Платформа остановилась. Из денника каорри вывел осёдланных коней и повёл к арке.

Последняя Васперити искоса поглядывала на мужчину. Между бровей пролегала морщина, волосы переливались искрами опала - младший Стасгард злился. Дерья заметила давно: когда заступник ослаблял контроль над чувствами, угольно-чёрные пряди мерцали подобно драгоценному камню. Островок между водопадами, последние минуты операции, спуск с башни - ледяная скорлупа треснула.

- Забирайтесь в седло.

Саша сделала. Скакун топнул, словно почувствовал страх наездницы, выбив искры из камня. Крылья в ножнах дёрнулись, заплетённая в косы грива ударила садовницу по волосам.

- Пришпорьте, и он перейдёт на шаг. Дёрнете поводья на себя раз, и сальф побежит. Два - взлетит. Натянете, будет снижаться. Ударите - опустится. Запомнили?

- Почти.

- Тогда - вперёд!

Стеллан хлестнул уздой, и конь расправил крылья. Мгновение, и жеребец превратился в тёмное пятно, летящее к скалам близ озера.

Дёрнула садовница поводья криво, потому что сальф заржал и встал на задние копыта. Лишь страховочные ремни и намотанная на ладони упряжь спасли от печальной участи. Из ноздрей вырывался пар, хвост со свистом рассекал воздух.

- Прости, пожалуйста! - Саша чувствовала ярость животного и не знала, как поступить. Спешиться было невозможно, но и усидеть оказалось трудно, - я только учусь!

Скакун не услышал. Будто одичав, он попытался снова сбросить Глебову. Та ощущала себя как на родео и понимала, что падение будет фатальным. Сломает спину, и зверь её добьёт. Как мама поладила с сальфами?

В груди болезненно заныло, но дерья не сдалась.

- Я друг!

Ладонью она коснулась холки, коленями сжала бока и глубоко вдохнула. Конь чувствовал страх и слабость, значит, Саша была обязана показать силу. Сбежать из дворца стихий и сгинуть под копытами шипастого монстра? Глупо и смешно! Каорри правы, что видят в садовнице слабую полукровку!

Вороной летун крутанул хвостом и опустил голову.

- Давай!

Последняя Васперити сильно дёрнула поводья, и сальф оттолкнулся от земли. Ветер ударил в тело, и Саша инстинктивно прижалась к животному. Её подбрасывало в такт крыльям, спина гудела, глаза слезились. Всадница едва видела, куда лететь.

Стеллан медленно кружил над озером, словно высматривающая добычу хищная птица.

Глянув на подопечную, мужчина указал на пляж и натянул поводья. Глебова последовала примеру. Когда конь опустился на песок, дерья шумно выдохнула. Слава богу, сальф не сбросил. Ежедневные тренировки - единственный ключ к успеху в покорении воздуха. Вняв наставлениям младшего близнеца, садовница мысленно пообещала себе проводить в седле час-другой. Чувствовала: умение понадобится.

- На сегодня полётов достаточно.

Стеллан смотрел на грудь ученицы, где на повязке проступило пятно.

- Вы солгали, - он спешился и, намотав поводья на луки, отпустил обоих коней на луг, - Болит?

- Чуть-чуть.

Саша устало опустилась на песок. Около камней рыл норку жёлтый краб, вдоль прозрачных волн вышагивала чайка и клювом переворачивала мотки водорослей. Роилась мошкара, пахло рыбой и цветами клевера.

- Вы сказали, я должна спрашивать о Карвахене, - пальцем Глебова рисовала раковину с жемчужиной, - можно сейчас?

Младший Стасгард молчал. Смотрел, как лазуритовые воды окатывают скалы, и точно погружался в воспоминания. Тяжёлые, давние, мрачные. Садовница призадумалась: сколько лет опекуну? Внешне бы дала немногим больше тридцати, но как по-настоящему? И как долго живут каорри? Два? Три века?

- Попробуйте. Но не обещаю, что отвечу.

- Вы ладите с сальфами, те тоже беспрекословно слушаются, - Саша затронула нейтральную тему, побоялась «спугнуть» ворона, - в Архаре я видела, как на них смотрят горожане. Боятся, но ухаживают. С чем это связано?

