— Я же говорил —- у меня три деверя, так? Он купец. Сказал, если новых деревьев насажать, землю будет легче продать.

Последовала долгая пауза — Коэн переваривал услышанное. Затем он крикнул:

— Лес Тенорез нельзя продавать! Он никому не принадлежит!

— Точно. Поэтому, говорит Глина, его и можно продать.

Коэн ударил кулаком по парапету. От того отвалился кусочек камня и покатился в ущелье.

— Извини, — бросил он.

— Ничего страшного. Я же говорил, все время куски отваливаются.

Коэн повернулся.

— Что происходит? Я помню кучу войн. А ты? Тоже, должно быть, сражался.

— Да, дубиной всех дубасил.

— Мы, вроде, сражались за светлое будущее, власть закона и такие штуки. Так говорили…

— Ну, лично я сражался, так как мне велел большой тролль с хлыстом, — ответил Слюда осторожно. — Но я понимаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, мы же не за фермы и ели дрались. Верно?

Слюда повесил голову.

— И вот он я, с этой развалюхой вместо моста. Мне правда очень неудобно, — стонал он, — вы аж сюда приехали и все такое…

— И был какой-то король, — говорил Коэн задумчиво, глядя на воду. — И, кажется, волшебники какие-то были. Но король был. Уж в этом-то я уверен. Никогда его не встречал. Знаешь? — и он усмехнулся троллю. — Я ведь не помню его имени. Мне даже кажется, что никогда мне его имени не говорили.

Примерно через полчаса лошадь Коэна выехала из мрачного леса нв мрачную, продуваемую ветрами вересковую пустошь. Она какое-то время шла молча, а затем спросила:

— Ладно… сколько ты ему дал?

— Двенадцать золотых монет.

— Почему ты ему дал двенадцать золотых?

— Больше у меня не было.

— Должно быть, ты сошел с ума.

— Когда я был молоденьким, начинающим героем-варваром, — ответил на это Коэн, — под каждым мостом жил тролль. А когда через лес ехал — вот как мы сейчас — по меньшей мере двенадцать гоблинов пытались тебе голову отрубить. — Он вздохнул. — Интересно, что с ними всеми произошло?

— Ты, — ухитрилась ответить одним словом лошадь.

— Ну, да. Но я всегда думал, еще будут. Всегда думал, еще края будут.

— Сколько тебе лет? — спросила лошадь.

— Понятия не имею.

— Но уж, конечно, достаточно стар, чтоб глупостей не делать!

— Да. Верно, — Коэн зажег новую сигарету и кашлял, пока из глаз не потекло.

— Мозги размягчились!

— Ага.

— Последний доллар троллю отдал!

— Угу, — и Коэн выдохнул струю дыма, застлавшую закат.

— Зачем?

Коэн поглядел на небо. Красный свет был холоден, как склоны ада. Ледяной ветер пронесся по степи, развевая жидкие остатки его волос.

— Ради того, что должно бы быть, — ответил он.

— Ха!

— Ради того, что было!

— Ха!

Коэн взглянул вниз.

Он усмехнулся.

— И за три адреса. В один день я помру, — весело произнес он, — но, думаю, не сегодня.

С гор дул ветер, наполняя воздух кристалликами льда. Было слишком холодно, снег пойти не мог. В такую погоду волки спускались в деревни с гор, в глубине леса рвались, замерзая, деревья. Вот только и волков становилось меньше и меньше, и леса.

В такую погоду все разумные люди сидят дома, перед огнем.

Рассказывают разные истории про героев.

  Здесь начинается игра слов, которая продолжается ответом лошади. С одной стороны, вроде Коэн говорит про покупку, с другой — «auction» еще и карточный термин… (Прим. перев.)