Сегодня ей, должно быть, придется целиться в человека. Если она не может выстрелить в дикую собаку, то разрядить дробовик в человека ей уж и подавно не под силу.

Как только она вышла на крыльцо, Ханна сразу же успокоилась. Собаки в вольере были еще достаточно возбуждены, и ей понадобилась минута, чтобы сообразить, что взволнованный лай Келпи доносится из конюшни. Она нахмурилась. Келпи, в отличие от Ханны, вполне могла выйти из себя из-за чего угодно, от бездомного кота до гонимого ветром листа.

Но Ханна, хотя и не лаяла, еще не успокоилась. Она подошла к Саммер, фыркнула ей в руку, по-прежнему возбужденная, и посмотрела на конюшню.

— Хорошо, хорошо, дорогая, — прошептала Саммер, положив руку на голову старой собаки. — Я все поняла.

Она глубоко вздохнула, проверила предохранитель. Отчетливый щелчок дробовика, готового выстрелить, прозвучал ясно и зловеще. Она направилась через двор к конюшне, опираясь на дробовик и готовая поднять его на здоровое плечо. У нее над головой бушевала буря, а ветер развевал подол рубашки и халата.

Она была на полпути к конюшне, когда что-то громко ударилось о стену конюшни. Она остановилась, сердце ее застучало. Мгновение спустя она догадалась, чем вызван этот шум, и тревога ее стала еще сильнее.

Ворота одного из стойл были широко распахнуты. Пока она стояла, ветер снова ударил их о стену конюшни.

Внешние ворота, должно быть, были сломаны. Всякий раз, когда приближалось ненастье, она лично проверяла, чтобы эти ворота были закрыты.

Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться, и направилась к темной, зияющей дыре, которая была дверью в конюшню. В своей белой одежде она легко могла быть замеченной тем, кто находился внутри. Если ей удастся быстро включить свет, у нее будет преимущество над... над тем, кто там находится!

Пикап Саммер затрясся, как парализованный старик, когда Чейз разогнался до восьмидесяти двух миль в час. Черт возьми, почему Рауль не заговорил раньше? Да, Уэйн, вероятно, мошенник, но это еще не значит, что именно сегоднячто-то произойдет.

После того как Чейз обнаружил заплесневелое сено, Флетчер снова встречался с Раулем, предлагая «еще одно небольшое задание». Рауль отказался. Через два дня появился Уэйн, ищущий работу. Теперь Рауль решил, что Флетчер действительно что-то замышляет.

А Чейз не смог найти Уэйна.

Все, что у него было, — это догадки.

Когда он затормозил и пикап остановился перед калиткой, в доме было темно — но не в конюшне.

Чейз вышел из кабины и через две минуты уже был у конюшни. В вольере лаяли собаки. Он пошел к северному входу. Во рту у него пересохло, его поступь была уверенна и бесшумна. Уэйн, должно быть, вооружен, и Чейз дорожил каждой секундой.

Но от того, что он увидел, заглянув в дверь, кровь застыла у него в жилах.

Саммер! На другом конце конюшни в своей ночной рубашке и халате! Дробовик, который она прижала к плечу, был направлен на Уэйна... приставившего нож к горлу ее сына!

Келпи сидела у левой ноги Саммер, нервно задыхаясь. Собака и всегда-то была не очень спокойной, и команда «сидеть» делала ее несчастной. У Саммер сжалось горло от неподдельного ужаса, а ее больное плечо ныло от дробовика, который она держала наперевес.

— Похоже, у нас проблемы, миссис Каллауэй, да? — ехидно спросил Уэйн, широко улыбаясь.

Лицо Рики было белым от ужаса. Его глаза — о Боже, она не могла смотреть в его глаза! Она целилась Уэйну в голову, но это был чистый блеф. У нее в стволах не было настоящей дроби, и выстрелить ей бы все равно не удалось.

И вот Саммер, которая сомневалась, что смогла бы выстрелить в скунса и убить его, целилась в человека!

— Отпустите моего сына, — сказала она. — Отпустите его, и я отпущу вас.

Он помотал головой.

— Вы же понимаете, что я не могу этого сделать! Но я не хочу причинить мальчику никакого вреда. Поэтому, если мы договоримся и мальчик останется цел и невредим, я буду этому так же рад, как и вы!

Она сглотнула. Нельзя показывать ему свой ужас.

— Все, что вы должны сделать, — это уйти.

— Но я не выполнил работы, для которой меня нанимали.

