- Кушина-чан, успокойся, – прошипел Орочимару, подхватывая Наги на руки и поднимаясь. – Ее раны уже почти залечились. Сейчас ей нужнее покой и тишина, а не крики и истерики. Отнесем ее домой, я осмотрю ее спину, а потом поговорим, хорошо?

- Да,… да, вы правы.

Кивнув, Орочимару посмотрел на безмятежное лицо девочки и вздохнул.

- Ожоги затянулись, и кожа в том месте теперь лишь горит и покраснела, но в целом девочке повезло. Ее спасла чакра Девятихвостого и то, что я услышал ее крик, проходя в госпиталь.

- Так Кьюби здесь не…?

- Нет, он наоборот ее спас. Если бы он не был в ней заключен, она бы сгорела заживо. Ее жизни ничего не угрожает, так что можешь не волноваться. Ей нужно лишь хорошенько выспаться и набраться сил. И когда она проснется, она будет голодна. Очень голодна, Кушина-чан. На восстановление ее помощник потратил не только чакру, но и внутренние резервы Наги-чан. Не бойся, она будет в порядке. Все Узумаки живучие и до ужаса упрямые.

- Раз это не Лис, то кто же виновен в таком ожоге?

- После моего прихода и когда Лис начал лечение, из леса, со стороны другого полигона, выбежали трое Учиха.

- Неужели Итачи-кун, Саске-кун и Шисуи-кун?!

- Я видел их лишь мельком, но да, думаю, это были они.

- Это же надо такому случиться именно сегодня… Наги-чан была такой радостной, буквально светилась изнутри…

- Не… плачьте… Кушина-сан, – прохрипела Наги, придя в себя.

- Наги-чан!

- Кушина-чан, не кричи, – попросил Орочимару, а после обратился к своей ученице: – Ну что, героиня дня, домой, или в лазарет?

- Домой, – со слабой улыбкой произнесла Наги, прислоняясь щекой к груди саннина, и вновь погружаясь в сон.

- Домой, так домой.

Особняк Намикадзе уже виднелся неподалеку. Полигоны находились не так далеко от особняка семьи Хокаге.

Зайдя внутрь, они сразу же встретили Наруто. Его заплаканная мордашка поразила даже Орочимару, но он не изменился в лице.

- На-чан! – снова заревел юный джинчурики, как только увидел девочку на руках саннина.

Оставив Кушину успокаивать сына, Орочимару прошел на второй этаж и открыл первую дверь справа. Обычная комната девочки-подростка, хотелось бы сказать, но у Орочимару возникло предположение, что он ошибся дверью.

Комната была сделана в стиле этакого мальчика-забияки. Цвета хаки, камуфляжные цвета и черная мебель. Двухместная кровать заправлена, синим комплектом и накрыта фиолетовым покрывалом. Стол рядом с окном, выходящим на гору Хокаге. На столе были разбросаны листки с недорисованными печатями и простыми набросками карандашом.

Опустив девочку на кровать, Орочимару подошел к столу и взял один из рисунков в руки. На нем был изображен он сам, стоя на голове Манды и ухмыляясь. Он вспомнил этот момент и был поражен, как девочка смогла запомнить это до мельчайших подробностей?!

Услышав стон со стороны кровати, Орочимару отложил рисунок и подошел к кровати. Наги дрожала, ее лоб взмок, а сама она что-то бессвязно шептала. Положив ладонь на лоб Наги, саннин тут же отдернул руку. Лоб девочки был горячим и она горела. Спина больше не была красной и приобрела нормальный оттенок. Через несколько минут дыхание нормализовалось, и девочка просто спала.

- Как она? – послышался мальчишеский голос со стороны двери и Орочимару обернулся.

- Она просто спит, Наруто-кун. Ее жизни ничего не угрожает, можешь поверить на слово.

- А можно к ней?

- Конечно, проходи. Пригляди за ней, пока она не очнется.

- Конечно. Спасибо вам, Орочимару-сан.

- Откуда ты меня знаешь?

- На-чан много рассказывала о своей команде. И о вас тоже.

- Вот как, – ухмыльнулся Орочимару и вышел из комнаты девочки, оставив Наруто в полном недоумении.

