Только когда рулады Рассела Уотсона, мастерски исполняющего арию «Вьенна» из «Спандаубаллета», смолкают, Белинда слышит звук подъезжающей машины. Уединенность долины и, собственно, ее форма таковы, что звук мотора эхом раздается вокруг, вплоть до каждого переключения передачи, и привлекает всеобщее внимание. Благодаря близости «Casa Mia» к единственному шоссе ни один автомобиль не может приехать или уехать так, чтобы Белинда Смит не заметила этого и не прокомментировала. Если сосредоточиться, она может даже определить марку едущей машины. Принадлежащий Дереку и Барбаре «БМВ» мурлычет как котенок, поднимаясь в гору. Микроавтобус лесбийской общины гремит, словно наркоман, подсевший на таблетки, пока катится по белому шоссе в рытвинах. Разбитый «рено» Хоуарда почти никогда не покидает своего гаража, а все машины Бьянки – «эйпы», «чинквеченто», тракторы и «панды», – выезжая из-за угла дома, кашляют и пускают газы, подобно страдающим недержанием старикам.

Но у этого мотора звук другой. Он эффектный, шикарный, дорогой, экологически чистый и говорит об очень хорошем состоянии двигателя. Белинда разглядывает изгибы белого шоссе, дабы обнаружить машину, но та каким-то образом ускользает от нее. Она прослеживает все излучины и повороты, начиная от самых ворот своего дома и дальше, вниз по склону, через ручей, в низину, к ферме Дерека и Барбары – и… ничего. Как раз когда она уже готова сдаться, ей удается разглядеть, как машина движется по подъездной дорожке пустого «Casa Padronale». Белинда наводит фокус в бинокле, ее толстые пальцы крутятся со страшной скоростью, но блики солнца мешают видеть сквозь лобовое стекло.

– Черт, – бормочет она, поворачиваясь в шезлонге, дабы проследить глазами за шустрым синим полноприводным джипом, спускающимся по дальнему склону холма и направляющимся в ее сторону. Скособочившись, закинув ногу на ногу, Белинда продолжает смотреть туда, прищурившись от солнца, но не может ничего разглядеть через тонированное лобовое стекло. – У-у-хм! – стонет она, с негодованием отбрасывая бинокль. – Это просто неприлично!

Она поднимается и быстрым шагом идет в дом, к телефону. Несколько раз нажав розовым ногтем указательного пальца на кнопки, набирает короткий номер и ждет.

– Алло? – отвечает мужской голос, с одышкой, будто на начальной стадии эмфиземы.

– Pronto, – говорит Белинда на своем превосходном итальянском, с раскатистым «р» и хлопающим «п». – Это Контесса.

– Кто? – Из трубки раздается такой звук, будто собеседник почесывает в затылке.

– Контесса, – повторяет Белинда, с улыбкой разглядывая сувенирный календарь из «Уффици», висящий на стене. Возникает неприятно долгая пауза. – Честно говоря, – вздыхает она, склоняя голову набок, – Дерек, это ты так меня окрестил.

– Ой, Белинда! Моя Контесса. – Он довольно хихикает. – Конечно. Прошу прощения…

Как чувствуешь себя в это прекрасное утро ?

– Ox… fa caldo, – говорит она, как веером, обмахиваясь свободной рукой. – Fa molto caldo.

– Здесь всегда чертовски жарко, дорогая, – отвечает Дерек, прочищая горло от густой мокроты. – Барб уже на улице – пошла зарабатывать рак. Валяется там на спине, с бикини в промежности, – ей зачем-то понадобился загар на всем теле. – Он ухает как сова, и его громкий гортанный смех переходит в отрывистый, сухой кашель, после чего он долго и театрально сморкается в платок.

– Ну, что бы там ни говорили, – возражает Белинда, отодвигая трубку от уха, – я знаю только одно: если у человека кожа такая тонкая, как моя, ее не рекомендуется подставлять солнцу. С другой стороны, Барбара – такая счастливая женщина, – продолжает Белинда, и голос ее потрескивает от удовольствия. – Она здесь так давно, что почти превратилась в местную. – Белинда смеется. – Она такая коричневая, что ее с трудом можно отличить от рабочих в поле.

– Ну, надо же ей чем-то заниматься, – говорит Дерек и снова прочищает горло. – Так чем я могу помочь тебе, Контесса, дорогая?

