Вдруг поняла, что должна выйти из избы. Словно что-то позвало её. Нет, не голос. Возникло убеждение – надо оказаться там, откуда доносится этот то ли вой, то ли стон. Откинув тяжёлое ватное одеяло, спустила с кровати ноги и встала. Как была, босая, в одной рубашке Георгия вышла из сторожки. Звук не усилился и не пропал, хотя метели не было. Полная луна освещала всё вокруг, дорожка искрилась серебром. Мир словно застыл, облитый лунным молоком. Девушка даже не слышала, как скрипит снег под её ногами, не чувствовала холода. Медленно двинулась вперёд, без цели: просто хотелось идти.

Потом ощутила чей-то взгляд, оглянулась - никого. Но чувство, что за ней наблюдают, не пропадало, а наоборот, усиливалось с каждым шагом. И тогда Мария побежала. Всё быстрее, быстрее… Дыхание сбивалось. И вдруг она поняла – кто-то или что-то гонит её к тому оврагу. Мария хотела повернуть и бежать обратно, но нет, продолжала упорно двигаться вперёд. И вдруг перед ней вырос он. Не зверь, но и не человек, с горящими глазами, тот, кто уже приходил к ней однажды. Она хотела закричать, но горло свело от спазма, тело словно парализовало, она не могла отвести взгляд от его глаз. Только лишь успела понять, что упирается ладонями в широкую грудь, покрытую шерстью. А потом навалилась тьма…

- Мария! Маша! Проснись! – Георгий тряс девушку, приподняв её под спину, и с тревогой всматривался в бледное лицо. – Маша, ну, вот, вот так… Смотри на меня.

Она послушно уставилась на него бессмысленным взглядом, нахмурилась, силясь понять, что с ней произошло.

- Всё хорошо? Ты опять видела сон. Расскажи мне.

- Сон? – она не верила его словам. – Нет, я… я была на улице, он преследовал меня, - объяснила дрожащим голосом, едва не плача.

- Слышишь, за окном метель? – он улыбнулся. - Уверяю тебя, ты просто спала. И что-то кричала во сне. Расскажи, кто этот он? Это человек с бородой?

- Человек? – Мария откинула со лба прядь волос. – Ннет, он… он, скорее, зверь… волк, может…

- Волк? – Георгий нахмурился.

- Я не знаю, - слёзы побежали по бледным щекам. – Я… я его не видела, только… чувствовала, но … - она замолчала, кусая губу.

- Ну, что? – Георгий сжал её руки. – Говори…

- У него… твои глаза… - призналась и сама испугалась своих слов.

- Что значит – мои глаза? – он усмехнулся, но взгляд стал встревоженным. – Ты видела меня? Это я так напугал тебя?

- Нет, не тебя… Не знаю…Но … Глаза светились… Это так странно… - она села на кровати, подобрав ноги, охватив себя руками за плечи, точно её знобило.

- И мои светятся? – Георгий улыбнулся, и она вновь увидела зеленоватый блеск, исходивший от насмешливого взгляда, которым он сейчас смотрел на неё.

- Да, только… Твои светятся зелёным, а тогда, ночью у оврага, я видела оранжевые, почти красные точки… И во сне это был огненный отблеск. Понимаешь, это были глаза того волка. И они… похожи на твои! – почему-то шёпотом сбивчиво объяснила она.

И вдруг словно лопнула струна и всё, что Мария прятала до этой минуты, как снежная лавина, вырвалось из неё безудержными рыданиями. Закрыв лицо ладонями, она ревела в голос.

- Ну, ну… Не надо плакать, тссс, - Георгий привлёк её к себе, и она вдруг заметила, что на нём нет рубашки. Загорелые широкие плечи с буграми мускулов, сильные руки, так надёжно удерживают её, и мощная грудь, покрытая кудрявящейся порослью тёмных волос, узкой дорожкой уходящих к ремню. А ещё шрам на левом плече.

Охватив ладонями её лицо, он провёл большими пальцами по щекам, стирая слёзы.

- Не плачь… - сказал хриплым голосом, пристально глядя в её лицо.

