– Откуда же вы знаете, что они уборщики?

Она допила остатки виски.

– У них есть пылесосы.

Восьмерка женщин упражнялась в гребле недалеко от берега, их майки пропитались потом. Мужчина в надувной лодке выкрикивал команды через мегафон. Восемь пар обнаженных бедер едва не соприкасались с блестящими от пота плечами, а потом расходились, когда гребок завершался. Полуденное солнце заливало светом Темзу и подкрашивало серебром капли, падающие с широких весел.

– Ты здесь не на своей территории, – заметил Дикон.

Женщины отрабатывали технику, а не скорость, и они с Мэйхью без труда шли вровень с лодкой.

– В этом есть свои преимущества. – Мэйхью наблюдал за гребцами. – Все равно у меня обеденный перерыв. – Под мышкой у него был засаленный бумажный пакет. – Можно ожидать, что над рекой подует и прохладный ветерок.

– "Таймс" написала про леди Оливию. Абзац, полный сожаления.

– Вернее, достойный сожаления. По крайней мере, для благородного лорда. Похороны были скромными до скрытности. Я думаю, лорд предпочел бы, чтобы она погибла от несчастного случая на охоте. Это было бы в духе аристократических традиций – и никакого скандала.

– А разве будет скандал?

– Не думаю. Пристрастие леди Оливии к бутылке не было секретом для Флит-стрит[10]. Отдельные репортеры еще сшивались вокруг загородного дома Коклана день-другой, но... – Мэйхью пожал плечами.

– Потом их спровадили, – закончил за него Дикон.

– Скорее, откупились. Или кто-то шепнул пару слов на ухо владельцу газеты в одном из лучших клубов Пэлл-Мэлл[11]. Вот так все устроено в нашей чертовой стране. Кивнуть кому надо в «Атенеуме»[12], подмигнуть в другом месте – и решение Уайтхолл[13]готово. Кстати, охранники банка чисты как свежевыпавший снег.

– Ты в этом уверен?

– Да, они – бывшие полицейские.

– Вот тебе раз!

– Да нет, – рассмеялся Мэйхью, – просто это немного упростило проверку.

– Пара кивков в местном пабе? – предположил Дикон.

– И ставка у ближайшего букмекера. Да... Мне не совсем ясно, что ты хочешь узнать о них. – Мэйхью смотрел, как справа от него женщины выкладывались в гребле. Тело сжато в пружину, колени подтянуты к подбородку, пока лопасти касаются воды; потом ноги выпрямляются и торс отклоняется назад. Все происходит синхронно, даже стон, который раздается, когда весла входят в воду. – Что ты ищешь?

– Я задался вопросом: может быть, кто-нибудь из них умеет больше, чем хочет показать?

– Это не много мне говорит.

– Это только предположение...

– Или ты боишься показаться глупым, или мы действительно пробираемся ощупью в темноте.

– Я имею в виду программирование, – сказал Дикон, помолчав.

– Что-что? – Мэйхью громко рассмеялся. – Это же бывшие полицейские, Джон. У них расколется голова, если они попытаются рассчитать четырехсильный аккумулятор.

– Именно это я и хотел от тебя услышать.

– Ну, хватит. – Они дошли до деревянной скамьи, с которой открывался вид на реку. Мэйхью плюхнулся на нее и развернул пакет: в нем лежал бутерброд с колбасой. Сложив внутрь намазанные маслом ломти белого хлеба, он начал есть. – Так в чем там дело? Промышленный шпионаж? Кто-нибудь пытается надуть банк?

– Я не уверен, но похоже на то.

– И обнаружила это Лаура Скотт.

– Наткнулась случайно, – соврал Дикон.

– Тогда это может и не иметь отношения к смерти Кэйт Лоример. – Мэйхью говорил с набитым ртом, и слова были неразборчивы.

– Все очень неопределенно.

– Особенно если рассказывать об этом так, как это делаешь ты. Мимо них по дорожке промчался трусцой бегун, поднимая пятками облачка пыли, какие рисуют в мультфильмах, чтобы показать скорость. Мэйхью хмыкнул.

– Он же расплавится. – Потом повернулся спиной к реке, продолжая жевать. Женщины подняли весла и теперь отдыхали, упав головами на руки, вытянув усталые спины.