Рики изогнулся. Доброжелательная маска исчезла с лица Уэйна.

— А ну-ка, тихо, малец, — прорычал он, сжимая горло Рики. — Тихо!

— Все будет хорошо, — проговорила Саммер Рики, дрожа от страха и ярости. — Мы все уладим!

— Хороший совет, мамаша, — сказал Уэйн. — Ты сделаешь так, как я скажу, правда? Я подожгу твою конюшню, и ты мне поможешь!

Саммер раскрыла рот, чтобы ответить, но не нашла слов. Ничего — ни одного слова — не возникло в ее вдруг опустевшей голове, потому что в сорока футах за спиной Уэйна в конюшню проскользнул Чейз Магуайр.

Она заморгала и попыталась взять себя в руки.

— Я... я...

Она сглотнула, когда Чейз медленно и бесшумно шагнул к человеку, который стоял спиной к нему. Глаза Чейза встретились с ее глазами. Выражение его лица было ни разъяренным, ни испуганным — просто сосредоточенным, абсолютно сосредоточенным. Как тогда, когда он тренировал лошадей. Вероятно, именно такое лицо было у него, когда он садился на необъезженную лошадь или быка.

За эти доли секунды на нее нахлынуло нечто, напоминающее спокойствие перед бурей. Если бы только ей удалось занять Уэйна, удержать его внимание, Чейз смог бы обезвредить бандита. Он бы сделал так, чтобы Рики не пострадал. Поняв это, она почувствовала себя почти спокойно.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила она человека с ножом.

Он хмыкнул.

— Для начала лучше опусти ружье!

— Но если я опущу, — сказала она, — наша сделка потеряет силу!

Чейз сделал еще три шага.

— Дело в том, мэм, что сделки-то никакой и не было. Видите ли, я не должен убивать мальчика. Все, что я должен сделать, это... — он провел ножом стремительным движением от уязвимого горла до худенькой груди и обратно, — это немного покалечить его!

Когда Рики вскрикнул, Саммер чуть не нажала на курок. Но нож не разрезал ничего, кроме ткани его пижамы, которая теперь свисала, обнажая нетронутую кожу его груди.

— Я хорошо владею ножом, — сказал Уэйн, — достаточно хорошо, чтобы сделать то, что хочу, оставив сделку в силе. Но у тебя только два выхода. Ты можешь или застрелить меня, или опустить ружье. Что же ты сделаешь?

Он широко улыбнулся.

Саммер хотела выстрелить, но не могла. Она медленно опустила ружье.

Чейз, стоящий в двадцати футах за спиной Уэйна, чуть заметно кивнул. И сделал еще один шаг вперед, поравнявшись со стойлом Мейверика.

— Рики, — сказала она, — все будет хорошо! Обещаю тебе, все будет хорошо!

Мейверик тряхнул гривой и протянул морду к человеку, которого успел полюбить. А Келпи, сидевшая у ног Саммер, забыла о всяких приказах. Если кто-то и должен привлекать внимание, то только она! Она встала и, виляя хвостом, потрусила к Чейзу.

Уэйн нахмурился, следя за собакой.

— Все хорошо, — быстро произнесла Саммер, кладя ружье. — Все хорошо, я ставлю на предохранитель.

— Предохранитель? Это хорошо, мамаша. Подай мальчику пример. — Снова придя в хорошее настроение от своей изобретательности и ее беспомощности, Уэйн забыл о Келпи, которая остановилась перед Чейзом, виляя хвостом. — А теперь подойди сюда. Я как раз принимался за дело, когда пришел этот любопытный мальчишка. Так что ты поможешь мне закончить. Возьми ведро с бензином и полей соседнее стойло.

Он кивнул в сторону стойла, где спокойная, безмятежная Медовушка с кротким интересом наблюдала за ними.

— Лошади! — Мозг ее отказывался работать, и ноги на какой-то момент подкосились. — Ты хочешь, чтобы я подожгла моих лошадей?

Чейз успокаивал Келпи, радостно вилявшую хвостом.

— Ну уж такого-то зверства я не допущу, — сказал Уэйн. — Нет, мэм! Кроме того, никто не поверит, что это вы подожгли конюшни, если ваши лошади превратятся в груду пепла, так что это не пойдет! Видишь ли, мой хозяин хочет, чтобы во всем обвинили тебя. Тогда ты не получишь страховку. Вот почему я сначала обошел и открыл внешние ворота, чтобы лошади могли выбежать из горящего здания. Именно так и поступила бы такая любительница животных, как ты, не так ли?