Шла десятая минута полета.

Мидлтон спокойно сидел в кресле, время от времени поглядывая на экран бортового локатора. Пока Кондор вела автоматика. Однако мишень могла появиться и раньше положенного времени, так что ухо надо было держать востро.

Это были уже третьи боевые стрельбы за последний месяц. Работа, ставшая привычной. Ночные дежурства, стрельбы, барражирование, снова дежурства, опять стрельбы… Свободного времени, конечно, мало, зато кормят на убой и платят хорошо. А Лайза подождет. Три года в авиации дадут и свой коттедж, и неплохой банковский счет в придачу. Да и безработица не грозит: президент Карреда явно готовится к войне.

Мидлтон взглянул на курсограф – истребитель был в нужном квадрате. Летчик впился глазами в экран. Вокруг висели плотные облака. Ни земли, ни солнца не было видно: сплошной серый кисель за бортом. Мидлтон изготовился к стрельбе и стал ждать появления мишени.

По фонарю вдруг забегали изумрудные звездочки, и тут же слева ослепительно брызнули солнечные лучи. Мидлтон на несколько мгновений потерял зрение, а когда оно вернулось, на экране уже появилась отметка от мишени. Бортовая ЭВМ быстро выдавала на дисплей курсовые параметры. Мишень шла прямиком на Столицу. У нее оказалась такая скорость, что Мидлтон удивленно присвистнул. Это был явно не тихоходный гроб-бомбовоз, давно доживший свой век. Это было что-то другое. Мидлтон послал запрос, и у него пересохло во рту: цель не дала сигнала Я – свой. Он быстро нажал кнопку связи с землей.

– Первый! Первый! – скороговоркой пробормотал он, облизал пересохшие губы и хрипло откашлялся. – Я – Циклон. Наблюдаю неизвестный объект. Курс – 90, на Столицу. Жду указаний.

Земля молчала. Он повторил запрос. Ответа не последовало. И тогда он понял, что принимать все решения придется ему самому. И отвечать за них тоже…

Он прибавил скорость и пошел на сближение. Он был спокоен. Решение принято… Возможно, все это лишь выходки Слона. Ребята рассказывали, что полковник любил создавать на стрельбах всякого рода неожиданные ситуации. Ну что ж, Слон будет доволен своим учеником.

Цель быстро приближалась, и вскоре Мидлтон смог рассмотреть ее. Это был вообще не самолет. Это был какой-то шар-не шар, эллипсоид-не эллипсоид. Весь он был серебристый, и за ним начисто отсутствовал инверсионный след.

– Что за чертовщина? – вслух произнес Мидлтон. – Никак НЛО?

У него мгновенно вспотела спина, но он сразу взял себя в руки, сжался в комок и стал прикидывать, как ему сделать маневр так, чтобы машину вынесло сзади и выше цели. Какая-то мысль мешала ему, стучалась в сознание, но он отогнал ее как назойливую муху и сосредоточился на атаке.

Зайти сверху и в хвост удалось сразу. Объект даже не пытался маневрировать, он по-прежнему пер себе и пер по направлению к Столице. Похоже было, что Мидлтона просто не замечали. Ему даже стало обидно. Он включил электронный прицел и положил палец на кнопку Пуск.

– Сейчас! – злорадно сказал он. – Сейчас вы меня заметите!

Секунд через пятнадцать расстояние до цели уменьшилось до оптимума, и он выпустил ракету. Ракета была с самонаводящейся головкой, но для верности секунды через две он выпустил и вторую, и тут же заложил вираж влево, уходя в сторону солнца. Автоматическая телекамера теперь все время следила за целью, и ему не надо было даже ворочать шеей, преодолевая наваливающиеся перегрузки. Все, что он видел на экране, потом увидят и на земле.

