Прежде всего необходимо определиться терминологически.

Большевизм , как учит история КПСС, возник в 1903 г. на II съезде РСДРП как одна из партийных фракций. Как утверждали его противники, большевики до 1917 г. никогда не представляли собой действительного большинства членов марксистской партии, и потому оппоненты большевиков в те годы всегда возражали против их самоназвания. Но такое мнение проистекало из непонимания разнородными меньшевиками сути большевизма.

Большевизм — это не русская разновидность марксизма и не партийная принадлежность. И уж совсем бессмысленен оборот «еврейский большевизм», употребляемый Гитлером в “Майн кампф”, поскольку большевизм — явление духа Русской цивилизации, а еврейство в целом в библейской культуре — особая каста рабов [175] , назначение которых порабощать других, в силу чего оно — паразитическое меньшинство. И мало кто из евреев на протяжении истории оказывался способным полностью освободиться из этого египетского плена, который они в своей психике разносят по всему миру и в который вовлекают все народы, в чью жизнь проникают еврейские диаспоры.

Большевизм существовал до марксизма, существовал в российском марксизме, как-то существует ныне. Будет он существовать и впредь.

Как заявляли сами большевики члены марксистской партии РСДРП (б), именно они выражали в политике стратегические интересы трудового большинства населения многонациональной России, вследствие чего только они и имели право именоваться большевиками. Вне зависимости от того, насколько безошибочны большевики в выражении ими стратегических интересов трудового большинства в теории и практической политике, насколько само это большинство осознаёт свои стратегические интересы и следует им по жизни, суть большевизма не в численном превосходстве приверженцев неких идей над приверженцами других идей и бездумной толпой, а именно в этом:

В искреннем стремлении выразить и воплотить в жизнь долговременные стратегические интересы трудового большинства, желающего, чтобы никто не паразитировал на его труде и жизни. Иными словами, исторически реально в каждую эпоху суть большевизма — в деятельной поддержке переходного процесса к многонациональной человечности Земли будущей эры от исторически сложившегося того или иного толпо-“элитаризма” как способа осуществления паразитического господства меньшинства над трудящимся большинством.

Толпа же по определению В.Г.Белинского — «собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету» (в определении А.С.Пушкина — «народ бессмысленный» [176] ), т.е. толпа — множество индивидов, живущих бессовестно и по существу бездумно — автоматически или под управлением поведением её представителей извне. При таком понимании “элита” — тоже толпа, но более информированная и лучше прикормленная.

Меньшевизм , соответственно, представляет собой противоположность большевизму, поскольку объективно выражает устремлённость к безответственности и паразитизму на труде и жизни простонародья (т.е. большинства) тех меньшинств, которые обладают “элитарным” статусом либо стараются его обрести.

Большевизм, в отличие от масонства, структурирующего и реализующего властно-паразитические устремления “элитарного” меньшинства, не “элитарен”, а общенароден. Марксизм — в силу неадекватности его философии и политэкономии жизни, при его тотальном антинационализме, это — экзотерическая идеология меньшевизма.

Поэтому истинными марксистами в партии на протяжении всей её истории были именно меньшевики разного рода. Но в то же самое время марксизм был и лексической оболочкой выражения большевизма с момента возникновения РСДРП до 1987 г., когда новое поколение большевиков задалось вопросом: “Марксизм — это наше оружие, либо идейное оружие против нас, своего рода «троянский конь», который нам достался?”

Понимание различия масонствующего “элитарного” меньшевизма и общенародного большевизма при общности терминологического аппарата марксизма для них обоих, при общности для них обоих организационных форм одной и той же партии — это ещё один фактор, который необходимо осознавать для адекватного понимания эпохи Сталина.

При этом также надо понимать, что в ту эпоху подавляющее большинство членов партии, не говоря уж о миллионах беспартийных, даже не подозревало о том, что масонство, марксизм, большевизм — три «разницы», т.е. три разных сути: масонство в сознание большинства либо вовсе не существовало, либо было пустым словом, а большевизм отождествлялся с истинным марксизмом [177] , в том числе и многими членами партии, хотя многие, включая и беспартийных, предпочитали интуитивно именовать себя «большевиками», а не «коммунистами».

Но это же определяло и восприятие простыми партийцами и беспартийными личностей вождей партии и государства (Л.Д.“Троцкого”, В.И.Ленина, И.В.Сталина и других), вследствие чего их разногласия воспринимались не как системные, обусловленные принципами разных нравственно-этических систем, а как личностные.

При этом Л.Д.Бронштейн (Троцкий) был и истинным марксистом, и носителем некоего эзотеризма. В.И.Ленин был марксистом, судя по некоторым высказываниям в его работах, не посвящённым в тот эзотеризм, в который был посвящён Л.Д.Бронштейн. При этом В.И.Ленин на протяжении всех лет его партийной деятельности был склонен к большевизму, что сопровождалось искажением им марксизма в форме освещения в его работах некоторых вопросов, о которых истинные марксисты предпочитали умалчивать. И это регулярное отступничество В.И.Ленина от марксизма вызывало неудовольствие и даже гнев истинных марксистов [178] . И.В.Сталин был большевиком, которому по жизни довелось войти в марксистское движение и примерить марксизм к своему большевистскому мировосприятию; пришлось стать учеником живого классика российского марксизма В.И.Ленина и далее творчески “развивать” марксизм, что он и проделал — до полного отрицания его научной состоятельности в работе “Экономические проблемы социализма в СССР”.