Даже того мужика в дверях дома я испугалась меньше.

   – Какого... если тебя убьют, учти, я воскрешу, - прозвучало как угроза.

   Витор так быстро сковал меня в своих объятиях, что я и пискнуть не успела.

   – Я, конечно, все понимаю, – в его тисках говорить получалось с трудом, - но ты не мог бы меня отпустить?

   Внутри зашевелилось желание противящееся моим словам. «Только не надо мне сейчас о каких-то гипотетических чувствах рассказывать!», - приказала я себе.

   – Ты скрывала от меня свои умения?

   Витор не отпустил, но хватку ослабил. Что ж, уже хорошо...

   – Если бы! Я вообще думаю, что это не я... Словно вопроc безопасности кто-то взял под свой контроль. Я догадываюсь кто, но не думаю, что она стала бы помогать...

   Мы бежали вперед. Я теперь не одна, рядом с Витором всяко спокойнее... Хотя еще месяц назад я бы ни за что это не признала.

   – Это подло! – я резко сменила тему. - Им не дали время. Люди даже не могут открыть пространственный карман! Защищаются ножами и... палками!

   Впереди на пороге дома женщина мужественно пыталась отбиться от бандита ножкой от стула. Он забавлялся своим преимуществом и не использовал магию, видимо, хотел вдоволь насладиться безысходностью жертвы.

   Как это омерзительно! Никто и не имеет права по собственной прихоти уничтожать людей!

   Ослепляющая злость наполнила меня изнутри, и я пустила в нападавшего два огненных шара. Его одежда молниеносно вспыхнула, а сам он пронзительно закричал, бегая по кругу и беспомощно размахивая руками.

   В голове мелькнула злорадная мысль, что он заслужил свою мучительную смерть, и эти мысли меня не на шутку обеспокоили. Неистовая злость, несвойственная моей натуре, чудовищные мысли...

   – Витор, – я не обратила внимания на слезную благодарность спасенной женщины, – я теряю контроль над своим телом. Над своими мыслями. Над собой.

   – Я догадался. Сначала выберемся из города...

   В щит, выставленный Витором, врезался красный искрящийся шар, затем еще один. Шквал снарядов разной мощности обрушился на нас. Из прилегающей улицы атаковали четверо мужчин,и все, казалось, знают, кто мы и как здесь оказались.

   Я отправляла в них шары одновременно и поочередно, но они были готовы встретить сопротивление и явно намеревались нас либо убить, либо взять живыми.

   За спиной, наверное, на соседней улице, раздался раздирающий душу детский плач и беспомощный предсмертный крик женщины.

   Скотские люди! Не имеющие ни души, ни совести, никаких человеческих чувств!

   Злость накатила с новой силой, перемешанная с необузданной яростью,и я поняла, что это опасно не только для этих чертовых магов, но и для нас с Витором.

   Я успела убедиться, что поблизости никого нет, прежде чем из моих рук вырвался неконтролируемой поток боевой энергии... Не шаров, а чистой, «голой», боевой энергии.

   Кожа рук начала гореть, словно ладони сунули в костер. Я не смогла сдержать крик, смешавшийся с воплями бандитов. Как остановить этот адов поток?!

   Единственно верным решением мңе виделось лишь одно...

   Сделав над собой усилие, я свела ладони вместе и заорала от невыносимой боли. Ноги не выдержали, и я приземлилась на тротуар, только теперь заметив, как по щекам ручьем текут слезы.

   Кожа на кистях рук обуглилась. Темно бордовая она напоминала обгоревший кусок мяса. Шевелить пальцами я даже не попыталась, что бы не вызывать усиление боли.

   Со всех сторон стал доноситься отдаленный грохот тяжелых ботинок, но меня это не волновало. Тело до сих пор сотрясалось от мелких разрядов, которыми, казалось, я теперь пронизана с ног до головы.

   – Вставай, Рэне, - Витор подхватил меня, поднимая на ноги, - бегом. Давай же, ну! Через минуту здесь будет толпа боевых магoв, мы не выстоим против них. Давай же!

   Стараясь задвинуть боль на задний план, я хоть и не твердо, но встала на ноги. Витор не отпускал мою руку, не давая мне упасть или отстать .

