То вечность. Бросаясь в объятья ее,

уходим мы в небытие.

(Перевод Н. Киямовой)

Нурдаль Григ всегда боролся за прекрасное. Этот человек был борцом по натуре, и больше всего на свете он любил мир и красоту:

Так красота, ликуя, трепещет

Сквозь синеву.

О жизнь! Я знаю: когда погасну,

Зажжется свет в моем мертвом сердце

Как наяву.

(Перевод В. Адмони и Т. Сильман)

1944

УВИДЕТЬ СВОИМИ ГЛАЗАМИ

Я сидел на балконе гостиницы в Ереване, столице Армении, и предавался размышлениям. В этом деле мне помогали бутылка легкого армянского вина и два огромных праздничных фейерверка, которые я видел прямо перед собой. А внизу на улице почти бесшумно гулял народ, и каждый раз, когда фейерверк умолкал, слышался нежный и печальный звук флейты: кто-то играл на углу в конце улицы. А когда звук флейты заглушался грохотом фейерверка, то словно белая простыня света от рвущихся ракет накрывала море листвы, разделяющее меня и улицу. Было 9 мая, День Победы.

Третья неделя нашего пребывания в Советском Союзе подходила к концу, и мысли опять возвращались к истоку моего непрестанного удивления: сколь различны могут быть впечатления тех, кто побывал в Советском Союзе. Там, где одни увидели расцвет, другим померещился кризис, где одни отмечали проявление воли и жизнестойкости, другие - признаки уныния и равнодушия. Там, где одни радовались движению вперед, других переполнял страх перед пресловутой экспансией могущественного государства.

"Они же видели это своими глазами", - думали мы у себя на родине. Но нам-то от этого проку было мало. Зато теперь у каждого из нас появились собственные впечатления, не из тех, что навязывают беспомощным туристам. Вероятно, собственные - и весьма достоверные - впечатления и помогли мне понять, что своими глазами можно увидеть многое по-разному. Ведь выбор предоставляется огромный, и, отправляясь в путь, каждый берет с собой багаж уже сложившихся представлений, куда бы он ни ехал. Особенно в эту страну, а точнее, в эти страны, которые так не похожи друг на друга. Порой на ваше впечатление влияет официальная точка зрения, порой путешественники невольно будут находить подтверждение образам, рожденным их фантазией, и уже под них подгонять действительность. Лично меня фантазия не подвела лишь однажды: Голливуд оказался именно таким, каким я его и представлял, - так сверкал глянцевым блеском, что почему-то становилось немного грустно.

От предстоящей нам поездки в СССР загрустить никто не мог, напротив, появлялась возможность "задуматься и даже немного развлечься". Но оставим изящную словесность. Сильнее всего нас потрясло то (заставило ли это нас задуматься, вот в чем вопрос?), какие колоссальные потери понесла в войне эта гигантская страна. Драматизм ситуации заключался в том, что к началу войны для этого народа уже настала пора пожинать плоды десятилетий самоотверженного труда и железного напряжения воли. Но война разразилась и вновь разбросала перед Сизифом камни: "Будьте любезны, приступайте..." И ни малейшего признака сломленной воли, ни одной жалобы на отсутствие сил.

Зато не раз нам пришлось услышать в этой стране горькие слова в адрес тех, кто развязал войну против Страны Советов. Эти слова звучали особенно горько, когда речь заходила о тех, кто начал войну, внушая прочим европейским государствам, что угроза исходит из России.

Когда вы вернетесь домой и, сидя на вашем балконе, будете любоваться видами родной благословенной природы, ваш взгляд, может быть, остановится на сообщении в газетенке, довольно пошловатом, но позволительном в своем полном намеков бесстыдстве, когда речь заходит о Советском Союзе: "Группа наших туристов возвратилась на родину и, судя по всему, в полном восторге от недорогой, но сытной поездки". Правда, черная икра на этот раз не будет упомянута, вероятно, строчка выпадет при наборе.

Но если я по-прежнему в восторге, то я, вероятно, должен лишь постараться объяснить - почему. В той части Советского Союза, которую мы посетили, люди настолько одержимы идеей - и это не поверхностное впечатление, это действительно так, - что нам остается лишь позавидовать им. Их отношение к жизни граничит с самоотречением. Проблемы с жильем, очереди, нехватка элементарных вещей воспринимаются ими как пустяки. Их воля к победе породила особый вид человеческого достоинства и такую уверенность в завтрашнем дне, что они испытывают даже некоторую неловкость, когда встречаются с нашими взглядами, нашими традициями.

Да, это, вероятно, одна из причин. И что поделать, если показатели эффективности производства не вызовут в чьей-то душе восторга, если трудовой подъем масс и даже их героизм кого-то не впечатляет? Если богемные привычки Запада, ставшие второй натурой, не дают покоя и слышен шепот: "К черту планы и проценты, истинно духовную личность не волнуют экономические показатели..."

Но даже эта духовная личность будет вынуждена признать, что советский образ жизни, мировоззрение советского человека неразрывно связаны с проявлением таких качеств, как коллективизм и преданность делу. Попробуем дать оценку этим качествам, исходя из предпосылок нашего общества. Способны ли мы на это? - Никоим образом. А вот они, оказывается, способны, и не увидеть этого можно, лишь намеренно закрыв глаза.

Итак, мы вновь вернулись к тому, что видели сами.

И вот что открылось нашему взору. Ленинградские дети не вырастают высокими: это дети войны, очень похожие на представителей тех народов, одна мысль о которых вызывает наше привычное сострадание. Одежда москвичей оставляет желать лучшего даже по сравнению с ах как пострадавшей Норвегией, все послевоенные тяготы которой составляют в основном тему светской беседы. Теснота жилищ в столице СССР производит мрачное впечатление, и нет пока надежд на улучшение.

Но услышьте же наконец: Ленинград был подвергнут одной из самых тяжких и продолжительнейших осад за всю историю человечества, все это время гражданское население - не только взрослые, но и дети - испытывало страшные муки. Что же касается одежды москвичей, то первоклассный закройщик еще найдет здесь себе применение. Ватники и телогрейки особенно бросались в глаза на фоне первой зелени, когда неожиданно пришла весна. Картина изо дня в день менялась к лучшему, и стало ясно, что им всего лишь недостает демисезонной одежды.