Парижский Тампль рыцари хотели устроить по образу и подобию Иерусалимского Храма. И если там, в Палестине, жизнь ордена протекала как на поверхности, так и под землей, то не было исключения в этом смысле и для французской резиденции. Оказавшись в подземелье, король Франции, не зная того, вступил на территория Храмовников и сейчас находился в полной их тайной власти.

Узнав, что король сам добровольно сошел под землю, де Моле созвал совет, на котором надо было как можно быстрее принять, может быть, самое важное за всю историю ордена решение: спасать или губить короля Франции!

IV

СОВЕТ

В то время, пока король Франции блуждал по подземным лабиринтам, разъяренна толпа уже вступила в схватку с охраной дворца. Прево, выполняя обещанное, делал все возможное, чтобы сдержать натиск.

С высоты башни Тампль было хорошо видно, что творилось у Лувра. Огромный пестрый рой гудел, ревел. Черная сеть птиц шумно трепетала над городом, но ни одна из них не летела в сторону разъяренной толпы. Там, на дворцовой площади под грязноватой пеленой тумана утвердилась плотно спрессованная масса. Она казалась единым телом. Под тяжестью толпы земля волнообразно вздымалась, а шум становился похожим на заунывное пение хора. Если бы эта масса внезапно хлынула с площади на улицы города, то узкие улочки не смогли бы вместить напора темных потоков людей и лопнули бы, а дома развалились и превратились в пыль. Людей было так много, что они стали давить друг друга. Топтали упавшего или раненого стрелой и упрямо продолжали рваться к воротам дворца. По упавшим шли, как по камням. Некоторые из затоптанных лежали в позе распятых. Один из несчастных оказался рядом с бревном, голова его при этом высунулась и на неё начали ставить ноги. Через несколько мгновений голова стала совершенно плоской и напоминала теперь пергамент, из которого искусно вырезали человеческий профиль.

Какое-то время Магистр внимательно следил за толпой, собравшейся на дворцовой площади. Затем повернулся к собравшимся и начал совет, на который как по тревоге де Моле пригласил самых важных людей ордена. Это были: Гуго де Пейро, генеральный досмотрщик ордена, Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании и Пуату, Жоффруа де Шарне, приор Нормандии.

Приор Нормандии с разрешения Великого Магистра взял на себя труд вслух прочитать текст старинного пергамента, который непосвященными мог быть воспринят как простая бессмыслица:

"В НОЧЬ СВЯТОГО ИОННА

36 ЛЕТ СПУСТЯ ПОСЛЕ ПОВОЗКИ С СЕНОМ

6 НЕТРОНУТЫХ ПОСЛАНИЙ С ПЕЧАТЯМИ

ДЛЯ РЫЦАРЕЙ В БЕЛЫХ МАНТИЯХ

ЕРЕТИКОВ ИЗ ПРОВЭНА К МЩЕНЬЮ

6 РАЗ ПО 6 В 6 МЕСТАХ

КАЖДЫЕ 20 ЛЕТ, ТО ЕСТЬ ЧЕРЕЗ 120 ЛЕТ

ТАКОВ ПЛАН:

ИДУТ В ЗАМОК ПЕРВЫЕ

ТО ЖЕ САМОЕ ОПЯТЬ ЧЕРЕЗ 120 ЛЕТ ВТОРЯЕ ОТ

ХЛЕБА,

К НИМ ПРИСОЕДИНЯЮТСЯ

ВНОВЬ В УКРЫТИИ

ВНОВЬ У НАШЕЙ ГОСПОЖИ НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ РЕКИ

ВНОВЬ В УБЕЖИЩЕ ПОПЛИКАНОВ ВНОВЬ НА КАМНЕ

3 РАЗА ПО 6 (666) ПЕРЕД ПРАЗДНИКОМ ЭТОЙ ВЕЛИКОЙ

БЛУДНИЦЫ".

И Тамплиеры несколько раз прослушали, а затем ещё несколько раз прочитали этот странный текст, похожий на пророчество, но так и не смогли найти указаний относительно того, как им поступить именно в эту летнюю ночь года одна тысяча триста шестого от рождества Христова с королем Франции, который так неожиданно сам себе устроил ловушку. Случай вносил в Великий План свои коррективы.