   Может, если бы меня окутал страх смерти, я бы нашла в себе больше сил, но... Но его не было. Вместо этого я подумала , что кроме меня уничтожить дневник не сможет никто и тогда мир безнадежно погрузится в хаос, и все города постигнет такая же участь, как Олонд. Эти мысли заставили взять себя в руки и собраться с духом.

   Мы бежали среди незнакомых улиц,изрeдка сворачивая то влево, то вправо. Впереди замаячила большая площадь, где уже толпились тысячи людей.

   – Их сгоняют в одно место, – пробормотала я, – как животных на скотобойне...

   Витор дернул меня в темный проулок и приложил палец к губам, призывая молчать .

   Тело содрогнулось от новой волны непонятных болезненных импульсов. Я сомкнула зубы, не позволяя звукам вырываться наружу. Могла бы закрыть ладонями рот,так бы и сделала, но они сейчас годятся разве что на перекус в голодный год. Хорошо прожаренные с хрустящей корочкой.

   Мимо проулка пронеслись затянутые в черную форму маги,и лишь один задержался напротив. Он всматривался в темноту и мне казалось, что он видит нас. Но нет. Он обвел взглядом стены вокруг, оглянулся назад и побежал вслед за остальными. Нам помогли сгустившиеся над городом сумерки.

   Πлощадь была в паре сотен метрах от нас. Мы осторожно, не высовываясь из укрытия, наблюдали за происходящим.

   В первых рядах толпы я разглядела старуху Нострейн. Она выглядела невозмутимой и непоколебимой. На ее морщинистом лице застыло смирение и превосходство.

   Ее род помогал становлению современного королевского уклада, они тоже убивали людей, но не делали это вот так – ради того, чтобы убить. Они лишь защищали простой народ от восставших. Я могу представить, как тяжело ей наблюдать за творящимся бесчеловечием. Наверняка и ее родные погибли за тот мир, который до недавнего времени спокойно существовал. Больнее всего наблюдать как то, за что боролся ты или твои предки не жалея себя, безжалостнo рушат люди с раздутым самомнением, давшие себе право вершить судьбу тысяч людей.

   Бандиты взяли людей в кольцо, лишь переглядываясь между собой.

   Из толпы доңосились мольбы о пощаде, просьбы отпустить хотя бы детей, но они лишь усмехались.

   Витор сжал челюсть, костяшки пальцев на кулаках побелели от силы. Осознание, что ничего не можешь сделать, гораздо хуже, чем осознание скорой смерти. Πотом в памяти так или иначе будут всплывать лица всех этих людей, объятых ужасом,и укор внутри себя, что ничего не сделал, не спас, не помог...

   На темном небе начали появляться первые звезды. До нас донесся тихий голос мальчика:

   – Мама, давай вместе посмотрим на звезды... последний раз.

   Слезы побежали у меня по лицу.

   Свет от огромныx, размером с приличный снежный ком боевых шаров, разом вспыхнувших в руках бандитов, озарил лица горожан. Старуха Нострейн смотрела на нас... Она улыбнулась, словно прощаясь,и едва заметнo кивнула.

   Витор рассудил этот жест по–своему и прежде, чем шары пустили в действие, втолкнул меня в стену позади нас.

   Портал вывел нас на холм, где одиноко стоял один единственный дом.

   – Где мы? – задала я вопрос, а Витор уже стоял у края обрыва.

   Я пoдбежала к нему. Внизу, немного дальше от нас, распростерся Олонд. Пустые дома, в которых уже никогда не загорится свет, пустые улицы, по-прежнему освещаемые магическим светом...

   Яркая вспышка в самом центре города заставила сердце сжаться.

   – Олонда больше нет, - холодно произнес Витор.

   Раньше я бы посчитала, что ему глубоко безразлична судьба всех тех людей, нo теперь я знала... Внутри его сердце также болезненно сжимается, как у меня.

   Дома людей начали вспыхивать огнем. Οдин, другой... и вот уже весь город полыхает, алым пламенем озаряя звездное небо.

   Старуха Нострейн была права. Эту ночь не пережил никто. Кроме нас.