Голос Кейси понизился до еле слышного шепота.

— Признаюсь, что ты волнуешь мой разум, чувства и мою плоть как ни один мужчина. У меня голова идет кругом, а сердце разрывается, когда ты притрагиваешься ко мне. Без тебя я чувствую себя сиротой. Мне кажется, что я… Я люблю тебя.

Окружающее перестало существовать для них. Вокруг звенела посуда, посетители в переполненном кафе громко болтали. Но Трэвис и Кейси ничего не слышали. Они просто сидели, держась за руки, ноги их соприкасались под столом, глаза говорили красноречивее любых слов.

Когда поздно вечером ресторан закрылся, они взяли экипаж, доставивший их к набережной. Они, обнявшись, гуляли босиком по берегу, вбегая в пенистые волны прилива, болтая чепуху и смеясь. Великолепный закат заворожил их, они присели на песок.

А город продолжал жить, мерцая разноцветными огнями и наполняя воздух звуками музыки и общего веселья.

Трэвис повел Кейси на захватывающей красоты скалу, откуда можно было наблюдать знаменитые трюки бесстрашных океанских ныряльщиков. Они стояли на смотровой площадке и у них перехватывало дыхание, когда отважные мексиканцы с горящими факелами ласточкой прыгали со стапятидесятифутовой высоты в узкую, окруженную скалами бухточку.

Акапулько ночью обладал особенным очарованием, и Трэвис увлеченно показывал Кейси красоту Тай-Майджал-Армадо, дворца-ресторана, где они угостились мексиканским вином и полакомились бифштексами. В "Черной птице", в обстановке настоящего пиратского корабля, они выпили кофе и отправились в яхт-клуб на танцы.

Гитары звучали подобно ударам сердец. Трэвис привлек Кейси, и их тела слились в медленных, но темпераментных движениях.

— Я счастлив! — Мягкий шепот Трэвиса ласкал ей слух. Кейси сильнее прижалась к его груди, неторопливо перебирая пряди его волос, блаженно вдыхая пряный аромат его кожи.

— Я тоже. — Она удовлетворенно вздохнула и потерлась губами о его щеку. — Остаемся на ночь на квартире?

Он покачал головой.

— Поедем домой вместе, хорошо?

Она посмотрела на него, черные зрачки ее глаз оттенялись изумрудными радужками. Она почувствовала, что хочет Трэвиса так же, как он желает ее.

— Бойся "чайников", у которых нет задних фар, — предупредила Кейси, прикрывая рукою зевающий рот.

Трэвис усмехнулся. Он оторвал правую руку от руля и сжал ей бедро.

— Не беспокойся. Я умею обращаться и с ними, и со шпаной.

Он умело управлял джипом, ведя его по одному из высокогорных зигзагов над морем.

— Подремли немного. Я думаю, сегодняшний праздник утомил тебя.

Кейси размяла спину, с улыбкой посмотрев на шапки гибискуса, покоящиеся у нее на коленях. Она собрала коллекцию огненно-красных цветов и вставила их в выдолбленный плод ананаса, служащий для питья. Вздохнув, Кейси с молчаливым укором уставилась на коробку передач, мешавшую ей прижаться к сильному телу Трэвиса.

День был наполнен музыкой, смехом, светом праздничных огней, великолепным ужином и изысканными винами. Ночь была романтически прекрасной. Даже пустынные тропики продолжали возбуждать радостные чувства, наполненные горячим океанским бризом, шелестом пальм и серебристым сиянием полной луны, висевшей в прозрачном синем небе, сверкающем зовущими звездами.

Через несколько миль Трэвис свернул на проселочную дорогу, которая вела к вилле. Скоро они окажутся в постели.

"В постели". Кейси машинально повторяла эти два слова, чувствуя, что прежняя решимость оставляет ее. Она облизала пересохшие губы, беспокойно заерзав на сиденье. Все-таки лучше бы было, если бы она осталась в квартире Кастильо в Акапулько, озабоченно подумала она. Неужели обязательно сексуальное продолжение и нельзя просто расслабиться и радоваться присутствию рядом Трэвиса…

Беспокойство и смятение испортили праздничное настроение. Тело Кейси было словно парализовано и оцепенело от знакомого страха. "Ты теряешь свою независимость! — кричал ей внутренний голос. — Твои фантазии околдовали тебя! Полудикие тропики и экзотика разбудили твои инстинкты, посадившие тебя на цепь, и ты готова идти на риск!" Действительно, в благопристойном Бостоне инстинкты никогда не управляли ее разумом.

