- Ну так где? - проговорил Александр.

Впереди оказался один из них - собратья вытолкнули его - полностью лысый, с белой бородой, спускавшейся почти до половины груди.

- Наши молодые люди мертвы, господин. Ты убил их.

Александр фыркнул:

- Не лги мне, дед! Еще десятеро или более того бежали. Я хочу видеть их! И немедленно! Иначе я сожгу вашу жалкую деревню до основания, а детей и женщин продам в рабство.

- Но, отважный господин...

- Немедленно!

- Господин, они убежали и скрылись в горах, потому что страшатся твоего гнева.

- Пошлите за ними мальчишек. А женщины пусть приготовят нам еду... и немедленно.

Старейшины повиновались его приказу. Я подумал, что нас, шестерых, легко одолеть всей деревней. Но горцы уже были устрашены и не хотели рисковать. Мальчишки побежали в сторону гор, женщины отправились к очагам. Старейшины отвели нас на центральную площадь, где готовили ужин. К ночи семнадцать молодых людей угрюмо стояли перед Александром. Свет костра мерцал, озаряя их мрачные испуганные лица. У некоторых на руках и на ногах виднелись окровавленные повязки.

Мы поужинали отменным жареным ягненком. Местное вино оказалось слабым и горчило. Александр позаботился, чтобы каждый из нас ограничился одной чашей.

А теперь он расхаживал перед неудачливыми разбойниками, уперев кулаки в бока. Свет костра играл на украшенной драгоценными камнями рукояти опущенного в ножны меча. Еда, похоже, смирила гнев царевича, как и то, что Буцефал был возвращен целым и невредимым.

Повернувшись к белобородому деревенскому предводителю, Александр строго спросил:

- Какого возмещения должен я требовать у людей, которые пытались убить меня?

Старик успел несколько осмелеть.

- Ты уже убил достаточно наших; теперь деревня будет плакать до конца года, молодой господин.

- Таков твой ответ?

Тот склонил голову:

- Мсти им как хочешь, мой господин.

- Тогда я возьму этих молодых людей.

- Ты убьешь их?

За пляшущими языками огня я заметил, как зашевелились жители деревни.

- Я не буду убивать их. Они присоединятся к моему войску и будут биться с моими врагами.

"Мое войско! Интересно, что бы сказал на это Филипп?"

- Но, господин, - ответил старик, - если ты уведешь юношей с собой, некому будет ходить за овцами, защищать нашу деревню от бандитов из соседней долины.

- Ты предпочитаешь, чтобы я повесил их здесь и сейчас?

- Лучше вешай меня, - сказал старик, стараясь выпрямиться. - Я - вождь этих людей и отвечаю за их преступления.

Александр посмотрел на белобородого и расплылся в широкой улыбке.

- Ты прав, старик. Твоя деревня и так достаточно наказана. - Он обернулся к ожидавшим приговора молодым людям: - Ступайте по своим домам. И благодарите богов, что старейшина вашей деревни - мужественный человек.

- Благодарю тебя, отважный господин. Благодарю за милосердие. - Старик упал на колени.

Александр поднял его на ноги.

- Впрочем, я хочу, чтобы вы кое-что сделали.

- Что же, господин?

- Поставьте на этом месте статую в мою честь и смотрите на нее, когда захочется кого-нибудь ограбить.

- Мы выполним твой приказ, господин. Но я не знаю твоего имени.

- Александр, царевич Македонии.

- Сын Филиппа? - разом охнула вся деревня.

Улыбка Александра исчезла.

- Сын Зевса, - отвечал он.

Вернувшись к войску, мы узнали скверные новости: афиняне уже пришли к Фивам и обе армии вместе с союзниками из небольших городов преграждали нам путь к Афинам и Аттике.

- Что, если обойти их? - предложил Александр. - И взять Фивы, пока войско будет стоять в поле, ожидая нашего появления с севера.

Филипп блеснул единственным глазом.

- Хорошая мысль, сын.

Мы теснились в шатре царя, склонившись над складным столом, на котором была разложена карта здешних мест. Александр стоял напротив Филиппа, по бокам старого царя находились Парменион и Антипатр. Одноглазый Антигон замер возле Александра. Птолемей и другие Соратники теснились позади него. Я застыл у входа в шатер.

- Но знаешь ли ты путь, каким это может сделать целое войско, да так, чтобы неприятель ничего не заметил? - спросил Филипп.

Еще взглянув на карту, Александр ответил:

- Наше войско велико, нас заметят, какой бы тропой мы ни шли.

Царь кивнул.

- Тогда, - продолжил Александр, - небольшой полк и отряд всадников вместе с одной или двумя фалангами гоплитов могут обойти армию врага и взять Фивы, пока их войско в поле ожидает нашего приближения.

- Это безумие! - взорвался Парменион. - Небольшой отряд не сможет штурмом взять город, ему не по силам даже осадить его!

- У нас будет преимущество - неожиданность, - парировал Александр.

- Ты рассчитываешь, что фиванское войско умрет от страха, едва увидев нас перед собой? - продолжал Парменион.

Никто не усмехнулся. В шатре установилась мертвая тишина.

Нарушил ее Филипп:

- Представим себе, что ты сумел взять город, это несомненный успех. Однако мы не избавимся от войска, стоящего перед нами. С ним все равно придется сражаться.

- А мы станем слабее, - сказал Антипатр. - Потому что лишимся твоего ударного отряда, который уйдет от основных сил.

Александр умолк и только пристально посмотрел на карту, лицо его побагровело от гнева.

- Ну, понял? - мягко спросил Филипп. - Мы должны победить армию в поле. Взятие Фив ничего не решит.

- Понял, - напряженно сказал царевич, не поднимая глаз.

- Тогда вопрос в том, - проговорил Антигон, - где биться с ними.

- И еще - в том, сколько их там, как они организованы? И кто у них командует? - У Пармениона нашлось множество вопросов.

- Мы скоро узнаем об этом, - проговорил Филипп.

- От лазутчиков? - спросил Антипатр.

Филипп кивнул.

- Я не верю лазутчикам, - пробурчал Антигон. - Кто знает, наврали они или нет. Я предпочитаю увидеть расположение врага собственными глазами. Он приложил указательный палец к своему здоровому глазу.

- Быть может, нам с тобой лучше вдвоем поглядеть на врага, - предложил Филипп, указывая на свой единственный глаз. - Из нас выйдет один хороший лазутчик.

Все расхохотались, и царь громче всех.

- Мы должны выяснить все, - согласился Парменион. - Даже лучший из лазутчиков не имеет головы полководца. Нам следует знать в точности, кто находится перед нами.