Слухи бывают искусственными и естественными. Последние делятся на объективно и субъективно-обусловленные.

Объективно-обусловленный слух имеет под собой явную причину. Часто эти слухи превращаются в реальность. У такого слуха есть свой источник выхода, и он только один.

Субъективно-обусловленный слух чаще всего является массовым ожиданием, желаемой иллюзией и подсознательно организуется всем обществом, т. е. этот слух возникает по системе цепной реакции: сначала в одном месте, а потом лавинообразно в других. Иными словами, в этом случае существует множество источников выхода слухов.

Искусственный слух организуется отдельными заинтересованными в нем людьми, и в дальнейшем он подчиняется тем же законам, что и объективно-обусловленный слух.

Теория слухов и уток занимает особое место в теории информаций и называется теорией дезинформаций.

В системе безопасности политических лидеров есть специальные службы дезинформации, которые могут, с одной стороны, заниматься политической, а с другой, подрывной деятельностью.

Служба дезинформации — это служба мудро работающая со средствами массовой информации всеми дозволенными и недозволенными приемами. Приведем лишь некоторые выводы, которые вытекают из разработанной автором теории дезинформационных взаимодействий, полученной на основе большого практического материала:

1. Дезинформация преобразуется в общественное информационное поле (т. е. искусственный слух), если она соответствует подсознательным желаниям общества.

2. Если дезинформационное поле (слух) станет популярным, то даже сильная, хорошо разрекламированная объективная информация не способна уменьшить его влияние на общество. В данном случае сила дезинформационного поля намного сильнее информационного поля.

3. Существует минимальное время после выхода дезинформационного пучка (утки) в течение которого можно сбить распространение дезинформации. Если это время упущено, то даже сильные аргументированные опровержения не способны ликвидировать последствия распространения дезинформации (слухов или уток).

4. Существуют такие формы и типы искусственных слухов, которые могут из дезинформационного поля преобразоваться в реальность. (Иными словами, дезинформация может воплощаться в жизнь).

5. История общества — это история широкого применения дезинформационных приемов политическими лидерами всех времен и народов.

6. Чем сложнее и недоступнее по форме и содержанию дезинформация, тем слабее ее дезинформационное поле и меньше скорость распространения.

Наиболее эффективным способом распространения слухов является прием "слухи о слухе". В этом случае субъект, пускающий слух, говорит приблизительно так: "Вы слышали, что ходят слухи о том, что произошло <…> событие".

Таким образом, он, с одной стороны, пускает слух, с другой, страхует себя от обвинения за распространение слухов.

Практика тройных (многочисленных) проверок широко применяется в системе безопасности.

Такой слух пускается с целью проверки настроения масс к тому или иному решению, которое может быть в действительности предпринято.

Для того, чтобы убедить в чем-либо своего собеседника, мы сознательно или интуитивно строим логическую связь между понятиями (элементами), которые применяются при доказательстве. Теоретически любое такое доказательство нелогично, если подходить строго с точки зрения научной логики, так как строгая логичность возможна только в математических формулировках. А то, с чем имеют дело люди в процессе бесед или дискуссий, — более сложный уровень информационных взаимодействий, элементы которых часто глубоко не понимаемы собеседниками. Эти элементы порой уже сами содержат в себе противоречия, и брать их в качестве опорных пунктов логической цепочки некорректно. Подтверждение тому — тот факт, что в процессе социологических исследований большинство опрошенных заявило, что то, что логично звучало и убеждало при дискуссии, оказывалось уже на следующий день совершенно неубедительным. Это связано с тем, что после такой беседы субъект сам додумывает и анализирует. Таким образом, в момент беседы собеседник был логичен, а через некоторое время вскрывается его нелогичность. Именно поэтому такую логику называют нелогичной.

Нелогичная логика существует некоторое время. Для одних субъектов она более живуча, для других менее. Это зависит от уровня интеллекта и знаний законов логики субъектом, воспринимающим доказательство.

Нелогическая логика строится преимущественно на противоречивых и малоизученных элементах. (Недостоверных фактах, некорректном представлении, непонимании сути явления, аксиомах, которые применяются не по назначению и т. п.)

Некоторые политики, авантюристической направленности нелогическую логику строят на фальсифицированных фактах и данных социологических опросов.

Наиболее эффективным приемом блефования являются приемы полублефа (полуправды или полулжи). Для этого блефующим умело используется логика, которая вводит людей в заблуждение. Полублеф является источником "логического вируса", пытающегося все запутать и затемнить. Средством против логического вируса является хорошее знание логики, позволяющее разоблачить полублефующего субъекта. Человек, знающий логику, является источником логического антивируса. Источником такого антивируса выступает относительно небольшое число людей, в то время как остальные подвержены воздействию со стороны полублефующих, и поэтому «поражаются» им.

Любой человек может научиться противостоять и разоблачать блефующего. Этому может способствовать книга, которую вы сейчас читаете.

Приемы полублефа основаны на хитрости и умении воспользоваться глупостью других.

Различают шесть приемов полублефа:

1. Умолчание.

2. Фальсификация (подтасовка)

3. Дезориентация (замещение)

4. Пустословие (словоблудие)

5. Маскировка

6. Полуправда

7. Переформализация

УМОЛЧАНИЕ

Умолчание — это передача неполной истинной информации (см. Блеф в СМИ), в результате заблуждаемый совершает ошибку. Приведем пример.

Встретились два друга:

— Как ты поступаешь со своей тещей во время скандала?

— Я ее бью.

Через некоторое время два друга встречаются опять.

— Послушай, дружище, после того, как я побил свою тещу, мне пришлось отсидеть пятнадцать суток в камере предварительного заключения.

— У меня было тоже самое.