- Изначально кони были предназначены для боя. Они оберегали всадника и в то же время нападали на противника. Слабого хозяина сальф не потерпит. Проявите характер, и тогда покорите воздух. Вы ждёте удара, прячетесь, и это понимают не только животные, но и каорри. И, поверьте, это не ключ к успеху. Карвахен ценит смирение в прислуге, а не дерьях из влиятельных семей, - он бесстрастно смотрел на скалы, - станьте для сиятельного Растана и асана той, кого они хотят видеть. В Приёмной излучайте уверенность, во флигеле возвращайтесь к самой себе. Иначе, вам будет очень тяжело.

- Я должна надевать маску?

- Для вашего блага. Устои этого общества едва ли возможно пошатнуть. Признание или одиночество - выбирать вам.

Глебова прикусила язык. Едва не спросила, отчего Стеллан выбрал второе.

- Почему тен Илметтин выше вас в иерархии? Сомневаюсь, что в книгах об этом написано, - осторожно произнесла садовница, заострив грани песчаной ракушки, - в моём мире вы были бы чуть ниже Его величества.

- Не только Селим влиятельнее меня, - мужчина обернулся на крик чайки, нашедшей под водорослями живого малька, - верховный кайхал, наследник Его величества, когда появится. Комиссар тайной канцелярии, комиссар военных дел, комиссар городского развития... много кто. Они занимают ключевые должности, распоряжаются казной и подчинёнными, входят в Совет Благополучия Карвахена. Я исполняю особые поручения сиятельного Растана. Те, что не входят в обязанности служб, требующие иного подхода.

- Вроде поиска каорри в других мирах?

Близнец короля кивнул.

- Почему вы вспоминаете о брате, как о чужом?

Она не надеялась на ответ, но Стеллан заговорил:

- Всё сложно. Мы росли отдельно. Отец отдал наследника воспитателям, я остался с матерью. Мы виделись по праздникам и... - он встрепенулся, - остальное вас не касается.

- Спасибо за откровенность, - садовница до боли стиснула пальцы, - вы не такой, как другие каорри. Добрый, хотя кажетесь суровым.

Опекун обернулся, и она заметила лёгкую улыбку.

- Думайте о жемчужном древе. Обо мне не надо.

- Если я не могу?

Дерья оправляла тунику. Догадался!

- Постарайтесь, - привычным холодным тоном ответил младший Стасгард, - для вашего благополучия.

Саша стёрла рисунок.

Они покинули берег озера, когда солнце замерло над горизонтом. Гуляли по песчаной кромке, прятались от зноя в тени горбатых скал, обедали разлитым из бутылки молочным чаем и бутербродами, вытащенными из седельной сумки. Стеллан рассказывал о стихиях и порядках Карвахена, садовница бросала чайкам остатки хлеба, собирала васильки и одуванчики. Украдкой она поглядывала на спутника и убеждалась, что он - единственный, кого интересует судьба последней Васперити. Презрение? Нет. Его холод и отстранённость - та же маска, защита от угроз старшего брата и остальных.

Опекун пояснил, что кайхалы проводят ритуал стихий, во время которого посторонним запрещено находиться в Зеркальной башне, посему гостей вежливо выпроводили к озеру. Ещё Саша узнала, что колдуны свято чтут собственные традиции и порядки и под страхом смертной казни не выдадут секретов, даже дознавателям из тайной канцелярии. О чём-то ведали королевская династия и асан, но многое оставалось в каменных стенах. Обладатели пятилепестковых грамм не выносят сор из избы - это дерья уяснила твёрдо.

Магические таланты передавались по наследству, но только кайхал видел, кто перед ним: будущий ученик или обычный каорри. Раз в год колдуны посещали гимназию и забирали одного-двух мальчиков, девочки с особенными задатками встречались единожды в десятилетие и обладали большим могуществом. Мужчины не давали обет безбрачия, хотя предпочитали посвятить жизнь полному покорению стихий, мантии носили исходя из природного элемента. Причём, все кайхалы обучались лекарскому искусству (каждый сам выбирал область), что объясняло хирургические таланты Ильхана тен Хемсворта.

В спальне Сашу ожидал сюрприз. Мешочек с семенами, шкатулка и дневник лежали на покрывале. Глебова пересчитала жемчужины: все, ни одну не забрали. Из сундучка пропали две сферы и браслет, лепестки васильков осыпались крошкой, словно хозяин башни пальцами растёр цветы. Видать, посмеялся над белой лекарицей: сберегла мусор! И пусть, вернул хоть что-то, не забрал как компенсацию за разбитое зеркало. Впрочем, по законам государства наследницу рода могли обязать возместить потерю.