Было бы безопаснее и проще оставить все как было, отчаянно размышляла Кейси. Если сегодня ночью они соберут урожай своих чувств, что принесет им завтра яркий свет дня?

Кейси трясущимися пальцами потерла вспотевший от волнения лоб. Она проиграла больше, чем могла себе позволить. Непохожая на смелых ныряльщиков, которых они видели вечером, она боялась совершить прыжок. Она по-прежнему была трусихой. Прошедшие недели, в течение которых она пыталась измениться, ничего не дали. Кейси по-прежнему была уязвима и чуралась своих чувств…

Она взглянула на Трэвиса. Он был совершенно поглощен ведением машины и не замечал напряженности, возникшей в поведении Кейси. Она хотела успокоиться и поговорить с ним, но слова застряли в горле… к тому же Трэвис выглядел таким уверенным в себе.

Страх перешел в раздражение, и Кейси продолжала накручивать себя. Опять она идет у кого-то на поводу словно бесхребетная медуза… Трэвис ничем не отличался от других людей. Он помыкал ею с самого начала. Он нарушил ее отдых, творчество, ее жизнь, а теперь он хотел еще и обладать ею.

Ну нет, она не позволит ему! Кейси выпрямилась и расправила плечи. Обида укрепила ее дух и вернула ей уверенность в собственной правоте. Она не допустит еще одного разочарования в своей жизни!

В конце концов, что знает она о Трэвисе Крэйге? Обычный человек, отзывчивый — но таким мог оказаться любой бостонский прохожий! Трэвис вполне мог быть бродягой или маньяком, или сексуальным извращенцем! Она крутила ручку дверцы. "Боже мой, с каким человеком я живу!"

— Приехали, — объявил хрипловатый голос Трэвиса, прервав мятущиеся мысли Кейси.

Она без его помощи вышла из машины и, поспешно пройдя вверх по боковым ступеням виллы, открыла дверь и вошла в тихий дом. Кейси включила свет, заполнивший комнату ярким янтарным сиянием. Она обернулась и строго взглянула на Трэвиса.

— Трэвис, — она откашлялась, пытаясь не обращать внимания на удушающий спазм в горле. — Я думаю, было бы лучше, если бы ты до отъезда в Мичиган остался на квартире в Акапулько.

Он изумленно поднял темную бровь.

— В одиночестве? — сухо спросил он, встав перед ней.

Кейси кивнула и заняла оборонительную позицию, уперев руки в бока.

— Все, что было, было ошибкой, — резко сказала она. — Мой приезд сюда — ошибка, мое разрешение тебе остаться тоже ошибка, а сегодняшняя ночь — еще большая ошибка.

Его карие глаза сузились, внимательно наблюдая за ней.

— Вместо того чтобы отдохнуть по дороге домой, я вижу, твое воображение без устали трудилось, — громко сказал Трэвис. — Смотри на вещи проще, милая. Сядь и позволь мне…

— Я не позволю тебе делать глупости! — рассерженно огрызнулась она. Кейси чувствовала, что у нее вот-вот начнется истерика. — Ты стараешься управлять мною, не давая мне этим возможности работать. Я независима и сама могу решать, и я решила, что не собираюсь вступать с тобой в интимные отношения.

— Кейси… — Трэвис протянул руку, обхватив ее за плечи, и легко, но убедительно потряс ее. — Скажи мне, Бога ради, что с тобой происходит?

Она попыталась высвободиться, но его пальцы крепко сжали ее поднятые плечи.

— Дай мне уйти, Трэвис, — дрожа, прошептала она. Глаза ее наполнились слезами.

— Ты ведешь себя очень глупо! — Он вновь встряхнул ее, а затем обнял ее сопротивляющееся тело и крепко прижал к себе. — Послушай меня, я ведь тебя люблю. Тут не о чем беспокоиться! — Трэвис наклонил голову и вдыхал с наслаждением свежий пряный запах ее волос. — Просто расслабься. Обещаю, что все будет хорошо.

Его руки заскользили вниз от ее плеч к талии.

Ее сердце колотилось как бешеный барабан.

— Пожалуйста, Трэвис…

В ее голосе была тревожная мольба, а плоть ее боролась с разумом, стремящимся пренебречь возбуждающими ощущениями, которые он вызывал в ней.