– Всего лишь маленький questione 28, Дерек, – говорит Белинда. – Синяя машина. В «Casa Padronale». Чья она? И что она там делает?

– Что за синяя машина?

– То есть как это «что за синяя машина»? Синяя машина, которая едет по моей половине долины, пока мы разговариваем, – отвечает она, и ее маленькие глазки сужаются, наблюдая из окна кухни за продвижением автомобиля.

– А-а… синий джип, – говорит Дерек.

– Дерек, не надо придираться, – резко обрывает Белинда.

– Извини.

– Машина, джип, машина, джип, – что это синее транспортное средство делает в моей долине ?

– Я не вполне уверен, – говорит Дерек, – но…

– Мне не нужно, чтобы ты был вполне уверен, Дерек, – перебивает Белинда, которая утверждает, что всегда находится в курсе происходящего, – просто скажи мне, что ты слышал.

– Ну, – начинает Дерек весело, – «Casa Padronale» выставлен на продажу, насколько я знаю…

– Выставлен на продажу? Выставлен на продажу? – Белинда начинает расхаживать по дому. – Что значит «выставлен на продажу» ?

– Ну, он продается, дорогая.

– Я знаю, что означает «выставлен на продажу», Дерек, – резко обрывает его Белинда. – Я только не знаю, почему ты об этом знаешь, а я нет. Почему мне никто не сказал? На продажу… Честно? Как давно ты знаешь о том, что он продается, Дерек? Как давно?

– Что? Ну… – запинается Дерек, – эм-м… пару недель…

– Пару недель? – Белинда прекращает свои метания по комнате. – Ты хочешь сказать, что знаешь о том, что «Casa Padronale» продается, уже пару недель, а мне об этом не сказал? – Она задает свой вопрос очень-очень медленно.

– Э-э…

– Кто тебе сказал?

– Джованна.

– Джованна?

– Да, Джованна.

– Ой, – говорит Белинда, разглядывая календарь «Уффици» и схватившись рукой за свою пухлую губку. – О Господи, какая я глупая, – заявляет она неожиданно, размахивая свободной рукой перед лицом, на котором сейчас приятная улыбка, голубые глаза ее устремлены в потолок. – Ну конечно! – Она смеется. – Знаешь что? Она мне тоже сказала… Теперь, когда ты упомянул об этом, я даже слышу голос Джованны, когда она сообщала мне об этом… А я так занята в эти дни, я совершенно забыла!

– Правда? Она тебе сказала? – Отчетливо слышно, как Дерек на другом конце провода облегченно вздыхает; кажется, этот вздох можно даже потрогать. – Я был уверен, что ты знаешь, дорогая, – говорит он. – Вот почему я не стал беспокоить тебя этим известием, – смеется он.

– Да, именно так, – отвечает Белинда. – На самом деле, – она делает паузу, – я, пожалуй, первая узнала.

– Да, точно. Я был абсолютно уверен, что так оно и есть.

– Да-да, – соглашается она.

– В любом случае, – продолжает Дерек, становясь все более уверенным и словоохотливым теперь, когда первый барьер успешно преодолен, – в любом случае вроде бы кто-то заинтересовался его покупкой…

– О, я знаю! – восклицает Белинда.

– …американец.

– Американец?

– Да, американец, – смеется Дерек. – Ну как, здорово?

– Чудовищно!

– Ужасно, – быстро добавляет Дерек.

– Американец приезжает в эту долину! – заявляет Белинда, и ее короткий носик морщится. – Это почти так же плохо, как если бы у нас была диктатура немцев. На самом деле, – добавляет она, – вероятно, это даже хуже.

– Ну, может, на самом деле он не купит этот дом, – рискует предположить Дерек. – Все, что я слышал, – это что американец заинтересовался.

Это не значит, что…

– Да-да, только заинтересовался, – кивает Белинда. – Я тоже это слышала.

– Так что, – говорит Дерек после неловкой паузы, – ты думаешь, синий джип принадлежит ему?

– Ну, скорее всего, – убежденно заявляет Белинда, все более и более рассеянно рассматривая календарь. – Джипы – очень американские машины.

– Я знал, что ты знаешь, Контесса, – говорит Дерек. – Я знал, что ты – человек, с которым можно все обсудить. Как удачно ты позвонила!

– Да, я знаю, – соглашается Белинда. – Не правда ли? – Она испускает долгий и слабый вздох. – В любом случае я не могу стоять тут и болтать с тобой целый день. Дела.