А вокруг были каменные стены в призрачном свете дотлевающих в очаге углей, и черное пятно выхода загораживала широкая, бугрящаяся мышцами спина Странного, напряженно вслушивающегося в ночь, и алые отсветы играли на длинном широком лезвии Звенящего Камня, сжатом в его руке.

Странный обернулся, тяжело глянул в глаза:

- Ну?

Хромой медленно обмякал, осознавая.

Странный нетерпеливо дернул углом рта:

- Говори! Немые? Серые Тени?

Хромой встряхнулся всем телом, забрызгав пол; затравлено шарахнулся от затрещавших углей. Ткнул трясущейся рукой в темноту:

- Там, там... Запах, смерть. Очень сильный запах. Много смерти, много...

Странный все щурился ему в глаза, брезгливо кривил рот. Потом мотнул головой в угол, где, прислоненное к стене, стояло короткое, очень тяжелое копье с каменным наконечником:

- Возьми.

Хромой жадно схватился за древко. Странный с ухмылкой наблюдал, как спокойная тяжесть крепкого оружия превращает запуганное истеричное существо в хладнокровного и опасного бойца. Потом отбросил лежащую под стеной шкуру, достал из-под нее толстый корявый сук, ткнул в угли. Просмоленное дерево вспыхнуло чадным гудящим пламенем.

- Веди, посмотрим.

И они пошли. Странный - сзади, держа в левой руке факел, в правой нож; Хромой впереди и правее, за границей освещенного факелом, в темноте. Ночной боевой порядок Племени Настоящих Людей: задний освещает путь и привлекает внимание, передний - невидим, но видит и готов убивать.

И снова так же внезапно те же запахи ударили по ноздрям Хромого. Но теперь он был готов к этому, и Странный со своим ножом был рядом, и, выставив копье, Хромой с хриплым рыком кинулся навстречу смрадной волне. Странный, высоко подняв факел, бросился следом.

Увиденное поразило обоих. На траве исходило кровью нечто бесформенное и недвижимое, изуродованное до такой степени, что Хромой только по запаху да по уцелевшим кончикам лап сумел распознать Желтого Убийцу. Труп. Без головы. Без шкуры. Значит, Люди? Или немые?

В ответ на вопросительный взгляд Хромого Странный процедил:

- Когти.

Да, и Настоящие Люди, и немые непременно срезали бы когти с лап - это большая ценность.

Хромой прошептал:

- Тогда был еще запах. Незнакомый. Страшный. Теперь - нет.

Странный отошел к воде, потом тихим свистом подозвал Хромого, ткнул пальцем вниз:

- Смотри.

На влажном песке виднелись уходящая в воду неглубокая борозда.

- Челнок?

Странный кивнул:

- Челнок. Большой, но очень легкий. Смотри еще.

Хромой всмотрелся. У самого берега виднелись залитые водой следы странные, дикие, невозможные, будто ступал человек без пальцев на ногах. Нет, ступня была нормальной длины. Просто в конце она не разветвлялась в пальцы, а так и оставалась целой.

Хромой вскинул изумленные глаза на Странного и поразился еще больше.

Странный стал стариком. Лицо его сморщилось, губы искривились и дрожали, а в глазах, внезапно выцветших, потерявших привычный суровый блеск, застыло отчаянье. Странный заметил взгляд Хромого и криво усмехнулся:

- Смотри еще.

Хромой снова согнулся над следами и вдруг выпрямился так резко, что потерял равновесие и свалился в воду. Там, между этими невозможными, он рассмотрел еще один след - след маленькой босой человеческой ноги, которую знал слишком хорошо, чтобы ошибиться.

- Кошка?!

- Да, - Странный отвернулся. - Тут были люди из Долины Звенящих Камней, Хромой. Они убили и ободрали Желтого и увели с собой твою Кошку. Пойдем.

Странный повернулся, медленно побрел от воды - сгорбившийся, сникший. Вдруг он с яростным воплем затравленного зверя швырнул себе под ноги факел, и тот полыхнул вихрем бешеных искр.

В очаге слабо потрескивал хворост. Странный молча смотрел в огонь, и его огромная тень нелепо горбатилась на стене. Хромой сидел, уткнувшись лицом в ладони, и тихонько скулил: "Кошка... Пропала Кошка... Нету Кошки..."

Странный пусто глянул сквозь него, дернул щекой:

- Перестань.

Хромой перестал. Он подобрался поближе к Странному и тоже стал глядеть в огонь. Потом спросил срывающимся шепотом:

- Кошка сама ушла?

- Нет, - Странный мотнул головой. - Увели силой.

- След спокойный. Шла сама. Не упиралась, - Хромой зашмыгал носом и отвернулся.

- Люди из Долины Звенящих Камней могут хватать и тащить не только руками, - от смеха Странного мурашки побежали по спине Хромого. - Ее увели силой. Успокойся.

Хромой сосредоточено ковырял землю, искоса поглядывал на Странного, молчал. И вдруг попросил:

- Расскажи дорогу в Долину Звенящих Камней...

Странный резко вскинул голову, недобро прищурился:

- Разве я не рассказывал вам о Долине - тебе и остальным? Или ты не воин, а голозадый сосунок, неспособный понимать слова? Если хочешь смерти, не утруждай свои ноги. Найди ее себе здесь, потому что Долина Звенящих Камней страшнее, чем смерть!

Хромой потупился. Да, Странный уже говорил это. Не раз. Ему и остальным. Но понять Странного трудно - он странный.

Он пришел в земли Племени от восхода, где не бывает Людей, а бывают только немые. Но он понимал Речь. Он принес с собой невиданный нож из Звенящего Камня и страшный рассказ о Долине, где водятся эти камни, где делают такие ножи и множество странных вещей.

Он был единственным пришлым в Племя Настоящих Людей, оставшимся в живых. И не только потому, что умел убивать. А убивать он умел, и его невиданный нож любил убийство, как никакой из прочих ножей. Когда Шаман, наслушавшись рассказов Странного, зарезал для Духов Звенящих Камней двух лишних дочерей Длиннорукой, Странный подошел к нему, махнул рукой - вот так - и голова Шамана запрыгала по камням. Даже самым лучшим каменным ножом так не получается - многие пробовали.

После этого Странный назвал Племя Настоящих Людей сворой шелудивых трупоедов и ушел жить в пещеру. И это было плохо, потому что при нем не голодали и немые боялись приближаться к Хижинам.

Странный много умел и охотно учил. Это он придумал ловить и есть утонувших, к которым Настоящие Люди относились с опасливым отвращением за то, что они утонули, но не умерли, и сродни ползучим.

Странный говорил старикам, что утонувших ловить легче, чем охотиться, что они вкусные, но старики только плевались. Странный говорил, что крылатые и прочие ловят и едят утонувших. Но старики сказали, что крылатые и прочие едят много такого, чего не возьмет в рот Настоящий Человек. А Беспалый вспомнил, как Большой Корнеед размазал по камням дохлого трупоеда, который вонял от Реки до самых Хижин, и все Корнееды, жившие вблизи, приходили валяться по этим камням и тереться шкурой о мерзкую падаль. И Беспалый спросил, станет ли теперь и Странный поступать так же.