В этот раз его поцелуй был упоительным. Он припал к ее рту с откровенной жаждой. И Меган прислушивалась, как растет в ней ответное желание. Она попыталась подавить его, чтобы не сойти с ума. Но знала, что потерпит поражение.

Так мучительно отказываться от того, о чем молит исстрадавшееся сердце! Она знала, что всю жизнь будет жалеть, если уступит желанию, что заплатит высокую цену за украденные у судьбы минуты. Но она охотно заплатит за мгновения радости, которые только Лукас может дать ей. С подавленным рыданием Меган капитулировала. Она беспомощно обвила руками его шею и запустила пальцы в волосы.

В тот же момент Лукас крепче обхватил ее и прижал к своему телу, дав ей почувствовать мощь, какую она возбудила в нем. Его плоть стремилась к ней, волновала ее. Тело и сознание Меган требовали его. Правильно это или нет, но сейчас он ее! И Лукас, словно услышав это молчаливое утверждение, оторвался от рта Меган и заглянул в ее затуманенные глаза.

— Ты моя, Рыжик! — хрипло объявил он. Меган не хотела слышать назойливые предостережения разума. Ей не хотелось думать.

— Да, — выдохнула она в ответ.

Сегодня ночью она его. Завтра… Завтра будет завтра.

Он провел подушечкой большого пальца по ее набухшим от поцелуев губам, и глаза у Меган закрылись.

— Что — и без борьбы?

Веки взлетели, глаза были кипящий котел чувств.

— Не позволяй мне думать, Лукас. Сделай, чтобы эта ночь длилась вечно, — умоляюще прошептала она.

Он улыбнулся.

— Все для тебя, Рыжик. — Лукас нагнулся и взял ее на руки. — Тебе надо только попросить, — пробормотал он, неся ее к кровати и нежно укладывая.

Был момент, когда Меган проснулась и почувствовала себя блаженно счастливой. Она вздохнула, чуть передвинула на подушке голову, и губы медленно начали растягиваться в улыбке.

— Когда у тебя такой вид, разве можно удивляться, что я люблю тебя?

Улыбка исчезла. Глаза моментально открылись. Лукас лежал рядом, подперев рукой голову. Волосы спутаны. Абсолютно голый. Он ждал ответа.

На секунду Меган потрясенно онемела.

— Что ты сказал? — Из сжавшегося горла она сумела выдавить только болезненный шепот. Лукас великолепно сдержал слово — прошедшей ночью он не оставил ей и мгновения, чтобы думать. Но теперь мысли вихрем закружились в голове. Меган поняла — настал час расплаты.

Лукас улыбнулся, неправильно поняв ее оцепенение.

— Я сказал, что люблю тебя, — просто повторил он и наклонился к ее губам.

Меган резко отдернула голову, и поцелуй пришелся в щеку. Меган почувствовала, как напряглось его тело. Он чуть отодвинулся, чтобы лучше видеть ее. А она не могла даже взглянуть на него. Пока еще не могла. Постепенно оцепенение проходило.

— Ты даже не представляешь, как бы я хотела, чтобы ты не говорил этого, — в отчаянии пробормотала она.

Он обхватил ладонью ее подбородок и с силой, хотя и нежно, повернул лицо к себе.

— Я надеялся на другую реакцию. — Его напряженность стала будто осязаемой, хотя выдавало ее только нервное подергивание рта.

От взрыва чувств глаза Меган стали темно-зелеными. Наступило время положить конец их близости. Меган не знала, как это сделать, не причинив ему боли. Но все равно это ее долг. И скрепя сердце придется долг выполнить.

— Ну не можешь же ты всерьез ожидать, что я скажу: «Я люблю тебя»? — с насмешливым вызовом спросила она. Больше всего Меган хотелось, чтобы он позволил ей уйти. Его нежность просто убивала ее.

У Лукаса сердито раздулись ноздри, когда он с силой втянул воздух. Глаза сверкнули мрачной улыбкой.

— Почему же не могу? Тем более что это будет не в первый раз, — ответил он, одним ударом раскрывая ее обман.

Боже милостивый! Нет!

— Не мог же ты!.. — в панике воскликнула она.

— Мог. Я не спал, — ядовито признался он, держа в узде раздражение и наблюдая, как кровь отхлынула у нее от щек.

