– Это Анна Фиоре, – представила ее мне Мария.

Я поздоровался за руку с этим невзрачным созданием с землистым цветом лица – на нем, казалось, с колыбели застыл испуг, от которого ей до сих пор не удалось избавиться. На вид ей было лет двадцать. Я назвал себя и тут же добавил, что, со слов Марин, знаю, что она слышала разговор ее брата по телефону в понедельник перед тем, как он ушел. Девушка кивком подтвердила это.

– Вам, очевидно, надо вернуться в город, мисс Маффеи, – сказал я, обращаясь к Марии. – Мы с Анной справимся и без вас.

– Я могу вернуться в город к ужину, – возразила Мария.

Это меня разозлило. Дело в том, что я разделял мнение Даркина и не особенно верил в серьезность опасений Марии, считая пустой тратой времени всю эту затею. Поэтому я, не стесняясь, сказал Марии Маффеи, что больше в ней не нуждаюсь и ей лучше вернуться к себе и поддерживать связь с Вульфом. Она метнула взгляд на Анну, вежливо улыбнулась мне, показав свои мелкие хищные зубки, и вышла.

Я поставил стулья так, чтобы мы сидели друг против друга, усадил Анну, сел сам и вынул блокнот.

– Тебе нечего бояться, Анна, – успокоил я девушку. – Все, что от тебя требуется, – это помочь мисс Маффеи и ее брату, а за это, вполне возможно, мисс Маффеи тебе заплатит. Она тебе нравится?

Анна испугалась, словно не поверила, что кого-то может интересовать, кто ей нравится, а кто нет, но ответила сразу и охотно, словно ждала этого.

– Да, нравится. Она хорошая.

– А мистер Маффеи?

– Конечно. Он всем здесь нравится. Только, когда выпьет, девушке лучше держаться от него подальше.

– Как получилось, что ты слышала этот телефонный разговор в понедельник вечером? Ты знала, что будут звонить?

– Откуда я могла это знать!

– Мало ли что. Ты сняла трубку?

– Нет, сэр, это сделала миссис Риччи, хозяйка. Она велела мне позвать мистера Маффеи к телефону. Я крикнула ему наверх. Я как раз убирала посуду в столовой, дверь в вестибюль была открыта, и я слышала разговор.

– Слышала, что он говорил?

– Конечно. – Она с некоторым удивлением посмотрела на меня. – Из столовой всегда слышно, когда говорят по телефону. Миссис Риччи тоже слышала. Она слышала то же, что и я.

– Что же он говорил?

– Сначала сказал: «Хэлло», потом сказал, что Карло Маффеи слушает, и спросил у того, кто звонил, что ему нужно. Потом он сказал: «Это мое дело. Расскажу при встрече» и еще спросил: «Почему не у меня в комнате?» – и добавил: «Мне нечего бояться, я не из пугливых». Правда, миссис Риччи считает, что он сказал: «Не мне следует бояться», но она просто не расслышала. Он еще сказал, что, конечно, деньги ему нужны, и хорошо бы побольше, и добавил: «Ладно, в семь тридцать на углу». А потом вдруг рассердился: «Сам заткнись, – сказал он, – мне-то какое дело…» И снова повторил: «В семь тридцать. Машину я узнаю». Вот и все, что он сказал.

Анна умолкла.

– С кем он разговаривал?

Я был уверен, что она скажет: «Не знаю», поскольку этого не знала Мария Маффеи, но Анна ответила, не задумываясь:

– С человеком, который уже звонил ему раньше.

– Раньше? Когда?

– Он звонил несколько раз. В мае. Однажды даже два раза подряд. Миссис Риччи подсчитала, что он звонил девять раз, не считая того понедельника.

– Ты когда-нибудь слышала его голос?

– Нет, сэр. К телефону всегда подходит миссис Риччи.

– А его имя?

– Нет, сэр. Миссис Риччи как-то из любопытства спросила пару раз, кто звонит, но он всегда отвечал: «Неважно, кто. Просто передайте, что его просят к телефону».

