Скоро над мысом Челюскин появилась высокая перистая облачность, веером наползавшая с северо-запада. Подсвеченная невидимым уже солнцем, эта золотисто-розовая сеть, такая невинная и красивая на вид, была грозным авангардом явного циклона, зародившегося где-то у Гренландии.

- Скоро сюда придет, и тогда запуржит на целую неделю,- с тревогой говорил Михаил Михайлович Сомов, помогавший мне в определении вертикали Солнца.

- Ну как, Михаил Михайлович? - не скрывая радости, спрашивал я, когда расхождения в расчетах не превышали двух-трех градусов.- Ведь получается?

- Мимо полюса, конечно, не проскочим и на свой аэродром выйдем,- отвечал Сомов.- Но сейчас мы работаем на земле, можно сказать, в идеальных условиях: небо чистое, заря видна от края до края, магнитный пеленгатор работает отлично. А как будет в полете?

Я понимал сомнения ученого: одно дело - экспериментировать на земле, и совсем другое - практическое освоение нового метода ориентации в воздухе.

Из размышлений меня вывел голос появившегося в кают-компании синоптика:

- Товарищи, срочное штормовое предупреждение. На Диксоне и мысе Стерлегова пурга. Ветер северо-западный, 18 - 20 метров. Ожидается усиление до 25.

- Ничего не скажешь, порадовал,-мрачно сказал Титлов.- А как у нас? Когда ожидается циклон?

- Раньше, чем мы рассчитывали. На острове Русском уже снегопад.

- А на Гейберге?

- Не знаем, там нет станции.

- Как нет?-вмешался я.-В августе мы с Черевичным летали над островом, сбрасывали зимовщикам продукты и почту.

- Там был пункт наблюдения во время войны. В конце нынешней навигации люди с Гейберга сняты ледоколом. Их там было всего два человека. Кстати, старший группы, метеоролог, был вашим однофамильцем, тоже Аккуратов, а фамилию радиста я не знаю.

Я не сказал синоптику, что Аккуратов - это не однофамилец, а мой брат Владимир (сейчас меня в первую очередь волновали полученные сведения о погоде). На острове Русском снегопад. От Русского до нас 600 километров. Циклон пройдет это расстояние меньше чем за сутки.

- Надо успеть стартовать до снегопада,- сказал Титлов.- Другого выхода у нас нет.

Я был согласен с командиром. Времени оставалось в обрез. Чтобы точно выйти в точку полюса, нужно было прилететь в заданный район в момент верхней кульминации Солнца, в 12.00. Полет занимал 7 часов плюс-минус 15 минут на изменения элементов ветра. Значит, надо взлетать с Челюскина не позже чем через 7 часов.

- Всем по местам! - приказал Титлов.- Заправить дополнительные бензобаки, прогреть моторы и три-четыре часа на предполетный отдых.

Работали всем экипажем, а кроме того, нам помогали свободные от вахт зимовщики. Крана не было, и трехсотлитровые бочки с горючим грузились в самолет вручную. Погрузили расходный запас продовольствия и НЗ, палатку, клиппер-бот и все необходимое снаряжение для автономной жизни на тот случай, если придется идти на вынужденную посадку и садиться на дрейфующие льды. Потом очищали самолет от обледенения, проверяли навигационно-пилотажные приборы, силовую часть и радиостанцию.

Вместе со всеми активно работал корреспондент "Правды" Бессуднов. Конечно, ему было тяжелее других: он впервые участвовал в таком аврале, но крепился, лишь спросил меня:

- Неужели летчики всегда так "вкалывают" перед вылетом?

Через три часа самолет был полностью подготовлен. Зачехлили моторы, подвесили к ним подогревные бензиновые печки, укрепили ветрозащитные щиты и отправились отдыхать.

Укладываясь, я попросил синоптиков разбудить меня через три часа и ознакомить со свежими сводками погоды, которые ожидались из Москвы. Ноя проснулся сам, как всегда, раньше по сигналу "временного будильника". Ополоснул лицо ледяной водой и вышел в кают-компанию.

- Как там "ночной зефир"?

- "Зефир" разбушевался,-ответил синоптик,-уже двенадцать метров северо-западного направления. Вот последняя фактическая погода, ознакомьтесь.

Мы склонились над картами. Центр циклона сместился к архипелагу Норденшельда, всюду отмечались штормовые ветры, снегопады и низкая облачность. Видимость - 1 - 2 километра, а температура как раз соответствовала режиму обледенения. Вошел Титлов и тоже стал изучать карты.

- Михаил Алексеевич,-сказал я,- мы же договорились, что погода - это моя забота. Чего раньше времени поднялся? Целый час не добрал. Без второго же пилота идем, трудно будет одному пилить 15 - 17 часов.

- Ты тоже один. Я-то еще могу подремать: Шекуров подменит в случае чего, а тебе на кого надеяться? Давай лучше послушаем синоптика.

- Твое мнение, штурман?-спросил Титлов, когда синоптик закончил свое сообщение.

- Конечно, для графы "Летного наставления" погода не подходит и тем более не подходит к производству ледовой разведки. Но я уверен, что на малых высотах льды будут видны, а это для нас главное. Карский же циклон нам страшен только до вылета. На маршруте его влияние нас не коснется, он останется западнее. Надо, командир, немедленно стартовать.

- Добро. Поднимай экипаж. Позавтракаем и тронемся.

За столом, вглядываясь в ребят - чисто выбритых, одетых в голубые свитера и коричневые кожаные костюмы, я спрашивал себя: "Знают ли они, что их ждет над ночным океаном, в затаенности ночного темного неба?" И тут же отвечал себе:

- Конечно, знают и верят себе и друг другу. И эта вера внушает им спокойствие, "которое читается на их лицах, и отводит все сомнения. Они выполнят задание".

...Мы шли к самолету. Резкие порывы ветра несли нам навстречу потоки колючего снега. Нам - это мне и Титлову, потому что остальной экипаж поехал к месту старта на собаках. А мы решили пройтись пешком.

- Не нравится мне этот ветер,-сказал я, когда мы подошли к "аэродрому".-Похоже, он переходит на боковой, и с нашей загрузкой нам придется тяжело.

- Ничего, оторвемся,-ответил Титлов, окидывая оценива- ющим взглядом снежное поле. - Полоса, что и говорить, узковата, зато идет под уклон. А там и обрыв. Да тут и танк взлетит,- улыбнулся Титлов.

Я понимал, что это он говорит для бодрости, а сам, как и я, мысленно подсчитывает (в который раз!) взлетный вес самолета. А он был просто громадным. Мы взяли 5340 килограммов бензина, который обеспечивал нам 21 час полета, 200 килограммов масла и 400 - продовольствия. Вес экспедиционного снаряжения, тары, добавочных баков и людей составлял 1370 килограммов. Добавьте к этим цифрам еще 8100 - вес самой конструкции, и вы получите 15410 килограммов - наш полный полетный вес.