Спустившись вниз, он увидел уставшую Кушину, которая сидела за столом, положив голову на сложенные на столе руки и дремала. Покачав головой, Орочимару пробурчал:

- Я что, нанимался носильщиком Узумаки, чтобы их с места на место перетаскивать? Что одна, что вторая…

Однако как бы он не бурчал, он поднял Кушину со стула и положил ее на диван в гостиной, накрыв пледом, а после вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Теперь его путь лежал в резиденцию Хокаге. Войдя в кабинет, он узрел картину маслом: перед столом Хокаге на коленях сидели трое Учиха, что были на полигоне и устроили Наги проверку на термостойкость. Рядом с ними стоял глава их клана и смотрел на Намикадзе, как голодный пес смотрит на сытую собаку, которая грызет кость прямо перед ним, а он сидит на цепи и не может достать.

- Да у вас тут самый интересный момент, как я посмотрю, – ухмыльнулся Орочимару, глядя на Хокаге, что невозмутимо сидел за столом.

- А, Орочимару-сан, – устало протянул Намикадзе, с тревогой глядя на саннина. – Как там Наги-чан?

Ответа ожидал не только он, но и Учиха. Сидящие на полу оттого, что им хотелось знать, как сильно они накосячили, а глава клана прикидывал, как придется извиняться. Сам же Намикадзе просто волновался за свою крестницу.

- Наги-чан сейчас спит, Хокаге-сама, – хмыкнул саннин, садясь на подоконник и складывая руки на груди. – Ожоги были серьезными, но сейчас она в порядке.

- Вы их…

- Нет, не я. Это сделал Лис, которого вы так недолюбливаете. Он заживил все раны, нанесенные Наги-чан, так что ее жизнь, как и ее будущее вне опасности…

- Но?

- Но я бы озаботился ее психическим состоянием, Минато-кун, – на полном серьезе заявил Орочимару. – Даже если Лис залечил ожоги, Наги-чан чуть с ума не сошла от боли. Около двух дней она проспит и очнется только к экзамену.

- Она… – убито прохрипел Намикадзе, но потом взял себя в руки, прочистил горло и более собрано спросил: – Она оправится? Сможет справиться с этим?

- Она девочка сильная и упрямая. Да и не стоит забывать, что она Узумаки. И да, Минато-кун, лучше бы тебе перенести раздачу тумаков и пойти успокоить свою жену и сына. Я пытался их вразумить и уверить, что Наги-чан будет в порядке, но сомневаюсь, что они поверили. Лучше тебе быть сейчас с ними.

- Да, вы правы…. Я сейчас же к ним приду. Спасибо вам за все, Орочимару-сан, – несколько устало улыбнулся Намикадзе, а после, посуровев, обратился к Учиха: – Продолжим завтра. Жду вас всех здесь к полудню.

Учиха ушли, Орочимару покинул кабинет через окно, а Хокаге переместился домой Хирайшином.

POV Наги

Приходя в себя, я поморщилась и застонала. После этого началось копошение слева, а потом легкие, невесомые касания. Потом я почувствовала теплые капли на едва зажившей спине и распахнула глаза.

Перед кроватью, на которой я и лежала на животе, на стуле сидела Кушина-сан и плакала. От этого зрелища у меня защемило сердце. Она плачет… из-за меня? Снова?

- Кушина-сан? Почему вы плачете?

- За тебя плачу, милая. Ками-сама, спасибо тебе, что сохранил мне мою девочку. Наги-чан, слава Ками-сама, ты пришла в себя…

- Долго я была без сознания? У нас скоро экзамен на чуунина…

- Как только ты уснула, то проспала два дня. Сейчас раннее утро. Экзамен уже завтра.

Мой взгляд скользнул по ее лицу, и я хотела заплакать вместе с ней…. Боги, ее глаза…

- Кушина-сан, вы вообще спали? – нахмурено спросила я, игнорируя ее непонимание.

- Это не важно, Наги-чан, – попыталась она отмахнуться, но я стиснула ее ладонь и заставила ее посмотреть мне в глаза. – Пару часов,… может быть.

- Кушина-сан, как так можно?! Немедленно идите спать! Вы же на ногах едва держитесь!

Она хотела что-то возразить, но я на ее глазах создала клона, который и увел ее в ее комнату. Сама же я откинулась на спину. В теле еще ощущалась слабость, и я решила еще немного вздремнуть.

Через полтора часа я встала, хрустнула позвонками спины и шеи и пошла в душ. Переодевшись в кимоно синего цвета и шорты, я привычно хотела затянуть бинты, но потом передумала. Расчесала волосы и вышла из комнаты.

Спустившись вниз, я едва не закричала. На кухне, за столом, у нас сидел и спал Джирайа. Стол был завален пустыми тарами из-под сакэ и грязными тарелками из-под еды, а я едва не разразилась тирадой. Причем не совсем цензурной.