— Нет! — беспомощно возразила Меган, настраиваясь обороняться. Хотя все ее оружие он сумел выбить у нее из рук одним эффектным словесным ударом. Она села и, насколько позволяла постель, подальше отодвинулась от него. Ей хотелось чем-то прикрыть наготу. Но, кроме подушки, ничего под рукой не оказалось. И она вцепилась в нее, как в щит.

Лукас тоже сел и скривил губы в сердитой улыбке.

— Ты больше не можешь прятаться от меня, Меган. Я не позволю тебе. И неважно, что ты скажешь, чтобы вывести меня из равновесия или изменить тему разговора. Так что и не пытайся. Когда ты вышла из ванной, я проснулся и слышал, как ты сказала, что любишь меня. И еще я слышал в твоем голосе страх, хотя и не понял его причины. Я подумал, что тебе нужно время, и ты его получила. Я не стал тотчас раскрывать, что я не спал, а теперь вижу, что стоило мне заговорить об этом, как ты тут же пошла на попятный. В чем дело, Рыжик? Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Я хочу услышать, что ты признаёшь это.

Прерывисто дыша, Меган смотрела на него во все глаза. Она пыталась заново выстроить оборону, хотя разум ее оставил.

— Зачем? От этого ничего не изменится, — натянуто возразила она, чувствуя, как в самой глубине ее существа начинается страшная дрожь. Надо поскорей уйти. И Меган прикинула расстояние до двери.

Лукас перехватил ее взгляд и покачал головой.

— Ты не сделаешь этого, но попытайся, если хочешь, — спокойно проговорил он. Она не шевельнулась. Он глубоко вздохнул. — Хорошо. А теперь скажи мне, что ты имеешь в виду под «ничего не изменится».

Лукас загнал ее в ловушку. И хотя он казался расслабленным, она понимала, что это обманчивое впечатление. Он к чему-то приготовился, в том числе и к тому, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ну что ж. Если он хочет спрашивать, ей придется отвечать.

— Я не хочу, чтобы ты любил меня, — с мученическим видом прохрипела она.

Лукас мгновенно покачал головой.

— Сейчас поздно, Рыжик. Было поздно уже в тот момент, когда я снова увидел тебя.

Меган отвернулась, чтобы не выдать страдание, и закусила губу. Его слова рвали ей сердце. Она сознавала, что он хочет, чтобы она открылась ему. Но она не могла этого сделать.

— Тогда я хочу, чтобы ты перестал меня любить, — порывисто приказала она.

— Прости, но это невозможно, — прямо ответил он.

Она снова повернулась к нему.

— Но ты должен! — воскликнула она, и на глазах сверкнули слезы. — Для меня невыносимо, что ты любишь меня! Я бы предпочла, чтобы ты меня ненавидел! — Ведь ненависть, как йод, прижигает рану — а ей придется нанести ее ему.

От ласкового сияния голубых глаз у нее перехватило дыхание.

— Прости, Рыжик, но я не могу этого сделать. Я буду любить тебя до конца своих дней, — проговорил он с такой нежностью, что у нее вырвалось рыдание. Такого отчаяния Меган еще не испытывала.

— Не говори так!

— Это правда, а правда не может обидеть тебя, Рыжик, — возразил он.

Еще как может! Эта правда, словно нож, полоснула ее по сердцу. Дрожь становилась такой сильной, что Меган уже не могла сдерживать ее. Надо скорей уйти, твердила она себе, иначе я просто не выдержу.

— Я больше не могу! — сокрушенно воскликнула она и спрыгнула с кровати.

Лукас моментально оказался рядом и, схватив ее за плечи, заключил в кольцо своих рук, прежде чем она приблизилась к двери. Меган боролась, как дикая кошка, но он был гораздо сильнее. И наконец она стихла в его руках, стараясь отдышаться.

— Чего ты так боишься? Почему тебе кажется таким ужасным, что я люблю тебя? — требовательно спросил он, и его дыхание при каждом слове щекотало ей ухо.

Меган взглянула ему в глаза и, помимо злости, увидела в них страдание. И это как кинжалом кольнуло ей сердце. Ей больше не хотелось бороться. Ей хотелось плакать, и она закрыла глаза, горевшие от слез.

— Потому что я заставлю тебя страдать… как сейчас, — призналась она хриплым шепотом. — Пожалуйста, Лукас, позволь мне уйти.

— Нет, я хочу знать. Неужели ты не понимаешь, что я должен знать? Я ждал тебя всю жизнь. Неужели ты в самом деле думаешь, что я отпущу тебя без борьбы?