Даже такой откровенный жмот, как Треухин, не мог не признать справедливость этой мысли.

— Я, безусловно, возмещу материальный ущерб, — нехотя согласился он. — В пределах разумного. Но сначала надо узнать: где машина? Может, она никуда не пропала.

— Но пока все прояснится, могу я попросить любую другую из вашего парка на несколько дней?

Машины у него, естественно, без дела не простаивали, но под моим нажимом он изыскал резерв. Еще некоторое время мы уточняли гарантии сторон.

Зря я сказал, любую… Получилось, как в любимом кинофильме моего детства «Морозко». Выдавая Иванушке какие-то лохмотья, баба Яга приговаривала, дескать, не забудь вернуть, тулупчик еще новенький…

Вернувшийся под вечер Терехин первым делом не преминул поделиться впечатлениями:

— Сейчас на нашей стоянке повстречал удивительную ванну на четырех колесах, ровесницу революции. «Вольво». Посмотри.

Я подошел к окну, раз просили. Я не такой сноб, как мой друг имиджмейкер. На ванну похоже, не спорю. Но сам я, может, и не обратил внимания на формы, и на семьдесят восьмой год выпуска, если бы она еще маслом не брызгалась, как чебурек…

Вторым делом Терехин сообщил:

— А еще убили директора графитового комбината.

— Да что ты! — всплеснул я руками.

Видно, искренности в голосе не хватило или, наоборот, лишняя оказалась, потому что, глянув внимательней обычного, Саня подозрительно поинтересовался:

— А ты не слышал, что ли?

— Откуда?! Я ж тут… Ты ж знаешь, мне сегодня не до графита было… А графит — это что? Из него карандаши, что ли, делают?

Недоверчивый Саня продолжал препарировать меня отточенным, как скальпель, взглядом.

— Какие подробности? — спросил я. — Где убили и за что?

— Подробности в утренних газетах… Где мои тапочки?

Черт пунктуальный! Тапочки я отдал Насте, не босиком же ей было домой возвращаться. Теперь он мне эти тапочки до конца жизни не простит.

Единственная утренняя газета, из которой можно хоть что-то узнать, называется парадоксально — «Вечерний Новосибирск». В восемь утра я взял ее в киоске на улице Фрунзе.

Тамошний корреспондент И. Инзов живописал обстоятельства так: «Вчера в Новосибирске произошло очередное громкое убийство. В поселке Новом, расположенном в Заельцовском бору, в одном из домов обнаружен труп директора Малиновского графитового комбината Павла Краснопольского, 1952 года рождения, со множественными ранениями. В доме обнаружен еще один труп. Судя по всему, речь идет о заказном убийстве».

Со следователем областной прокуратуры Анатолием Быковым меня познакомил мой старинный приятель Александр Иванович Новиков. Несколько лет назад Александра Ивановича на моих глазах убили восемью автоматными пулями после того, как сам он застрелил моего тестя. Быков отошел ко мне как бы по наследству. Много денег следователь не требовал, с информацией расставался спокойно, а сам лишних вопросов не задавал.

Я предложил встретиться в кафе «Городском» недалеко от прокуратуры и опоздал минут на пятнадцать. Хорошо хоть вообще доехал. Оказывается, у новосибирских водителей полностью отсутствует уважение к покрытым ржавчиной предметам антиквариата — все гордые такие, даже на «Жигулях» норовят спихнуть на обочину.

Наступило время обеда, но Быков дожидался за пустым столом. Народ, известно, пошел экономический…

Официантка с толстенькими ножками, но в короткой юбочке доставила меню, и я передвинул его следователю, призвав не стесняться…

Наверное, это их Алла Пугачева научила не шибко переживать по поводу незадавшихся форм. Разговаривая с барменом, официантка навалилась на стойку и теперь ее скудных одежд только и хватило на то, чтобы едва прикрыть обширные… э..: прелести, если можно так выразиться. Впрочем, все на любителя, я знаком с людьми, уважающими объем. Вон и Быков, старый кобель, аж сглотнул слюну… Нет, похоже, это реакция на меню.

