— Но?.. — это подал голос Сиградд, обладавший завидным талантом: порой задать правильный, затрагивающий самую суть дела, вопрос, обойдясь как можно меньшим количеством слов.

— Но к ней имеется целых две плохие новости, — отвечал бывший вор с ноткой сожаления, — во-первых, жизнь нашей волшебнице этот ублюдок Леон оставил не просто так, а с умыслом. Он задумал переманить Равенну к себе… в ряды ихнего Братства. Для чего основательно попудрил ей мозги. Но здесь я его понимаю. Хороший колдун никому лишним не будет.

— А во-вторых? — все так же нетерпеливо спросил сэр Андерс. Подгонял как будто.

— А во-вторых, кушать Равенне эти гнусы не дают, — Освальд вздохнул, — э-э-эх… знают, видимо, что волшебники с помощью еды восстанавливают не только телесные, но и колдовские силы. Вот и пытаются себя обезопасить… так сказать, зад прикрыть.

— То есть, даже если мы и вызволим Равенну… — начал рыцарь, но бывший вор его перебил.

— Без «если», — выпалил он с раздражением, — обязаны освободить.

— …то в бою от нее все равно проку не будет, — докончил свою фразу сэр Андерс, делая вид, что не заметил реплики Освальда.

— Обязаны освободить, — еще раз повторил зачем-то бывший вор, — не то грош нам всем цена. И Дедуля-Бренн зря тратил на нас время, кров предоставляя… спасая от виселицы.

А затем, помолчав с мгновение, добавил:

— Это вполне нам по силам… не смотрите, что этих «братцев ночных» там много. Леон и его подручные — те еще вояки. Просто тогда, у берлоги они застали нас врасплох, смогли окружить… это раз. А два: очень уж они полагаются на стрелы, на арбалеты. Предпочитают бить на расстоянии. Почему? Думаю, причина ясна и очевидна.

— Трусы, — высказался по этому поводу сэр Андерс, — или слабаки. В честной схватке, лицом к лицу, грудь на грудь… с клинком против клинка толку от них… не больше, чем от крыс.

— Все правильно, — Освальд одобрительно кивнул, — другой вопрос, что тогда, на оскверненной земле это было их преимуществом. Открытая местность, никаких… почти препятствий для полета стрелы. А враги… мы, то есть, на немаленьком расстоянии, с которого этих стрелков никаким мечом или секирой не достать. Благодать!

— Зато теперь… — начал было сэр Андерс, но бывший вор его перебил, не стал дослушивать.

— Зато теперь, благородный сэр, расклад прямо противоположный. «Братцы» эти спят вповалку на поляне… не настолько просторной, чтобы луки и арбалеты им бы теперь помогли. Зато нам в такой тесноте — наоборот: полнейшее раздолье.

— План… атаки? — рыцарь перевел взгляд на Сиградда, затем снова на Освальда, а в интонации и выражение лица окончательно вернулась столь бесившая бывшего вора смесь деловитости и чванства. Правда, держал себя сэр Андерс уже не как аристократ в присутствии простолюдинов, но, скорее, будто командир перед подчиненными бойцами.

— План донельзя прост, благородный сэр, — отчеканил Освальд, подражая манере высокородного собеседника с подчеркнутой неуклюжестью, на грани шутовства, — противник выставил двух часовых, а остальные изволили почивать. Мы с вами незаметно подбираемся к этой парочке и перерезаем им горло… ну или рубим буйные головы. А тем временем наш могучий друг…

Бывший вор кивнул в сторону Сиградда.

— …наш могучий друг рубит веревки, которыми Равенна привязана к дереву. Потом хватает ее и уносит подальше… где безопаснее. А если поднимется шум…

— Так. Погоди, — возразил сэр Андерс, нахмурившись, — то есть, как это понимать — незаметно подберемся, перерезаем? Как воры что ли?

Освальд подчеркнуто глубоко вздохнул и закатил глаза.

— Вот что вы за человек, сэр Андерс фон Веллесхайм, — протянул он устало, — хотя понятно — что. Благородный. Только честные поединки признаете, а всякие уловки и хитрости считаете уделом уличной швали. Похвально, конечно… было бы, если б наши противники сами не были тем же мусором рода людского. Эти, как мы уже поняли, честной битвы нам не дадут. Да и что это за битва — целой толпой на нас троих? Предпочитаете погибнуть?..

