Ее глаза расширились.

- Я не могу. О Кэм, вы не знаете, каково мне! Вы не знаете, они засосут меня обратно. Я не могу остаться здесь.

- Можете. Я буду с вами. Они не заставят 'вас. Вам тридцать лет. Вы можете делать все, что хотите.

Но она трясла головой, едва ли слыша его слова.

- Вы не знаете, что значит находиться среди них. Я сразу превращаюсь в маленькую девочку, часть семьи, и не могу вырваться от них. Кэм, не заставляйте меня делать это! Я еще не так сильна.

Он не хотел заставлять ее. Он все понимал. Устоит она перед ними или нет, он ее все равно потеряет. Что бы они сейчас ни делали, окружающий мир ворвался и готов поглотить их.

На мгновение он представил, что они сбегут вместе. Они могут улететь на материк, найти квартиру в Сан-Франциско. Или уплыть в Австралию. А то и просто уехать в Гонолулу.

Но эта фантазия растаяла, как сигаретный дым. Это невозможно. Его ждет работа, а ей предстоит научиться справляться со своими страхами. К тому же они никто друг другу. И теперь уже, вероятно, никем и останутся. Это к лучшему. Или нет?

Глядя в кристальные глубины ее глаз, он ни в чем уже не был уверен. Он мог утонуть в них. Один шаг, одно движение - и все изменится. На него нахлынула дикая волна искушения, и он заколебался. Ему так сильно хотелось поцеловать ее, что внутри все горело.

Он скоро потеряет ее. Это совершенно очевидно. Вчера утром он был бы рад этому. Но не сейчас. И укреплять связь между ними - значит порождать новую боль. Он должен устоять. Кэм отошел от нее и отвернулся.

- Пойду поищу что-нибудь на завтрак, - сказал он хрипло. Переоденьтесь и приходите в кухню.

Эшли промолчала. Стоя в центре спальни, она смотрела, как он уходит, и что-то ломалось внутри нее, разбивалось, и гасло пламя, пожиравшее ее изнутри.

Она лучше его понимала, что, как только вернется Эрик с ее матерью, этот мирок, в котором она укрылась, будет уничтожен. Ей придется вернуться к жизни, из которой она убежала. Вряд ли ей удастся остаться здесь.

Если только... если только...

Мысль о том, что она теряет его, была слишком мучительной. Она никогда раньше не встречала такого, как он, и была абсолютно уверена, что вряд ли еще встретит. Как она могла даже думать о том, чтобы сдаться без боя? Впервые в жизни ей нужен мужчина, этот мужчина. Неужели она не попытается завоевать его?

Она медленно подошла к кухне и остановилась в дверях.

Кэм отвернулся от раковины и взглянул на нее. И как только увидел ее глаза, то понял, что она задумала.

- Эшли, - тихо сказал он, качая головой. - Не надо. Не делай этого.

Но у него не было сил даже пошевелиться. Он мог бы развернуться и выйти через дверь черного хода, прочь от нее. .

Откинув голову, прикрыв глаза, он смотрел, как она приближается.

- Эшли, - прошептал он, и все его сомнения отразились на лице, в звуке голоса.

Но она уже стояла перед ним, протянула руку и положила ему на грудь. Она больше не спрашивала. Она просто дала ему понять, что собирается делать. Ее глаза стали темными, взгляд - отрешенным, как будто какое-то другое существо возобладало в ней.

- Эшли! - повторил он.

Но она почувствовала, как он дрожит, и улыбнулась.

- Скажи, что ты меня не хочешь, - прошептала она. - Скажи, что ты меня не хочешь, и я уйду и оставлю тебя в покое.

Он не мог сказать этого, у него не хватило бы сил. Природа брала свое он должен был закончить то, что начала она. И как только он сдался, страсть его вспыхнула, точно лопнула пружина, сжавшаяся в ту ночь, когда она появилась в его жизни.

Он не хотел спешить, он хотел ласкать ее, хотел, чтобы все было романтично. Но он сдерживался слишком долго и теперь не мог контролировать себя. Если он не получит ее сейчас, здесь, немедленно, он расколется, провалится в пропасть, в ад!

Он впился в ее губы, как будто боролся за них, хотя она сама предлагала себя. Он впитывал ее тепло, загораясь и разжигая ее своим прикосновением. Она обхватила его лицо ладонями, и у него не осталось никаких сомнений, что она принадлежит ему. Во всяком случае, сейчас.

Его дыхание участилось, он сорвал лифчик ее купальника и обхватил еще влажную грудь. Она изогнулась, чтобы почувствовать его горячие губы на своей прохладной коже. Он ласкал ее губами, языком, и она стонала, впиваясь пальцами в его плечи, притягивая его все ближе, прижимая к себе все крепче. Его руки скользнули вниз и сорвали трусики купальника.

- Где? - хрипло спросил он. Нетерпение уничтожило последние остатки его самообладания.

- Здесь, - ответила она, пятясь к кухонному столу. Не было времени идти куда-то еще. Их желание было слишком властным, слишком первобытным. Все, что они желали, все, что они чувствовали, все, что им было необходимо, - это слиться в единое целое.

Она никогда раньше не знала мужчины, который так сильно, так страстно желал бы ее. И возбуждал в ней ответную страсть. Она должна была сделать это. Он нужен ей как воздух, даже еще больше. Она должна получить его или умереть.

- Сейчас! - потребовала она, притягивая его к себе. - О, быстрее, Кэм. Пожалуйста!

Она откинулась на стол, и он овладел ею с болезненным стоном, эхом отозвавшимся от стен. У нее не было времени анализировать происходящее. Ее душа и тело были полны властным желанием. Она вскрикнула, ее пальцы впились в его спину, ноги сомкнулись вокруг него. Она изогнулась, и он обхватил ее бедра, прижимая ее к себе, как будто боялся, что она ускользнет.

Она не могла дышать. Она не хотела дышать. Ей нужен был только Кэм, снова и снова. И он вел ее за собой к вершинам экстаза, которого она никогда не испытывала прежде. Что-то взорвалось, и крошечные искры фейерверка рассыпались вокруг нее. Она задрожала, и он удержал ее, словно защищая от бури.

А когда наконец они успокоились, крепко обнимая друг друга, их тела уже не хотели расставаться.

Однако стол не самое удобное место. Кэм отпрянул, поднимая ее.

- Надо было в спальне, - сказала она. - Всего десяток шагов. Мы забыли?

Кэм улыбнулся и подхватил ее на руки.

- Ты права. Кухня - только для стряпни. Нам надо запомнить это раз и навсегда.

- А спальня - для любви, - прошептала она, когда он положил ее на кровать и склонился над ней.