Когда попала первая, объект словно подпрыгнул, и от него во все стороны брызнули синие лучи. А потом в него попала вторая ракета, и сзади вспыхнуло второе солнце, заливая все вокруг ослепительным светом, и телекамера сразу отключилась. Но снова забегали по фонарю изумрудные звездочки, опять вдруг повис за бортом серый кисель сплошной облачности, и в кабину ворвался встревоженный голос Слона:

– Циклон! Циклон! Я – Первый! Куда вы пропали? Циклон! Отвечайте!!!

И Мидлтон вдруг понял, что это за назойливая муха мешала ему при выходе на цель. Он вспомнил, что за все время атаки ни прямо по курсу, ни справа, ни слева – нигде на небе не заметил он ни единого облачка.

Я стоял посреди вестибюля и озирался. Что-то здесь несомненно изменилось, но что именно – я никак не мог понять. Те же голубоватые стены, те же большие светлые окна, та же лестница, истоптанная сотнями тысяч ног – все вроде бы то, но ощущение, будто я попал в другое здание, меня не покидало.

Послышались чьи-то негромкие голоса. Сверху по лестнице медленно спускалась пожилая пара. Женщина вытирала глаза носовым платком, а мужчина что-то тихо ей говорил, похоже, утешал. Увидев меня, он замолчал, и они, прибавив шагу, быстро прошли мимо. Чуть слышно скрипнула дверь, и все стихло.

И тут я понял, что именно здесь изменилось. В те дни в вестибюле всегда находились люди, все время слышался шум голосов, постоянно хлопала входная дверь. Сейчас же здесь стояла настолько плотная тишина, словно кто-то натолкал мне ваты в уши, и тишина эта казалась зловещей. Я прислушался, пытаясь что-либо в ней уловить, но ничего в ней не было: это была обычная тишина пустого помещения в доме с отличной звукоизоляцией.

Я прошел под лестницу и свернул в коридорчик налево. Он тоже был тих и пуст. В конце его ждал лифт. Я направился к нему.

Внезапно передо мной возник рыжий детина в каске и серой форме Службы Безопасности. Он хмуро поглядел на меня, многообещающе положив правую руку на кобуру. Справа, из ниши, сразу мною незамеченной, выдвинулся второй охранник, комплекцией смахивающий на первого. На форме у него красовались сержантские нашивки. Он молча протянул руку.

– Я к инспектору Ромсу, – сказал я и подал ему свой паспорт. – По вызову.

Сержант взял паспорт, полистал, быстро взглянул на меня, словно сфотографировал, и скрылся в нише. Рыжий прислонился к стене и по-прежнему хмуро смотрел на меня.

Вот бы врезать ему между глаз… что бы было? Впрочем, такого кабана с первого удара не уложить даже мне… А до второго дело вряд ли дойдет: с простреленным черепом кулаками не помашешь.

Тут из ниши появился пожилой капитан с вислыми усами и аккуратненьким шрамом под левым глазом. Да-а, ребята серьезные, с такими не пошутишь…

Капитан протянул мне паспорт и сказал рыжему, который при его появлении перестал подпирать стенку и вытянулся:

– Пропустить!

Я вошел в лифт и нажал кнопку пятидесятого этажа. Когда я здесь работал, мне не приходилось подниматься выше двенадцатого. Лифт был скоростной, через несколько секунд створки распахнулись, и я попал в длинный коридор казенно-серого цвета.

Достав из кармана конверт, я еще раз перечитал послание.

Уважаемый мистер Вуд! – гласила гербовая бумага. – 20 сентября в 9 часов Вас будут ждать по нижеуказанному адресу. С уважением, инспектор Ромс.

Нижеуказанный адрес был известен мне отлично, а вот фамилия Ромс абсолютно ничего не говорила. Это меня несколько удивило: слава богу, я знал всех инспекторов Криминал-департамента – дело-то у нас ведь общее. А впрочем, это вполне мог быть кто-нибудь из новичков; они плодятся сейчас как грибы после дождя.