Начало девяностых - жуткое время для коммерции: бартеры, взаимозачеты - сплошная нервотрепка. И все же дела шли в гору, карманы становились все толще, и старые друзья по группе стали все чаще косо поглядывать на "бизнесменов", задавать Степанову с Москвиным очень неприятные вопросы о деньгах и "говорить по понятиям". Делиться никто ни с кем не хотел, и в один прекрасный момент, году в 1995, возникла опасность того, что дела кончатся плохо. Тогда "друганы" вспомнили про старого доброго друга Купеева, Игоря Ильченко, у которого в Тольятти проблем не было, и решили пригласить его к себе в учредители "ДАРСа". Вместе с ним в фирму пришли еще три человека, каждый из которых представлял для неискушенных в коммерческих делах "друганов" особый интерес. Алексей Сердюков, к примеру, закончил Саратовский университет со специальностью экономиста и хорошо варил мозгами, г-н Чернявский имел деловые связи в Омске, Свердловске, Казахстане, удобные для бизнеса в регионах, г-н Романов был спецом по продаже и различным фондам. Таким образом, всего учредителей в фирме "ДАРС" стало восемь: четверо старых и столько же новых - этакая "великолепная восьмерка". Бизнес резко пошел в гору. В месяц реализовывалось порядка 5000 автомобилей, и уже через полгода ребята пересели с русских машин на иномарки. Когда же "ДАРС" раскрутился достаточно, "концессионерам" повезло по-крупному: в 95-м они зацепили деньги пенсионного фонда.
В то время у ВАЗа не было схемы выплат в областной пенсионный фонд, в который заводу полагалось отчислять по 65 миллиардов рублей в месяц. Что же сделала фирма "ДАРС"? Она добилась от руководства ВАЗа контракта на эксклюзив: завод передает деньги в фонд строго через фирму "ДАРС". Заводчанам это было выгодно, потому что фирме они отдавали всего по 35 млрд. рублей в месяц, причем автомобилями. "ДАРС" использовал ту же схему, которая и по сей день так привлекает великие и малые руководства по всей России, от директоров фабрик до губернаторов: фирмачи элементарно прокручивали эти деньги, добиваясь астрономических прибылей. Очень скоро одна только сумма, которая была в обороте, достигла 150 миллиардов рублей. Куш с таких денег на восемь человек был очень даже неплохим! Эти деньги так до сих пор и крутятся, а тольяттинские старики вот уже четвертый год без толку жалуются на задержку пенсий.
Для того чтобы была возможность крутить деньги не 30, а все 90 дней, с руководством пенсионного фонда как-то договорились; этому, вероятно, способствовало и неожиданное приобретение этим самым руководством новенького джипа "Блейзер". “Наездов” со стороны правоохранительных органов бизнес также не испытывал. В УВД фирма "ДАРС" передала 10 автомобилей ВАЗ; говорят, что материальное положение начальника ОБЭП Акимова с тех пор резко улучшилось, и проблем с милицией и налогами у "ДАРСа" не стало никаких.
В следующем, 1996 году, в головах у Степанова и Москвина рождается вполне логичная мысль: если уж делание денег из денег - такой прибыльный бизнес, то почему бы не пристроиться куда-нибудь поближе к финансам, например, в банк? Отсутствие необходимого экономического образования помехой не считалось: главное - желание. На примете и место подходящее имелось - Волжский социальный банк. Пробивая все мыслимые и немыслимые барьеры на своем пути, Степанов в том же году становится начальником службы безопасности этого банка. Развив бурную деятельность, он подтянул на новое место работы Москвина, и совсем скоро происходит фантасмагорическая вещь: Степанов занимает кресло управляющего Тольяттинского филиала Волжского социального банка, а Москвин становится его заместителем! Компетентные органы утверждают, что это произошло не без поддержки начальника областного пенсионного фонда Косарева. Чтобы соблюсти хоть какие-то "приличия", в Самарском институте достали документы, подтверждающие, что новый управляющий филиалом "действительно" проработал 3 года в банковской системе. Степанов и Москвин даже месяца три пытались по-настоящему учиться экономике, гоняя преподавателей к себе на дом и оплачивая свое рвение к наукам пенсионными деньгами "ДАРСа".