Я уже начал подумывать, что, может, здесь есть какая-то зацепка. Конечно, я меньше всего думал о гонораре, это больше заботило моего шефа. Мне же надо было что-то интересное, не обязательно ограбление или тело, выловленное из Ист-Ривер. Я решил вытянуть из девицы что можно. Я слышал не раз, как это проделывает Вульф, и хотя убеждался, что у него это – результат необыкновенного чутья, которого мне не хватает, но все же верил, что терпенье и верный ход тоже играют свою роль. Поэтому я целых два часа расспрашивал девушку и выудил из нее немало фактов, но ни одного, который мне был нужен. Однажды мне уже показалось, что я за что-то могу ухватиться. Это было, когда Анна сказала, что у Маффеи были две подружки, с которыми он появлялся на людях. Одна из них даже была замужем. Но когда я понял, что это никак не вяжется с телефонным звонком, я отказался от разработки этой линии. Маффеи часто упоминал Италию, но никогда особенно не распространялся на эту тему. Он умел держать свое при себе. К нему никто не приходил, кроме сестры и приятеля по старой работе и прежним добрым временам, когда он хорошо зарабатывал. С ним он иногда обедал в ресторане.

После двухчасового расспроса я так никуда и не продвинулся. И все же подробности телефонного разговора Карло Маффеи давали мне основание считать, что день не был потерян напрасно.

Наконец я сказал Анне:

– Подожди меня минуту, я спущусь вниз к миссис Риччи.

Хозяйка подтвердила все рассказанное Анной о телефонном разговоре, сказала, что понятия не имеет, кто звонил, хотя не раз пыталась узнать имя звонившего. Я задал ей еще пару каких-то вопросов и попросил отпустить со мной Анну. Сначала она сказала «нет», ей она нужна здесь, ей самой не справиться с приготовлением ужина и прочим, но когда я протянул ей доллар, она спросила, когда я привезу Анну обратно, и потребовала, чтобы это было не позднее девяти часов.

И это после того, как взяла у меня целый доллар!

– Не могу вам обещать, миссис Риччи, – сказал я ей. – Когда мой хозяин начинает задавать вопросы, никто не знает, когда он закончит. Но ручаюсь, я доставлю вам Анну в целости и сохранности при первой же возможности.

Я поднялся наверх, позвал Анну и заодно прихватил с собой кое-что из содержимого ящиков бюро. Спустившись вниз, я с облегчением удостоверился, что наш «родстер» в порядке и никому не взбрело в голову оторвать бампер или украсть запасное колесо.

Я ехал домой не спеша, чтобы попасть к тому времени, когда Вульф, ежедневно проводивший два часа, с четырех до шести пополудни, в оранжерее, покинет ее и спустится в кабинет. Беспокоить его, когда он в оранжерее, можно было лишь в самых крайних случаях.

Анна, подавленная великолепием нашей машины, сидела, поджав ноги и крепко сцепив руки на коленях. Это забавляло меня, и я даже почувствовал симпатию к этой девчушке. Поэтому я обещал ей доллар, если она расскажет моему хозяину все, что только вспомнит. Было одна или две минуты седьмого, когда я остановил машину у крыльца старого особняка в квартале от реки Гудзон Вульф жил здесь последние двадцать лет, и одну треть из них я делил с ним кров.

Анна не вернулась домой в девять часов вечера. После одиннадцати Вульф отправил меня в редакцию газеты «Таймс». Было уже далеко за полночь, когда мы наконец нашли тот номер газеты, который Анна узнала. За это время трижды звонила миссис Риччи. Когда около часу ночи я высадил Анну на Салливан-стрит, хозяйка уже ждала ее на тротуаре, вполне готовая, как мне показалось, убить меня тем ножом, который, возможно, прятала где-нибудь в чулке. Но она не произнесла ни слова, лишь окинула меня разгневанным взглядом. Я дал Анне обещанный доллар, ибо кое-что сдвинулось с места.

Когда мы с Анной прибыли на Тридцать пятую улицу, я, оставив Анну в кабинете, поднялся в оранжерею. Вульф сидел в кресле, безучастный и неподвижный, не замечая даже гигантской оранжево-красной орхидеи, щекочущей его затылок. Его действительно ничего не интересовало, ибо он едва взглянул на те бумаги и прочее, что я прихватил с собой из комнаты Маффеи. Он согласился, что телефонный разговор мог бы дать нам кое-какой шанс, но не видит в нем ничего интересного. Я пытался убедить его в том, что ему следует поговорить с девушкой, раз я уже привез ее, и тут не удержался и с ехидцей заметил:

– Тем более что я обещал ей доллар. Да и на её хозяйку я потратился.

– Это твои расходы, Арчи.