Джи Ди объяснил, где они проезжают.

– Остановимся на завтрак в следующем городке.

Тэлли вздохнула и отвернулась к окну, будто набираясь решимости, потом сказала:

– Жаль, что вы не узнали о нем раньше.

Что такое? Не отразились ли ночные размышления об утратах и предательстве на его лице?

– Элана всегда говорила, что не знает, кто отец Джеда, – продолжала Тэлли. – У меня не было оснований не верить ей. Она действительно совершала необдуманные поступки – ничего не могла с собой поделать… Я начала разбирать вещи Эланы пару месяцев назад. Нашла фотографию. Прочитав подпись на обороте, поняла, что вы – отец моего племянника. Биологический. С тех пор я раздумывала, как поступить. Вы имели права узнать. Было бы несправедливо с моей стороны не сказать вам. Не ваша вина, что Элана была больна. Но я должна была разузнать что-то о вас, прежде чем связать с вами жизнь Джеда.

– Другая бы на вашем месте просто сунула эту фотографию обратно, – неохотно сказал Джи Ди.

– Другому бы на вашем месте было все равно, есть у него где-то ребенок или нет. Так что мне надо было выяснить, как вы к этому отнесетесь.

– Расскажите мне о нем, – попросил он. – Расскажите о моем сыне.

– У меня есть фотография.

Он так резко свернул к обочине, что Бьюфорд чуть не слетел на пол.

– Покажите!

Тэлли покопалась в большой сумке и, наконец, нашла. Маленький мальчик сидел на табурете с аккуратно сложенными на коленях руками и скрещенными ногами. В клетчатой рубашке, штанишках с помочами, с дурацким галстуком-бабочкой. Выражение лица – торжественное. Темные глаза, темные волосы гладко зачесаны назад. Густые, как щетка трубочиста, ресницы.

Джи Ди всмотрелся в черты лица своего сына.

– В этом возрасте я был похож на него, – пробормотал он. – У меня где-то есть почти такая же фотография. Только никакой бабочки, слава богу.

– В бабочке нет ничего ужасного, – возразила она, пожалуй, слишком пылко. – Когда я увидела ваш снимок в вещах Эланы, у меня не осталось никаких сомнений. Те же прекрасные карие глаза.

Она спохватилась и покраснела.

Так, Тэлли Смит думает, что у него красивые глаза. Приятно. До чего же изменилась его жизнь за прошедшие сутки! Джи Ди снова вырулил на дорогу.

– Сколько ему здесь?

– Это снято несколько месяцев назад.

– Теперь расскажите мне все, – потребовал он грубовато, – с той минуты, когда он родился.

Она собралась с мыслями и начала:

– Он родился в шесть утра, 10 апреля. Знаете, как малыши капризничают, когда их фотографируют? Но этот – нет. Маленький Будда – с самого рождения.

Уголком глаза он заметил, что она говорит о мальчике с трепетом. Бог с ними, с чистыми кроссовками, с ее мечтами о порядке в доме – любовь к этому ребенку важнее.

– Элана могла приходить и уходить, а я всегда была рядом.

Он услышал невысказанное: «Заполняла пустоты».

Тэлли описывала, каким младенцем был Джед; как ему купили крошечный костюм кролика для первой Пасхи. Как она давала ему размятые бананы – первую настоящую еду.

Она говорила об отпечатке его руки, сделанном на школьном копире, об отношениях любви-ненависти с Битси-Митси:

– Джед его любит, а кот – ненавидит.

В некотором смысле он с самого начала был ее ребенком. Элана часто лежала в больнице. Тэлли всегда была для Джеда опорой, каменной стеной, гарантией безопасности… Она говорила и говорила, а Джи Ди мог слушать и слушать. О цветных мелках, которые Джед съел, о столкновении с собакой. Он нетерпеливо наклонился вперед, когда она рассказала о маленькой удочке, которую подарила мальчику, и о бейсбольной бите.

Он понял, что Тэлли будет хорошей приемной матерью для его сына, как только Джи Ди Тернер направит ее на путь истинный. Пока что мир училки был чересчур упорядочен.

– Расскажите немного о том парне, за которого вы собираетесь замуж, – попросил он.

– О, Герберт – прекрасный человек. Владелец магазина скобяных товаров в Догвуд-Холлоу.