— Я тоже не хочу… просто носильщиком работать, — басовито молвил Сиградд, — убегать и прятаться.

— Ладно, — Освальд легонько хлопнул в ладоши, — тогда поменяемся ролями. Мы с Сиграддом берем на себя часовых. Вы, благородный сэр, как и подобает рыцарю, вызволяете даму… может, и не слишком прекрасную, но уж какая есть. Постараемся убить как можно больше «братцев ночи» пока они спят, а как проснутся — отступаем.

С этими словами бывший вор метнул тесак в ближайшее дерево, на манер дротика. Широкое остроконечное лезвие вонзилось в морщинистую кору.

К стоянке отряда Братства Ночи подходили, разделившись. Освальда еще немало удивил соратник-варвар. Бывший вор ожидал… или, скорее, опасался, что такой здоровяк будет ломиться через кусты, словно взбесившийся кабан, и с таким же шумом. Но Сиградд перемещался через ночной лес осторожно и даже почти неслышно. Очевидно, охотничье прошлое сказалось. Хотя до ловкости и зоркости Освальда — качеств, которые можно было обрести лишь, живя в погоне за шальной удачей — варвару-изгнаннику было, разумеется, далеко.

Костер все горел. И благодаря ему из темноты ночного леса поляна была очень даже заметна.

«Ну, вояки… ха-ха!» — внутренне усмехнулся Освальд, подползая к стоянке Братства и уже сжимая пальцами рукоять тесака.

Первым в атаку вступил, впрочем, все-таки Сиградд. Один из часовых оказался достаточно бдительным, а слуху его хватило чуткости, чтобы различить шорох в кустах — как раз с той стороны, откуда подбирался варвар.

На беду часовому не хватало опыта. А с ним — понимания той простой истины, что в ожидании нападения лучше десять раз перестраховаться и прослыть придурковатым, шарахающимся от собственной тени паникером, чем один раз геройски погибнуть. Да заодно помочь с переездом на тот свет боевым товарищам.

Потому, вместо того, чтобы растолкать других членов Братства, часовой просто подошел к самому краю поляны, к одному из окружавших ее деревьев и посмотрел в ночную темноту — тщась что-нибудь в ней различить.

Он-то и погиб первым. Секира Сиградда, спрятавшегося как раз за этим деревом, обрушилась на голову часового и вмиг раскроила ему череп.

Второй часовой успел открыть рот… но и только-то. Выскочивший, прямо-таки молнией вылетевший из кустов Освальд вонзил ему лезвие тесака в основание шеи, которую человек из Братства Ночи столь неосмотрительно открыл, откинув капюшон плаща.

Следующий удар тесака пронзил горло его спящему соратнику — ближайшему к Освальду. Не отставал от бывшего вора и Сиградд: на ходу снес голову одному из членов Братства Ночи, спросонья приподнявшемуся и уставившемуся перед собой мутным взглядом.

Тем временем сэр Андерс уже освобождал от пут Равенну. Вначале попробовал развязать узлы руками, но быстро понял, что выйдет слишком долго. Так что пришлось рыцарю взяться за меч не для боя, но просто перерезать веревки. Причем действовать пришлось предельно осторожно, дабы не поранить волшебницу.

От схватки с веревками его отвлек истошный вопль, раскатившийся над поляной и в ночной тишине прозвучавший просто громоподобно.

Это Сиградда подвели-таки огромный рост на пару с богатырским сложением. По нечаянности варвар наступил на одного из спящих противников, отчего тот и заверещал. Остальные члены Братства — те, что еще были живы — почти мгновенно вскинулись, стряхивая сон.

— Нападение! Рассредоточьтесь! — выкрикнул Леон. Голос у него оказался неожиданно сильным для столь скромного роста.

А уже в следующий миг меньше, чем в дюйме от лица Сиградда пролетела блеснувшая в темноте от света костра железная полоска ножа. Не иначе, предводитель отряда именно в здоровяке-варваре увидел наиболее крупную — а значит, и наиболее удобную мишень.

Леон просчитался: несмотря на свою стать, Сиградд не был неуклюжим. Без труда смог уклониться… но расслабляться было рано. Мгновение спустя (варвар не успел даже дух перевести) неподалеку щелкнула тетива арбалета. Сиградд еле успел выставить секиру на пути устремившегося в его сторону юркого как комар болта — отразить эту атаку.