Но в 1917 году Розанов с горечью сознавал, что спасение национальной и государственной жизни России остается неосуществленной задачей революции. "Мы впали в русскую мечтательность, в русскую бездельность. Совершенно забыв, что за сегодняшним днем следует еще очень много дней, что открывается целая русская история - мы в один год и даже всего в два месяца столпили все вопросы бытия своего, начав пуговицами, которые солдату, как освободителю от тирании, можно отныне и не застегивать, и кончая призывом всех народов к совершению у себя по нашему образцу - тоже революций, да еще каких социал-демократических. И задохлись в этом множестве дел, хлопот, забот, в этой всемерной тяге, которую приняли на себя. Русского дела мы не исполнили. Но и всемирного дела мы, конечно, тоже не исполним. Мы просто, по русской сказке, вернемся к старому корыту".

Безвластие Временного Правительства на фоне торжества принципа анархии и угроза неизбежного перерождения анархии в варварский деспотизм - вот новая нота, тревожно звучащая в статьях Розанова в "Новом Времени". Зловещий облик грядущего диктатора явственно предстает перед духовным взором писателя... Обращаясь к русским людям, Розанов в отчаянии восклицает: "Неужели же вы хотите, чтобы появился марксистский Кромвель или марксистский Наполеон, который напомнил бы Фердинанда VIII из "Записок сумасшедшего": но владея уже миллионами штыков и десятками миллионов рабочих, командуя ими, повелевая ими конечно совершил бы над планетою тот Страшный Суд, о котором лучше не вспоминать".

Розанов предугадывал: роковая роль, роль великого отрицателя России предназначена именно "пломбированному господину, выкинутому Германией на наш берег". Ибо "Ленин отрицает Россию. Он не только отрицает русскую республику, но и самую Россию. И народа он не признает. А признает одни классы и сословия... Народа он не видит и не хочет... Ленин обращает Россию в дикое состояние. Он очень хитер и идет против народа, хотя кричит, что стоит за народ. В его хитрости и наглом вранье надо разобраться. Должны разобраться, что он отнимает всякую честь у России и всякое достоинство у русских людей, смешивая их с животными".

Не разобрались и не услышали предостережений Розанова, ибо даже "Новое Время" не решилось напечатать статью Розанова "К положению момента" летом 1917 года.

Вопреки мнению Н. Бердяева, считавшего, что в силу "женственной пассивности" и недостатка мужественного духа Розанов всегда преклоняется "перед фактом, силой и историей", в октябре 1917 года Розанов не склонился перед колесницей временного победителя.

В наши дни, когда, по предвидению Розанова, "здание с чертами ослиного в себе" (так В. В. Р. в "Уединенном" назвал мир торжествующего социализма) рушится и новая смута и анархия грозят окончательно поглотить Россию, статьи Розанова сохраняют животрепещущий интерес и приобретают новое поистине трагическое звучание.

Два слова о книге "Черный огонь". Незадолго до смерти В. В. Розанов наметил план издания своих книг. По этому плану (см. приложение), сохранившемуся в архиве друга и исследователя творчества В. В. Розанова - С. А. Цветкова - статьи о революции составили бы том 35 (!) собрания сочинений, и войти в него должны были две книги - "Когда начальство ушло" и "Черный огонь". Статьи, которые Розанов предполагал включить в сборник "Черный огонь", найдены в копиях среди бумаг Т. В. Розановой. Часть из них была напечатана в "Новом Времени" в 1917 г., другие были отвергнуты редакцией. Ряд статей Розанов печатал под псевдонимами, а некоторые существуют только в отрывках, которые тоже воспроизведены в настоящем издании.

А. Н. Богословский

ОТ ПРОВОКАЦИИ АЗЕФА ДО ДЕКЛАРАЦИИ МИЛЮКОВА.

ОТЧЕГО "ЛЕВЫЕ" ПОБЕЖДАЮТ ЦЕНТР И "ПРАВЫХ"?

То есть не побеждают, но так явно идут к победе. Я думаю, половина России думает над этим вопросом. Отраженно думает о нем Европа. Я не объясняю, что под "центром" в ДУМЕ русской, парламентаризме русском и даже вообще в политике русской, следует разуметь и кадетов, и даже по преимуществу кадетов. "Центр" это всегда что-то большое, видное, значительное по объему и положению: как "корневик" в тройке. Он не всегда везет: но по положению и ожиданию он "обязан главным образом" везти экипаж или воз. "Кадеты" именно находятся в таком положении, и психологически они давно и единственно суть центр русской политики, и даже образованности русской, культуры русской. "Кадеты" - это "Вестник Европы": это "западничество" наше, это наша "образованность".

И совершенно так же, как в печати и в литературе, "левые" выбивают "кадетов" из этого центрального положения, и стремятся занять их место: это видное, громадное, "везущее воз" место.

Но отчего? отчего?

У "кадетов" ум, таланты, влияния, связи, начитанность. Я наблюдал в прошлое лето: если взять их лидера, проф. Петражицкого, и сравнить его с "трудовиками", то, конечно, все они, и с родителями и с детьми, не прочитали столько и не знают столько, сколько этот маленький, беленький, худенький профессор. Отчего же он и вся их модная, цветистая, красивая партия топая ногами "очищает залу" и уступает ее смазным сапогам, худым лицам, возбужденным взорам, отрывистой резкой речи? Отчего?

Что есть у левых? Ну, ум еще есть: но больше - решительно ничего. Сума за плечами или вроде этого - вот средства завоевания, инструмент побед.

Ничего нет... и они побеждают, как побеждали первые христиане древний мир, этот мир Горация и Пантеона, куртизанок и блеска, гражданского права и сложной цивилизации.

Только теперь, как это ни грустно сказать, в положении отступающего и побеждаемого - именно этот христианский мир, родившийся в катакомбах и затем родивший из себя громадную неизмеримую цивилизацию, около которой "апокалиптические царства" Кира, Навуходоносора и Нерона суть то же, что старые красивые и слабые фрегаты около стального броненосца. Пали, по Апокалипсису, те древние царства: но вот, по какому-то новому Апокалипсису, явно крушится и сам победитель, о котором в пророческой книге предречено, что он будет "царствовать вечно", что в нем "правда и закон", и вообще, что это "последнее", после чего ничего не нужно и ничего "не будет".