги примус, нагрей воды для посуды, приготовь чай, сынок!» Если бы не мать, разве — он стал бы возиться с этим проклятым примусом, который никак не хочет гореть!

Ихсан-эфенди погладил сына по голове: мальчик вздрогнул и сердито обернулся.

— Ты разжигаешь примус? — спросил Ихсан-эфенди.

Джевдет разозлился: «Как будто сам не видит! Уж не думает ли он, что я боюсь мачехи и поэтому встал так рано?»

— Я тебя спрашиваю!

— Не видишь разве…

— Что с тобой сегодня?

Джевдет стиснул зубы. Швырнуть бы сейчас на пол этот примус, разбить грязную посуду. А потом стукнуть чем-нибудь чужую женщину с кошачьими, зелеными глазами!

— Отвечай же!.. Оглох, что ли? — снова произнес отец.

— Не нравится, разжигай сам!

Джевдет подошел к крану, пустил воду и намылил перепачканные руки. Чего пристает? Что ему нужно?.. Теперь еще, пожалуй, подумает, что он любит или жалеет его. Ну нет!

Он со злостью закрыл кран и, не глядя на отца, прошел в свою полутемную комнатушку. При жизни матери здесь стоял сундук для продуктов и складывались всякие ненужные вещи. Старье валялось по углам и теперь… Раньше он спал наверху, в комнате матери, которую сейчас занимала мачеха. «Если бы у меня была мама, — думал он, — разве я жил бы в чулане?»

Джевдет долго вытирал руки грязным полотенцем. Постель лежала на полу] Простыня, одеяло и наволочка были грязными и рваными. На полу валялись журналы с цветными картинками, книжки о знаменитых сыщиках: Джингезе Реджаи, Факабасмазе Зихни, Картале Ихсане, Нате Пинкертоне, Шерлоке Холмсе, Арсене Люпене. В углу стояла большая лампа с закоптелым треснувшим стеклом.

Джевдет скомкал полотенце, швырнул его на сундук и снова лег.

Теперь, когда он остался на второй год и бросил школу, книги и журналы стали его единственными друзьями. Он перечитывал их по нескольку раз. Ковбои и сыщики были бесстрашными. И Джевдет не боялся своих врагов. Он уступал отцу и мачехе. Но только потому, что дорожил своим достоинством. А вдруг мачеха разозлится и вздумает его побить? Как он переживет такой позор? Нет, надо подрасти, стать сильным. Тогда все будет по-другому. Он отомстит мачехе, из-за которой пришлось сделаться уличным разносчиком, отомстит отцу, который свел в могилу мать, отомстит своим бывшим друзьям: Эролу, Кайхану, Шинаси и этой зазнайке Айле, дочери подрядчика!

С Айлой они вместе ходили в школу, вместе играли у стен «Перили Конака»[7]. А теперь она смотрела на него так, словно хотела сказать: «Ты стал грязным лоточником, ходишь в грубых башмаках. Мне стыдно с тобой разговаривать».

А Кайхан? «Почему ты бросил школу?» Вот сукин сын, будто сам не знает! Разве я виноват, что отец привел мачеху? Ну, ничего. Пусть они учатся… Пусть становятся докторами, адвокатами. Он тоже не будет терять времени. Поедет в Америку! Никто ему не помешает, вот только надо немного подрасти. Может быть, он, как и Жано, добудет старый мотоцикл, починит его. А потом в пути встретится с верным другом, таким, как Яник[8].

Он вздохнул.

«Если бы Джеврие была мальчиком! — У него заблестели глаза. — Тогда бы мы сразу уехали! Конечно!.. Но она девочка, ей всего одиннадцать лет. Надо подождать. Потом ведь нужны деньги. Он будет играть на губной гармошке, а Джеврие — плясать. Кто лучше ее танцует?.. Заработаем на дорогу, убежим во Францию, а оттуда на корабле с тремя большими трубами…»

Джевдет задумался. Америка!.. Удивительная страна! Приезжаешь туда, и сразу исполняются все твои желания. Любой мальчишка может стать сильным, красивым, ловким!

Он хотел быть таким, как Храбрый Томсон, помощник Тома Микса из фильма о разбойнике в железной маске.

Глаза у него загорелись.

Томсон по приказанию своего патрона Микса входит в трактир «Зеленая обезьяна» на улице Х, дом 13. Патрон говорит ему: «Томсон, мой Храбрый Томсон. Эти негодяи разорили меня и подняли бунт. Я не могу с ними справиться, только ты сможешь! Прошу тебя, взгрей их как следует!»

Джевдет вскочил на ноги.

Томсон отвечает: «Йес, йес!»[9] — и идет к разбойникам с платками на шее. Они сидят на высоких табуретках и пьют вино. Недолго думая, он вынимает из карманов узких брюк длинноствольные пистолеты и направляет их на разбойников.

— Камен![10] — приказывает он.

Разбойники, бунтовавшие против хозяина Микса, пугаются, поднимают руки, слезают с табуретов. Шутка ли! Сам Храбрый Томсон перед ними! Они и пикнуть не успевают, как он гонит их впереди себя.

Под шумные аплодисменты зрителей Храбрый Томсон выводит разбойников из трактира, проходит перед домом своей возлюбленной Прекрасной Нелли. Нелли сидит у окна. Увидев Томсона, она приветствует его, посылает воздушные поцелуи. Все женщины посылают Томсону поцелуи. Кто еще может сравниться с Томсоном! Никто не может так ловко вскочить на лошадь, никто не умеет так хорошо водить машину. Только Томсон, Храбрый Томсон! Одним ударом кулака он валит сразу пятнадцать-двадцать человек!

Когда-нибудь он будет таким же, как Храбрый Томсон. Ведь он поедет в Америку! А там каждый может стать Храбрым Томсоном. Джеврие?.. Почему бы ей не быть Прекрасной Нелли? Ну, если не Прекрасной Нелли, то «моей сестрой с печальными глазами».

Джевдет засунул руки в карманы и оглядел себя. Брюки цвета хаки с грубыми заплатами сзади, полинявшая голубая рубашка, продранная на локтях. Все это было куплено еще при матери. Отец тогда сердился: «Ты подражаешь этим мерзавцам из фильмов, бродягам, стараешься на них походить, шалопай!»

Джевдет зашагал по комнате.

Да, он хочет стать таким же, как они. Храбрый Томсон — герой, не какой-нибудь трус. Все обиженные должны быть храбрыми! Никому не поддаваться… Его мать терпела. Ну и кем она была?