Следователь и не подумал стесняться, заказывая два разных салата, солянку, эскалоп, пирог с маком, эклер и сок манго. Наверное, считал естественным, что представители криминального мира должны подкармливать правоохранительные органы. Сразу оговорюсь, сам себя я криминальным представителем не считаю, скорее латентным…

…Помните, как Шварценеггера в фильме «Коммандо» девушка спросила, много ли он убил людей, и получила исчерпывающий ответ: «Они все были плохие»…

После эскалопа мы перешли к сути.

— Не слишком много удалось узнать, — оправдывался следователь. — Наши пока секретничают… В общих чертах… Дом принадлежит одному барыге по фамилии Краббе, но его уже недели две или около того нет в городе.

— Может, заказчик? Для алиби смотался?

— Все может быть. Сейчас еще непонятно… Дальше… Значит, они были друзьями, этот Краббе и Краснопольский. Краббе разрешал Краснопольскому в конспиративных целях пользоваться своим домом. В последнее время у Краснопольского появилась новая подружка, студентка, подробностей не знаю, но дочка высокопоставленных родителей. Во время свидания их и накрыли. Девка как-то выбралась, в общем, сумела улизнуть в суматохе. Говорят, что чуть ли не в одном белье по снегу бежала. Но с ней еще такая проблема. Вчера вечером ее успели бегло допросить, а сегодня утром родители выслали дочку из города. Для безопасности. Не знаю куда. Наверное, тамошним ребятам придется ее допрашивать, а отчеты присылать по электронной почте. Но, похоже, от нее мало толку… Вообще-то имеется и другой свидетель…

Быков сделал многозначительную паузу, а я непроизвольно до боли сцепил под столом руки — сейчас с торжествующим видом он произнесет мое имя… Или скажет, что есть машина, и осталось только найти владельца… Тогда окончательно придется переходить на нелегальное положение. В ментовку я сяду, как муха в клейстер, не только из-за неопределенности вчерашних событий, но и за кучу предыдущих сомнительных упражнений в стрельбе и прочих единоборствах, которые до сих пор сходили мне с рук.

Быков покрутил перед глазами эклер, пронзая его взглядом, приобретенным за долгие годы общения с подследственными, и вернул на тарелочку…

— …Есть еще свидетель, но он тоже ни бэ ни мэ…

— Кто таков?

— Водитель Краснополого… Тьфу, то есть Краснопольского, по фамилии Баринов. Он же охрана…

У меня перед глазами, как живой, встал труп мужика в кроссовках «Фила». Вообще-то, если вдуматься, одежда на трупе, действительно, была чуть более домашняя, чем требовал статус водителя и телохранителя крупного директора, но тогда я не обратил внимания на несоответствие.

— Значит, охранник выжил? — уточнил я. — А в газетах писали… Ранен?

— Даже не поцарапался. Когда все началось, закрылся в туалете и отсиделся…

Что-то слишком много их отсиживалось по туалетам…

— …Ребята рассказывают, довольно жалкое зрелище. Ему говорят: ты же телохранитель, тебе ж за это деньги платят, что ж ты в туалете прятался, вместо того, чтобы шефа спасать? А он: испужался. Не скрывает. Да что уж теперь скрывать? Естественно, сидя в туалете, много не разглядишь.

— Но ведь все говорят, что трупов два…

— Правильно. Никто и не спорит — два. Первый, понятно, директор. Второй — сторож в этом домике. Личность пока не установлена. Баринов знает его только по имени и знает, что он дом сторожил. Было, что сторожить. Скорей всего, человек этого Краббе, и, скорей всего, маргинал… По нападавшим выясняется, что было их, минимум, пятеро, может больше. Минимум, одного из них подстрелили. Насмерть или как — неизвестно, его с собой утащили. Прибыли и убыли на двух машинах. А вообще снаружи следы плохие — днем снег шел.

— Версии есть? — спросил я.

— Версии всегда есть, а что толку?

— Заказ?

— Возможно. Завод стратегический. На стыке интересов разных финансовых групп. А может, и попытка ограбления.

— Ну уж!

— Там весь гараж забит стиральными машинами «Бош». Говорят, штук пятьдесят — неплохая прибавка к стипендии… Допустим, нацеливались на стиральные агрегаты, а не ожидали, что такой шум поднимется. Хотя вряд ли… Могли другое время выбрать… И следы грузовика поблизости пока не обнаружены… Могли что-нибудь и от девки хотеть, но и это вряд ли…