- А ты давай, на старика руку подыми, - заворчал дед без всякой, впрочем, опаски. - Знаем мы вас, молодежь. Ничего святого. За кого только воевали мы?

 Здоровяк, впрочем, успокаивался. Он сел рядом с Наташкой и бесцеремонно положил огромную ладонь ей на ляжку. Блондинка хихикнула. Леха покраснел. Вот он, закон подлости. Кто-то с телкой красивой сидит. А кому-то с дедом вонючим гулять…

 - Пойдем, внучок, - проскрипел ему в ухо старик. - Не надо бегать от дедушки. Дедушка поговорить с тобой хочет.

 - Как тебя, внучок, звать-величать? - спросил старик, когда они отошли достаточно далеко от изменницы Наташки.

 - Лехой… Алексеем, то есть.

 - Ну, и славно. А я Станислав Анатольевич. Но можно просто деда Стасик.

 - Очень… э-э… приятно, - сказал Леха, раздумывая, под каким бы благовидным предлогом смыться.

 - А сколько тебе годков, Алексей?

 - Двадцать один.

 - Совсем большой, - покачал головой деда Стасик. - А вот скажи-ка мне, Алексей, одну вещь. Только обещай не обижаться…

 - Ну, ладно… Не буду обижаться. Спрашивайте?

 «Точняк, сейчас сделаю вид, что обиделся и свалю», - решил Леха.

 Однако вопрос деда поверг его в ступор.

 - Ты ведь девственник?

 «Ну, ничего себе вопросики! - думал Леха. - Охуел дедуля».

 Невинность была самой страшной и постыдной Лехиной тайной. Все его приятели во дворе уже успели каким-то образом поебаться. Или просто убедительно про это наврать. Да так, что их рассказы не вызывали никаких сомнений. Конечно, врал и Леха. Например, в версии для пацанов, он, разумеется, поебался с изменницей Наташкой после танцев, когда пошел ее провожать. Хотя на самом деле Наташка завернула его у дверей подъезда. Даже в щечку не позволила чмокнуть. Не то, что в губы. Иногда Лехе казалось, что он так и помрет, ни разу не поебавшись. А ведь двадцать один уже. Что там до старости осталось?

 - Я угадал? - любопытствовал настырный дед.

 «А ему-то какое дело?» - думал Леха. И вдруг страшная догадка пронзила Леху: это же пидор! Точно! Вот и интересуется.

 - Нет, - враз охрипнув, произнес Леха.

 - А, понятно, - сказал дед, иронично прищурившись. - Ебака-парень…

 - Ну… нет… Но нормально все у меня.

 - И девчонка, значит, есть?

 - Ну… нет девчонки…

 - А с кем же трахаешься тогда?

 «Бежать, бежать отсюда», - мелькало в голове.

 - Не с той вот девчонкой, на которую в парке уставился?

 - Неа, - ответил Леха.

 - А с кем тогда?

 - Ну… сейчас ни с кем, - нехотя признал Леха.

 «Если отсосать захочет или предложит, по ебалу ему и мотать отсюда», - рассудил Леха. В любом случае, дед представлял собой гораздо менее страшного противника, чем тот здоровяк, который наезжал на Леху на аллее.

 - Да и прыщей у тебя многовато, - заключил дед. - Впрочем, ладно. Не мое это дело. А за девственность, Лешенька, не переживай. Я ее, помню, и сам очень поздно лишился. В двадцать пять, что ли, лет. А сейчас мне, не поверишь, восемьдесят пять.

 - Отчего же, очень даже поверю, - сказал Леха, оглядывая сгорбленную фигуру старика.

 «И действительно, не староват ли он для пидора-то?» - подумал Леха и совсем уже перестал опасаться.

 - Я вот пожил, - продолжал деда Стасик. - И вот что тебе скажу. Чем позднее с девчонками спать начинаешь, тем дольше живешь. Вот серьезно. Все эти пижоны, которые с пятнадцати лет ебутся, они и умирают рано. Природа, Лешенька, она такая. Тем, кому рано сдохнуть суждено, она и дает все пораньше. А для долгожителей бережет лучшее напоследок.

 - А чего вы от меня хотите? - решился спросить Леха.

 - Вот, значит, как заговорил, - усмехнулся старичок. - Добра я тебе хочу, Лешенька. Ты меня не бойся, я не извращенец какой-нибудь. Да и стар я для этих глупостей. Просто… просто видел я, как эта тварь нерусская тебя с работы-то выгоняла. Ну, и жалко мне тебя стало.