Король появился также неожиданно, как и исчез. Свита встретила его радостно. Самый напряженный момент в подземных блужданиях миновал. И хотя никто не знал, что их ждет впереди и сколько ещё предстоит ходить по этим лабиринтам, все почувствовали облегчение. Ни один не осмелился задать вопроса относительно того, чьи шаги мог слышать правитель. Сейчас мысли каждого были заняты другим: что если разъяренная толпа находится как раз в том месте, куда ведет подземный ход? Тогда не останется ничего, кроме ожидания. А ждать можно было часы или даже дни, пока волнения не улягутся. Государство все это время будет существовать без короля. Какой редкий шанс для любого самозванца!

Но и это ещё не худший вариант. Дело окажется куда сложнее и безнадежнее, если этот ход ведет в тупик, и они просто затерялись в склепе среди крыс и удушливого зловонья.

Но они шли и шли, и надежда, как факел, все угасала и угасала в их душах. И вдруг впереди в небольшом квадрате проема появилось слабое мерцание. Подземный ход вывел короля и его свиту на какие-то пустоши. В утреннем тумане вырисовывались силуэты убогих хижин. Беглецы дружно пошли на мерцающий свет впереди.

Прошло ещё какое-то время, и король со своими людьми оказался на небольшой улице. Сюда доносился слабый шум продолжавшей бесноваться толпы.

И вдруг из утреннего тумана навстречу королю вышли несколько человек, одетых в белые мантии. Соблюдая все правила этикета, рыцари почтили своего короля, встав перед ним на одно колено. Тот, кто находился ближе всех, произнес:

Не соблаговолит ли Его Величество и не окажет ли нам, рыцарям Храма, такую милость и не примет ли приглашение стать нашим гостем в башне Тампль? Я - брат Рено, сенешаль. Я послан сюда Великим Магистром, чтобы обеспечить Вашу безопасность, Сир.

Король дал понять, что он согласен, и усиленный эскорт двинулся вперед. Неожиданно, словно из-под земли, выросли мощные башни крепости. Когда тяжелые ворота открылись, то Филипп въехал на предложенном ему арабском скакуне с подлинным триумфом, словно и не беглец вовсе, а истинный и полноправный правитель.

По этому поводу все рыцари гарнизона выстроились во дворе и отдали честь властителю Франции.

V

"СОВЕРШЕННЫЙ"

За происходящим на дворцовой площади зорко наблюдал не только Великий Магистр могущественного ордена Тамплиеров, но и малопримечательный человек, носящий звание королевского легата, некто Гийом де Ногаре. Это был ещё один Голем, ещё одна вылепленная руками короля кукла, которая несла в себе заряд огромной убийственный силы. Это он, Ногаре, с радстью осуществил королевский приказ и захватил в плен папу Бонифация VIII в Ананьи. По его приказу понтифику надавали пощечин.

В ту эпоху все необычные люди делались или мистиками, или развратниками. Ногаре был и тем и другим. Если ещё совсем недавно, в эпоху короля Людовика Святого, неординарных людей было больше, чем это требовалось для повседневной жизни, поэтому их и старались как можно быстрей отправить в Палитсину с тайной надеждой, что они уже больше никогда не вернуться назад, то в эпоху Филиппа Красивого пассионарии ударялись в мистицизм, разврат и посвящали себя инквизиции, этой своеобразной отрасли средневековой юриспруденции.

Ногаре пришел на смену старому французскому рыцарству, показавшему свою доблесть в крестовых походах. Его оружием стали логика и знание законов, а не рыцарский меч. И именно с помощью логики и законов Ногаре при поддержке Филиппа Красивого удалось добиться того, чего не мог добиться никто в тогдашнем христианском мире - а именно уничтожить одну из самых могущественных организаций средневековья - орден Тамплиеров. И против папы, и против Тамплиеров этот Голем, этот глиняный человечек Филиппа Красивого действовал с каким-то особым ожесточением, с какой-то особой дьявольской страстью и злобой. Но откуда бралась его ненависть? Мало кто знал во французском королевстве, что Ногаре принадлежал к касте "совершенных" и исповедовал ересь катаров. Эта ересь, получившая также название альбигойской, в честь города Альбе, где она и зародилась, ещё в XII веке утвердилась в южных провинциях Франции.

Ногаре терпеливо дождался, пока толпа оставит площадь, а затем начал пристально вглядываться в изуродованные тела христиан. Больше всего ему понравилась расплющенная голова. Ногаре достал кинжал и аккуратно отделил помятую тряпицу, которая когда-то считалась головой, от того, что принято было называть шеей, дал немного стечь крови и опустил все это безобразие в небольшой кожаный мешок, на котором тут же образовалось темное сочащееся пятно, и на землю стали медленно капать большие красные капли.