«Прекрасный» – просто стереотип. И это – о человеке, который будет участвовать в воспитании его сына!

– В каком смысле – «прекрасный»? – спросил он.

– Ну, вы знаете…

– Не знаю.

Казалось, это ее смутило.

– Ну, как я уже сказала, у него есть магазин скобяных товаров, и он вполне преуспевающий и надежный мужчина.

Разве этому должен научиться его сын – что благополучие и стабильность ценятся выше, чем любовь?

– У Герберта – дом, полученный по наследству. И кухня из нержавейки. Битси-Митси – его кот.

Джи Ди совершенно не понравилось, что Тэлли перечисляет имущество Герберта вместо черт его характера. Вероятно, любовь к сестре причинила ей такую боль, что теперь она боялась доверять своему сердцу.

– А как он относится к Джеду?

– Обожает, – сказала Тэлли, пожалуй, чересчур поспешно.

В смысле, его сына терпят. Терпят!

– В чем выражается это обожание?

– Вы бы видели коллекцию автомобилей, которую он принес Джеду из своего магазина.

Великолепно. Дальше – больше. Пока он накручивал мили, а она без умолку говорила о Герберте, Джи Ди все яснее осознавал свою миссию. У него был священный долг перед сыном – перевернуть ее мир.

Ничего веселее в его жизни еще не случалось.

Догвуд-Холлоу удивил Джи Ди тем, что оказался лишь немногим больше Дансера. В нем были настоящие уличные светофоры, небольшая пешеходная улица с магазинами и несколько офисов и жилых зданий.

Они провели вместе шесть часов в машине, и Джи Ди с радостью отметил некоторое свое положительное влияние на Тэлли Смит. Волосы ее растрепались, блузка помялась, к брюкам прилипла собачья шерсть, губная помада стерлась. Теперь она отличалась от той наглаженной, с безукоризненными манерами училки, какой была вчера. И всего этого он добился менее чем за сутки! Он быстро объяснит ей, что должна знать женщина, собираясь воспитывать его сына.

– Неплохо выглядите, – сказал Джи Ди грубовато, снова приступая к выполнению своей миссии.

Надо было поощрить этот ее растрепанный вид.

Откуда-то из глубин своей гигантской сумки Тэлли достала книжку и быстро отогнула обложку, но – недостаточно быстро: он увидел женщину в старинном платье, с глубоким декольте, выбегавшую из темного, мрачного замка. Тэлли оторвала взгляд от книги и недовольно посмотрела на него.

– Что?

Она здесь, в кабине грузовика, с живым мужчиной, а ее внимание приковано к вымышленным историям? Это его немного обидело. Как можно галантнее он повторил:

– Вы прекрасно выглядите.

Она изумленно взглянула на него, потом отвернулась и уловила свое отражение в боковом зеркале. Ухмыльнулась, попыталась расправить блузку и отряхнуть брюки.

– Шутите? – сказала она тоном прежней Тэлли.

– Нисколько. Вы в самом деле выглядите лучше. Более естественной. Не напряженной. Понимаете?

– Нет, – отрезала Тэлли и снова погрузилась в книгу.

Его комплимент отвергнут! Отказавшись от первоначального замысла, Джи Ди резко сказал:

– Мне жаль детей, которых вы учите. Вы скованны и напряжены, как курица в логове у койотов. Одна лягушка в ящике стола – и ребятишки будут приговорены пожизненно писать прописи.

– Мои ученики не посмели бы подложить мне лягушку, – заявила Тэлли, не отрываясь от книги, а потом: – По крайней мере, я – курица в логове койотов, которая прекрасно выглядит, как вы сказали.

Мало того, что она отвергла комплимент, о нет, ей надо было еще и швырнуть его прямо ему в лицо!

– Хотелось бы мне снова оказаться в пятом классе!

– Хотите сказать, что вышли из этого возраста? – поинтересовалась она с наигранной любезностью.

– Видите, об этом я и говорю! Чопорность.

Уголком глаза Джи Ди наблюдал, как сжались ее губы, – значит, он ее достал! Она заговорила с нажимом:

– Меня вытащили из постели среди ночи, шесть часов я просидела с вонючей, слюнявой собакой на коленях, терпя вашу безрассудную езду, – и я еще чопорная? По-моему, меня следует считать святой!