- Эй ты, - сказал он, - убирайся. Не умеешь драться - не берись за оружие. И скажи своему безмозглому начальству, чтобы не вздумало больше тягаться с Конаном из Киммерии. Даже если эта жирная баба, графиня Зоэ, отправит против меня целый полк, я свалю вас всех. Клянусь Кромом, я буду присылать ей по отрубленной голове в день, если она не успокоится!

Солдат с трудом перевел дыхание и, цепляясь за стену, встал на ноги.

- Я могу идти, господин? - спросил он, не веря своим ушам.

- Разумеется, - презрительно бросил Конан.

- Мое имя Аршак, и я навеки твой должник, - сказал солдат, но Конан уже повернулся к нему спиной. Наклонившись над офицером, киммериец снял с его пояса глиняную табличку. Во время потасовки она осталась почти невредимой, если не считать того, что треснула пополам. Офицер навалился на нее животом и тем самым, можно считать, спас от повреждений. Несколько секунд киммериец тупо смотрел на клиновидные буквы, потом пожал плечами и раздавил табличку подошвой сандалии.

- Абулетес! - рявкнул Конан.

- Здесь, - уныло отозвался хозяин, предвидя заранее просьбу своего постояльца.

- Похорони эту падаль и вели служанкам помыть полы, - распорядился варвар.

- Послушай, Конан, - сказал Абулетес, подходя к молодому варвару поближе и после некоторого колебания кладя руку ему на плечо. - Ты очень обязал бы меня, если бы нынче же съехал. Ты мне очень нравишься, ты благородный и очень симпатичный моло... мужчина, но слишком уж беспокойный.

Конан посмотрел ему в глаза, и Абулетес смешался.

- Конан, - снова проговорил он, однако руку с плеча варвара убрал. Слушай, Конан, я сделаю все, что ты хочешь, и даже платы не потре...

- Что? - кратко спросил Конан.

Абулетес взорвался, хотя понимал, что порыв может стоить ему жизни.

- Проклятье Сета на твою безмозглую башку, киммерийский дикарь! заорал он. - Хорошо, я закопаю трупы на городской свалке. Но полы пусть моет эта твоя дурища, Семирамис, которую ты обрядил как королеву! В конце концов, это из-за ее глупости тут так напачкали...

Конан задумчиво осматривал клинок двуручного меча и, обнаружив на нем пятнышко крови, обтер его об одежду Абулетеса. Трактирщик сдался.

- Хорошо, - прошептал он. - Будь по-твоему, киммериец. Но если меня вызовут во дворец и начнут пытать, я могу не выдержать испытания и назвать твое имя.

- Ты можешь не дожидаться начала пытки, - хмыкнул Конан. - Я разрешаю тебе сказать им все. Пусть приходят и забирают меня, если у них это получится.

Он с лязгом сунул меч в ножны, повернулся и побежал вверх по лестнице.

Графиня Зоэ бушевала.

- Моя диадема! - пронзительно кричала она. - Мои драгоценности! Подумать только, даже в своем дворце я не могу чувствовать себя в безопасности! Кто этот вор?

Аршак склонил голову.

- Какой-то варвар из дикой северной страны, госпожа моя.

- Молчать - взвизгнула Зоэ. - Я не хочу ничего слышать о нем! Он мог посягнуть на меня! Какой ужас!

Она металась по своей опочивальне, окутанная полупрозрачными шелками, сквозь которые просвечивали ее пышные формы. Перед глазами солдата мелькали то розовые груди с сосками, подкрашенными охрой, то гладкие круглые бедра. Он с удивлением поймал себя на том, что все эти прелести оставляют его равнодушным - может быть, потому, что графиня Зоэ время от времени награждала его увесистой пощечиной.

- Пятнадцать взрослых мужчин не могли взять какого-то варвара! вопила Зоэ. - Невероятно! Неслыханно! Бахтияр убит! Великий Митра, высокородных господ стали убивать ударом табуретки по голове! А где остальные?

- Не знаю, госпожа моя, - тихо сказал Аршак. - Я видел еще четыре трупа. Думаю, что другие убежали...

- В бегах? - Зоэ остановилась и впилась в него взглядом. - Ты хочешь сказать, они попросту дезертировали?

Опасаясь быть избитым, солдат осторожно ответил:

- Я не знаю.