Банк хорош прежде всего тем, что в нем существует кредитный отдел. Суть "бизнеса" проста: иметь доступ к чужим деньгам, и побольше. Управляющий банком дает кредит всем желающим. Хочешь избежать волокиты и ненужной мороки - плати 4% банку, а 2% управляющему. Ищешь проблемы на свою голову - тащи те же 6% прямиком в банк, "как лох", и жди своей очереди. В результате клиенты идут к начальнику, а черный нал направляется прямиком в широкий начальничий карман.
И вот, наконец, в 1996-97 годах Степанов и Москвин достигают апофеоза своего продвижения "в люди": они становятся депутатами. Все легко и просто: учредители "ДАРСа" решили, что их бизнес будет протекать гораздо безопаснее, если один из них станет народным избранником. Сначала решили двинуть Москвина, да сразу в областную думу, чтобы не мелочиться. Не успели: нужного количества подписей не собрали. Зато в городскую думу Москвин вошел красиво: эксперты оценили сумму предвыборной кампании “всего” в 300 миллионов рублей, а собрать необходимое число подписей среди пенсионеров и алкашей за такую сумму может даже ребенок. А в 97-м и в областную думу выборы подоспели - туда отправили депутатствовать Степанова, что оценивалось уже в 400 миллионов. В предвыборных программах они так сладко обещали позаботиться о стабильных и регулярных пенсиях, что все слезы утирали от умиления. Во время баллотирования Степанова был даже открыт дешевый магазин для стариков, который по случайному совпадению закрылся сразу после его избрания.
Итак, весна 97-го. Благодать: Москвин - депутат, Степанов готовится им стать; солидная фирма по продаже автомобилей приносит 5 миллиардов рублей прибыли ежемесячно; пенсионные деньги и банковские кредиты не лежат понапрасну мертвым грузом, а крутятся и приносят бешеные "бабки", милиционеры и налоговые инспектора ходят своими тропками, весьма далекими от ворот "поднявшейся" фирмы. Двое "друганов" счастливы: никаких проблем! Кроме, пожалуй, одной: досадной помехой их крепкому бизнесу все чаще становятся остальные учредители, которые дошли до наглости задавать лишние вопросы и требовать своей доли прибыли! Стало ясно: "лишних ртов" не прокормить.
В апреле 97-го года Игорь Ильченко, тот самый, который пришел в "ДАРС" в трудную минуту на помощь Степанову и Москвину, потребовал провести на фирме независимый аудит. 12 апреля у ворот "ДАРСа" по его джипу "Тойота Лэндкрузер" выстрелили из гранатомета "Шмель". Ильченко остался невредим, а сидевшему рядом члену группы быстрого реагирования оторвало обе ноги. Аудит был отложен.
После этого был вынужден уйти с директорского поста Клюев; его место занимает Костенков, человек “друганов”. Клюева "ушли", но в покое не оставили: в июле-августе 97-го к нему, успевшему организовать собственное дело, неоднократно подкатывали люди, представлявшиеся как “друзья старых друзей”, и требовали ежемесячную плату за беспроблемное существование, для начала всего 3 "лимона". Клюев попытался было "рыпаться", но в августе он бы вывезен в лес старыми знакомыми и жестоко избит, после чего месяц пролежал в больнице с поломанной в трех местах челюстью. После оплаты двух-трех месяцев Клюев вынужден был обратиться к своему приятелю Чавычалову, однако покровительство последнего продолжалось недолго: в декабре 97-го Чавычалов был застрелен в подъезде своего дома. Убийц не нашли.
Еще одного учредителя, Чернявского, тоже заставляли платить. После его отказа действовали более аккуратно: он четыре месяца вынужден был судиться с органами правопорядка.
В течение лета 97-го в фирме и банке происходят удивительные изменения: финансовые дела обеих контор идут все хуже, а "друганам" становится все веселее и веселее. К осени "ДАРС" шел уже с 4,5-миллиардными убытками; тольяттинский же филиал Волжского социального банка тоже вдруг стал резко разоряться, да так, что вскоре руководство банка вынуждено было его закрыть, а штат расформировать. На вопросы бывших товарищей "где деньги?" Степанов и Москвин молчали, как партизаны, и готовились к решительному удару. Закрепившись в банке, "друганы" покидают ненужный уже "ДАРС", формально оставаясь его учредителями. Костенков тоже расстается с директорским креслом фирмы и возглавляет контору под названием "Автокапитал", которая продолжает "молотить" векселя пенсионного фонда.