Зелёный свет, исходящий от его глаз, стал ярче, казалось, Георгий приказывал ей – смотри на меня, не отводи взгляда. И она повиновалась, растворяясь в этом свете. Вдруг он склонился к её лицу и медленно, с какой-то томительной нежностью провёл губами по щекам, точно пробуя на вкус её слёзы. А потом его губы соприкоснулись с её губами, длинные с проседью волосы, свободно спадавшие по его плечам, окутали её мягким облаком, заставляя Марию трепетать от странного чувства. Нежность, безудержное, всепоглощающее желание и даже страх перед тем, чего она так хотела и что должно было случиться сейчас, смешались в ней воедино. Георгий прошёлся влажным языком по её нижней губе и стал посасывать, заставляя Марию застонать от его поцелуя. Руки девушки легли ему на плечи, и её грудь, едва прикрытая мужской рубашкой, коснулась его обнажённой груди.

***

Лаская языком её нёбо, Георгий содрогнулся от желания. Как же давно утратил он право любить! С того самого дня, когда вслед за дедом понёс бремя своего рода. Не из-за этого ли он потерял самое дорогое - сына, и не из-за этого ли погибла Наталья? Тяжело и хрипло дыша, он пытался сдержать рвущееся из него нетерпение. Нельзя! Нельзя! Протестовал его разум. Он может погубить её. И погубить то, что составляет смысл его миссии, его долга. Оттолкнуть её… Ради её же спасения! Такой приказ он давал сам себе, но вместо это, сильнее прижимал девушку к себе и целовал, целовал, неистово, жадно, до боли упиваясь её губами. Всей душой, всем сердцем, а не только истосковавшимся телом он хотел этого маленького зеленоглазого ангела со светящимися, точно нимб, каштановыми волосами.

Он знал о её невинности, но знал так же, что она сама желает его. Для понимания этого ему не нужны были его способности: девичьи глаза с самой первой их встречи кричали о её чувствах к нему. Впрочем, и его потянуло к ней сразу же, едва он принёс её в свою избушку. И сейчас он не мог противостоять своим и её желаниям. Однако в последней попытке на мгновение оторвался от её губ, переводя дыхание.

- Пожалуйста…- прошептала Мария и положила ладонь на его грудь.

- Маша… ты… - он не договорил, до боли стискивая челюсти.

- Пожалуйста… - вновь повторила она и на этот раз, потянувшись к нему, сама коснулась его губ своими. – Не останавливайся…

И он не мог не послушаться, не хотел.

***

Машу буквально захлестнули ощущения, в их волне смешалось всё - опьяняющий аромат его кожи, прикосновения его рук, скользящих по её уже обнажённому телу, его губы, осыпающие поцелуями её лицо, шею, грудь. И даже звуки вьюги за окном исчезли, уступив место низким звукам его голоса, который шептал её имя. В тусклом свете керосиновой лампы его нагое тело, больше и мускулистое, казалось, блестящим, точно от него исходило сияние.

Её взгляд, оторвавшись от его пылающих глаз, скользнул ниже. Девушка в восхищении и каком-то трепете замерла при виде мощной плоти. Но сейчас это не вызывало страха, который она испытала в том жутком сне. Как зачарованная она смотрела на эту часть тела Георгия и вдруг ощутила неодолимое желание прикоснуться к ней. Марию бросило в жар и она, испугавшись своих желаний, издала звук, похожий на всхлип.

- Дотронься до меня, - вдруг прозвучал хриплый голос Георгия. – Ну, же, милая…

И Мария охватила рукой горячий стержень. Почему-то пересохло во рту, и она облизнула губы, а её пальцы скользнули по нему, будто исследуя его, познавая незнакомую форму. В какой-то момент она заметила, что дыхание Георгия словно сбилось, точно на одно короткое мгновение ему не хватило воздуха, и он чуть вздрогнул, притягивая её к себе. И тот час же вновь смял её губы поцелуем. Требовательным и подчиняющим, но при этом парадоксально нежным.

- Георгий… - она и сама не знала, протест ли это или просто жгучая необходимость, но она простонала его имя, едва лишь кончики крепких длинных пальцев сжали её напряжённые соски.

Его ладони заскользили по её грудям, сводя с ума, заставляя выгибаться. И вдруг – Мария и ужаснулась, и ощутила, что хотела именно этого - его ладонь накрыла нежный холмик у неё между ног. Дразня, он просто держал руку. Но Маша чувствовала, что готова расплавиться от этой ласки, протестный стон вырвался у неё. И тогда он принялся поглаживать разгорячённое место, как в тот первый раз, когда спасал её от холода. Но сейчас ощущения были в миллионы раз острее.