- А что ты вообще знаешь? - закричала Зоэ и снова занесла свою пухлую руку. На этот раз солдат уклонился от удара и перехватил ее запястье. Зоэ дернулась, но он крепко держал ее.

- Хам, - прошипела она. - Ты соображаешь, что ты делаешь? Сейчас я закричу, и тебя четвертуют...

- А меня и без того четвертуют, - сказал Аршак с жуткой уверенностью. - Если остальные действительно дезертировали, значит, у них хватило ума это сделать. Все, что мне остается, - это исправить мою ошибку.

Он оттолкнул от себя графиню и направился к выходу.

- Стража! - закричала она вне себя, но, к ее величайшему удивлению, никто не откликнулся. Аршак, удивленный не меньше, чем сама Зоэ, беспрепятственно покинул ее дворец. И только в просторном дворе увидел, почему ему удалось это сделать.

Личная охрана сиятельной Зоэ никуда не исчезла - все были на месте. Люди сидели и стояли в полной неподвижности, как куклы, некоторые застыли в воинственных позах, с поднятыми пиками и мечами, занесенными для удара.

Более того. Среди охранников Аршак заметил семерых своих товарищей, тех, что вместе с ним приходили арестовывать дерзкого похитителя диадемы. Они тоже были неподвижны и, как заметил потрясенный Аршак, смертельно бледны и очень худы, как будто им пришлось голодать не один день. Создавалось впечатление, что их принесли, или привезли и свалили в углу штабелем, точно бревна.

Аршак потрогал одного из них. Он был холоден, как камень, и казался мертвым. Однако вдруг замороженный пошевелил глазами и уставился на человека. Аршак отпрянул, ощутив приступ тошнотного ужаса.

В тот же миг он сообразил, что только что своими руками поставил себя вне закона, посягнув на графиню Зоэ. Теперь ему только и остается, что скрываться, а скрываться можно лишь в воровском квартале. Не напроситься ли в напарники к этому Конану? Мысль показалась ему дикой, и он, несмотря на ужас своего положения, усмехнулся.

Мстительная Зоэ выскочила во двор почти голая и застыла в дверях, пораженная открывшимся ей зрелищем. Впрочем, замешательство почтенной дамы продолжалось недолго. Завидев оскорбителя, она завизжала, протянула вперед руки и помчалась к нему с явным намерением вцепиться в лицо и выцарапать глаза.

Аршак насупился и обнажил меч. Ему не слишком нравилась идея убить женщину, но он видел, что другого выхода, похоже, Зоэ ему не оставила. К тому же, если он прирежет эту кровожадную и алчную бабищу, народ только спасибо ему скажет.

И тут случилось нечто странное. Аршак ощутил сзади на своей шее прикосновение чьих-то невесомых рук. Он замер. Хотел было повернуться, но понял с неожиданной ясностью, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Откуда-то потянуло холодом. Перед глазами все поплыло, слилось и смешалось, однако равновесия он не терял, как будто неведомый источник холода поддерживал его каким-то образом, не прикасаясь. Образ Зоэ расплылся и исчез в мутном розовом водовороте. Он хотел закричать, но не смог. Губы онемели, горло перехватило.

Чей-то шелестящий голос проговорил:

- Однако не нада напрягать себя. Лучше мало-мало расслабиться. Не больна. Хорошо. Не нада бояться.

"Кто боится-то?" - хотел было сказать солдат, но вместо этого дернулся и провалился в мягкую темноту.

- Прости, дорогой, - нежно говорила Семирамис, наматывая на палец длинную черную прядь волос своего возлюбленного. - Я, наверное, не должна была показываться здесь в этой диадеме. Но твой подарок настолько хорош, что мне хотелось, чтобы и другие увидели, как ты любишь меня.

- Ладно, - проворчал Конан и высвободился. - Ты хорошо спрятала ее, Семирамис?

- Да уж не сомневайся. - Она наклонилась к его уху и громко зашептала: - Я зарыла ее...

- Стоп! - рявкнул варвар, прикрывая ее рот своей огромной мозолистой ладонью. - Женщина, неужели тебе нужно кричать об этом на весь кабак? Лучше помолчи. Скажешь потом.

Она отстранилась с недовольным видом.

- Как хочешь. Ты спросил - я хотела ответить... В последнее время ты стал очень груб со мной, Конан. Я уж подумываю, не поискать ли мне другого мужчину. Который был бы ласков и внимателен...