 - Ну, спасибо, - досадливо поморщился Леха.

 «А чего же ему тогда нужно от меня?» - задумался он. Однако разум не мог подсказать ответа на этот вопрос. Даже варианта предположить не мог.

 - А что «спасибо»-то? - пожал костлявыми плечами старик. - Смотрел я, Леша, и говно во мне кипело. Думаю, разве можно так с людьми? Это вот этот директор ваш откуда-то с гор к нам приехал, и как в зверинце себя ведет. А так нельзя.

 - Нельзя, - согласился Леха.

 - Выебут его за это, - продолжал старик. - Вот поверь мне. Рано или поздно, но выебут. За все ответит, гадина.

 - Да кто ж его выебет-то?

 - А хотя бы и ты, - загадочно ответил деда Стасик.

 - Я лучше, чем армяна жирного, какую-нибудь девушку красивую…

 - И девушку выебешь, куда денешься. Самую раскрасавицу тебе подберем…

 - Вы волшебник, что ли? - вроде как пошутил Леха.

 Он и сам не знал, чего ожидать от деда. «Может, просто сумасшедший? - предположил Леха. - Ебанько? А что, все может быть».

 - Нет, - скрежещуще засмеялся дед. - Научный материализм говорит, что чудес не бывает. В свете своего жизненного опыта я не вижу причин подвергать этот постулат сомнению. Так что я не волшебник.

 - А кто?

 - Коммунист, - произнес дед, глядя Лехе в глаза своим пронзительным взглядом.

 - Ты не думай, найдем мы управу на всех этих нелюдей, - говорил деда Стасик.

 Он вместе с Лехой сидел в помещении «обкома». На самом деле, несмотря на громкое название, «обком» представлял собой крохотную комнатку - не то дворницкую, не то привратницкую на первом этаже панельной многоэтажки.

 Обстановка обкома была очень небогата: книжный шкаф из ДСП с облупленной лакировкой и собранием сочинений Ленина на полках, стол, несколько стульев с матерчатыми, потрепанными сиденьями, кровать. Имелся в помещении и еще один шкаф - массивный и, казалось, запертый.

 - Вот так мы, коммунисты, и живем, - сказал деда Стасик, обводя морщинистой рукой небогатый интерьер помещения. - Чайку хочешь, Леша?

 - Ну… не возражал бы, - скромно согласился Леха.

 Деда Стасик включил потрепанного вида пластмассовый электрочайник. Начислил в граненые стаканы бурой холодной заварки.

 - До чего твари продажные страну довели, - словно бы удовлетворенно говорил старик. - Вот тебя возьмем. Ты же - парень молодой, башковитый. Тебе надо в институт идти учиться. На инженера там, или учителя. А ты чем занимаешься? Листовочки на улице раздаешь для буржуя жирножопого. Вот почему ты, Алексей, не учишься?

 - Так на это деньги нужны, - вздохнул Леха. - Бесплатно кто же меня примет? А даже если и примет, преподы ведь взятки берут. А у меня таких бабок и нету.

 - Вот! - взволнованно произнес старик. - Довели, блять, страну. Кучка пидоров жирует. А молодое поколение, которому жить еще да жить, никому на хуй не нужно! Эх, Леша, знал бы ты, какую страну эти сволочи проебали! Был бы у нас социализм, ты бы не листовки на улице раздавал. Ты бы на занятия, Леша, ходил бы. Учился бы пользу родной стране приносить. А если бы какая падла потребовала у тебя взятку, знаешь бы, что с этой падлой сделали бы?

 - Расстреляли, - предположил Леха.

 - Да нет. Просто посадили бы. Но надолго. И потом никто бы эту сволочь на работу не взял! Или вот возьмем другой аспект проблемы. Девчонки у тебя нет. А почему?

 Леха побагровел. В зеркале, что висело напротив, он увидел свое отражение и мог констатировать, что кожа сравнялась багровостью с прыщами.

 - А потому и нет, что девчонкам - им уют нужен, чтобы ребеночка растить. Нельзя их за это винить. Пока молодые, красивые, надо ребеночка рожать. Но как быть, если жирножопые все себе захапали? А хорошие парни без денег сидят… Вот и тянутся к жирным бабоньки-то. А те ебут девочек наших хуями своими вонючими, трипперными. Вот до чего предатели страну-то довели.

 Леха ощущал в себе странное чувство. Раньше вся эта политика была ему откровенно похуй. Но сейчас он действительно переполнялся возмущением. Хотелось даже выйти на улицу, и дать по морде какому-нибудь буржую.