Дикон думал о том, как заставить Мэйхью поверить себе, не посвящая его во все детали. Он сказал:

– Держу пари, что дело нечисто. Но в этом ты Прав – даже если в банке и орудуют мошенники, то, возможно, ничто не связывает их с Кэйт Лоример. И тем более с леди Коклан. Похоже, там обыкновенное надувательство. Если это окажется действительно так, то я передам это дело тебе, если ты захочешь. Можешь делать с ним все, что угодно: торговаться за жирный кусок с копом из другого участка или с самими мошенниками. Я возражать не буду. Но если связь с Лоример есть,то я тебе сообщу, и мы вместе решим, что делать. Пока что мне приходится блуждать в потемках.

Часть из того, что он сказал, была правдой. Дело вполне могло дойти до такой точки, когда ему потребуется от Мэйхью большая помощь, чем та, на которую он вправе рассчитывать, и, если так случится, ему надо будет отдать что-то взамен.

Мэйхью кивнул, запихивая в рот остатки бутерброда. Некоторое время он молча жевал, глядя на воду.

– О'кей, – сказал он и, словно в подтверждение заключенной сделки, добавил: – Ясно, что в деле Коклан будет иметь место заговор молчания, хотя, может, это слишком сильно сказано. Понимающие люди усматривают связь между Коклан и Лоример, но поступило указание не обращать на это внимания.

– Негласное указание? – уточнил Дикон.

– Более или менее. Д'Арбле погрозил мне пальцем и постарался создать впечатление, что дело взято на контроль где-то там еще.

– Это действительно так?

Мэйхью покачал головой.

– Кому это нужно? И для чего? Даже ее муж думает, что она перепила и отключилась в ванне. Здесь работает известное «правило трех обезьянок»: не видеть зла... Ну, ты его знаешь. Другое правило: не задавать лишних вопросов.

Будто сговорившись, они одновременно поднялись и пошли вдоль берега.

– Даже самому себе? – поинтересовался Дикон.

На щеках Мэйхью, вокруг рта прилипли жирные крошки. Над его головой летали мухи.

– Дело, конечно, темное. – Мэйхью замолчал. – Я догадываюсь, что мы думаем об одном и том же. Связь между Лоример и Коклан, может быть, и есть, но черт его знает, в чем она заключается. Именно это ты и ищешь, я думаю. Если найдешь, буду рад узнать об этом. А потом – как ты сейчас сказал – я решу, что с этим делать. Может статься, никакой связи и нет, а просто они обе умерли одинаковой смертью.

– Или были одинаково убиты...

– Ну да. Я имею в виду, что связь может быть совершенно элементарной – обеих прикончил один и тот же парень. Сначала обобрал их или что-нибудь в этом роде. У Лоример были деньги?

– Нет.

– Ну я не знаю – но ведь так часто бывает, правда? Особенно в тех кругах, где вращалась Коклан. Такие вот франтоватые коровы однажды решают пуститься в крутые спекуляции. Деньги переходят из рук в руки – он говорит, что знает о ее рискованных вложениях. Или другой случай. Она получает с ним такое удовольствие, что готова скорее опустошить свой банковский счет, чем потерять его. Потом начинаются проблемы с наличными, о которых узнает муж, или ее жеребец требует слишком большой кусок, а леди сжимает колени и угрожает позвать полицию. Огласка, однако, нежелательна. Это еще детская шалость по сравнению с продажей фамильного серебра. Наконец единственным выходом для любовничка остается «несчастный случай» – мне приходилось видеть такое. Пару лет назад жена одного брокера – помнится, ее звали Беатой – свалилась со скалы в Шотландии. Выяснилось, что один жулик почти дочиста разорил ее. Этот мерзавец, едва обзаведясь приличным костюмом и научившись правильно произносить слова, завел себе целую ораву баб с Плац Бошам и площади Белгрэйв. Ему удалось убедить ее, что у него есть человек, который может быстренько провернуть десяток-другой завалявшихся у нее тысчонок. Он знал, что любовница будет недовольна, когда не получит назад свои деньги, но надеялся, что она промолчит и спишет эту сумму. Его надежды не оправдались. Она решила прижать его и наплевать на последствия, а он помог ей упасть с утеса. – Мэйхью махнул рукой над головой, будто приветствуя кого-то. Мухи поднялись и зажужжали, потом снова снизились и начали летать, образуя вокруг головы Мэйхью подобие нимба.