— Понимаю, — проговорила она, — обороняясь, битву не выиграть. Но я, кажется, знаю, что можно сделать. Перейдем-ка в наступление для начала. Прикройте меня.

Сиградд и сэр Андерс еще теснее встали плечом к плечу.

— Со всех сторон прикрывайте, — уточнила Равенна.

Вырвавшийся, наконец, из окружения мертвяков, Освальд обогнул рыцаря и варвара, и встал за спиной волшебницы. После чего все четверо медленно двинулись в сторону великана, прорубаясь через толпу наседавших мертвяков, отбиваясь от них.

Великан, разумеется, заметил их маневр. Снова вскинул руку-дерево — и земля под ногами посланцев мастера Бренна, и без того рыхлая, начала стремительно размякать, превращаясь в топь.

Однако и Равенна в долгу не осталась. На ходу смекнув, что использовать больше одного заклинания под силу далеко не каждому — и уж точно не одержимому Скверной мертвецу. А значит, чтобы наслать на врагов колдовскую напасть, великану пришлось убрать защиту от волшбы.

Этим обстоятельством волшебница не преминула воспользоваться, выпустив в направлении исполинского врага сразу несколько огненных шаров. Ноги-деревья вспыхнули… и, хотя почти сразу погасли, но урок великаном был усвоен: новых атак при помощи колдовства он не предпринимал.

— Одного может не хватить, — проговорила Равенна, сжимая ладонью свой амулет защиты от Скверны, — наверняка не хватит…

Стоявший к ней спина к спине, Освальд недоуменно обернулся, покосившись.

— Амулеты от Скверны, — пояснила волшебница, — дайте мне свои амулеты от Скверны.

И один за другим приняла из рук соратников эти фигурки, похожие на человечков с раскинутыми руками.

— А теперь пропустите меня, — велела Равенна, когда они, наконец, прорвались: толпа мертвяков осталась позади. Хотя и продолжала напирать с тыла.

Но секира, меч и тесак успешно отбивали этот напор.

С зажатыми в руках, обжигавшими кожу, амулетами, волшебница шагнула к великану, превозмогая боль. Темное марево защиты от колдовских атак продолжало мерцать, но Равенна и не думала прибегать к боевой волшбе.

— Эй! Лир! — выкрикнула она, — мы пришли освободить тебя! Разве ты не помнишь?

— Помню, — пробасил великан, — но я освободился и без вас.

— Не совсем! — кричала Равенна, вдобавок, подпрыгивая и размахивая руками, будто ребенок, привлекавший к себе внимание, — нужно еще кое-что сделать. Не бойся! От колдовства ты защищен… а обычного оружия у меня нет.

— А я и не боюсь, — великан усмехнулся, издав звук, похожий рев медведя, — оружие на меня и не подействует. Ваши мечи… человечки — все равно, что зубочистки для меня!

С этими словами он наклонился и, ухватив Равенну поперек туловища одной из деревьев-рук с корнями-пальцами, поднял волшебницу над землей.

— Чего тебя бояться? Я раздавлю тебя как букашку, — гремел голос великана, — если захочу. Но если ты скажешь, чего мне не хватает, чтобы окончательно стать свободным… я найду тебе место в моем войске. Почетное место!

А когда их лица оказались одно против другого — лик живой женщины и рожа мертвого черепа с пустыми глазницами — волшебница успела понять: сейчас или никогда.

Вытянув обе руки, волшебница прислонила все четыре амулета к черепу некроманта.

На миг серебро амулетов побелело настолько, что, кажется, даже засветилось, а сами фигурки, напоминавшие человечков, искривились, точно начали плавиться. Но затем от черепа пошел дым — белый. И другой дым, черный, повалил изо рта и глазниц.

А следом само тело великана — гора слипшейся земли — дрогнуло. И на глазах начало терять форму, оседать. Бессильно пали стволы деревьев, служившие ему конечностями. Включая руку, державшую Равенну.

Черный дым клубился, застилая глаза и не давая дышать. Оставшись без опоры в виде руки-дерева, волшебница едва не съехала по склону земляного холма, еще мгновение назад бывшего туловищем великана. Но сумела-таки удержаться, упершись руками и ногами в неровности этой груды земли.

И, не выпуская из рук амулетов, снова потянулась, карабкаясь, к черепу.

Как один, попадали на землю мертвяки. Да и живым — Освальду, Сиградду и сэру Андерсу — тоже пришлось пригибаться под порывом чудовищной силы ветра, сметавшего даже деревья.

Затем туча черного дыма, зависшая над изуродованным участком леса, пролилась дождем. Странным, непривычным дождем — жгучим и с запахом не то помоев, не то стоячей воды из болота или какого-нибудь пруда.

Но к счастью, дождь этот не был долгим. Туча рассеялась, небо заметно посветлело. Хотя о солнце по-прежнему оставалось только мечтать.

Впрочем, Равенне было все равно. В небо она не смотрела: ничком лежала на груде размокшей земли, превратившейся в грязь. А в руках постепенно остывали защитные амулеты.

Встрепенулась волшебница, только когда почувствовала странное тепло — неожиданное и особенно заметное рядом с окружавшей ее мокрой грязью. И подумала, что тепло это, должно быть, излучала душа человека, назвавшегося Лиром. Человека, при жизни бывшего некромантом и наверняка совершившего немало ошибок. Включая последнюю, из-за которой он угодил в посмертный плен Скверны.

Но теперь душа Лира ведь освободилась! Не так ли? Скверна же оставила ее!

Тепло ослабело, отдалилось немножко. С усилием Равенна все-таки смогла перевернуться на спину и вперить усталый взгляд куда-то вверх. И на миг ей показалось, будто она видит, как очищенная от Скверны душа некроманта поднимается к небу.

11 марта — 8 апреля 2018 г.