Глава Десятая

Я думала о своем дневнике. Мне нужен был мой дневник. Именно там я могла вылить всю свою боль и рассказать все свои секреты, и в нем говорилось только о двух вещах – о моих родителях и о нем.

Я не вспоминала о моем дневнике с прошлого года, когда Киран исчез, и мне больше не о чем было писать. Дневник был старым, и я старалась справиться с болью потери родителей. Я завела его через год после их исчезновения, когда издевательства Кирана только усилились.

Первая запись о нем была в четвертом классе после того, как он заставил некоторых девочек сунуть мне в волосы жвачку и заставил всех называть меня «оплеванной головой» за обеденным перерывом. Я заперлась в ванной и тут же достала свой дневник, чтобы сделать запись. Это была моя ошибка, но вскоре она стала моим спасением и способом преодоления трудностей.

Начиная с воспоминаний о моих родителях, я записывала эти воспоминания и то, что я чувствовала по поводу них. Это было тем, что моя тетя предложила мне сделать, когда она не могла заставить меня говорить. Она сказала, что лучше я изложу все на бумагу, чем никому вообще. Думаю, это говорил писатель внутри нее.

Киран наградил меня новой болью, и я сосредоточилась на ней. Поэтому, с тех пор как я начала писать о Киране, этот дневник стал сосудом всех моих мыслей и эмоций, которые у меня когда-либо были из-за этого парня. Там было какое-то даже замешательство, которое я часто ощущала, потому что у меня возникала симпатия к нему, когда мы становились старше. А затем я призналась в своем дневнике, что влюбилась в него за пару дней до того, как мне исполнилось шестнадцать.

Учебный год только начался, и я увидела его впервые за три месяца. Он отправился в какой-то баскетбольный лагерь, спонсором которого были НБА и НАСС, за свой лучший результат. Взгляд, который он бросил на меня, когда шел по коридору ко мне, был горячим. Я помню, как его серые глаза медленно скользили вверх и вниз по моему телу, когда мы приближались из противоположных концов коридора. Наши взгляды были друг на друге все время, и я не могла не восхищаться его легкой щетиной, которую он отрастил. От этого он выглядел только старше и сексуальней, насколько это было возможно, и когда я проходила мимо него, размышляя об очередной порции унижения с его стороны, от которой он меня избавит, он выбил книги у меня из рук, заставив их отправится в полет вместе с немногими листами бумаги, которые лежали сверху. Я не отреагировала. Я никогда этого не делала. Я подняла свои книги, и продолжила путь на свой первый урок с высоко поднятой головой и болью, которую мое сердце чувствовало в тайне.

Мучения со стороны Кирана участились и стали еще жестче в этом году. По какой-то причине он, казалось, презирал меня еще больше. Я помню, как меня всегда смущали странные взгляды, которыми он меня награждал, сопровождаемые жестоким словесным нападением. Но сейчас мы были на совершенно другом игровом поле. Киран был и так достаточно угрожающим, когда его не провоцировали, но теперь у него появилась причина ненавидеть меня.

Я пыталась посмотреть на это с его точки зрения. Он потерял год своей жизни в тюрьме. Он никогда уже не сможет возвратить тот год, плюс ко всему это осуждение за наркотики ставило под угрозу его будущее, потому что прошлое невозможно похоронить. Добавьте еще к этому публичный арест, думаю этого достаточно даже для того, чтобы разозлить монахиню. Я знала, почему он хотел отомстить, но угрожать жизни моей тети было непростительно. Она была невиновна во всем этом.

Когда его машина останавливается, это выбивает меня из колеи, и тут я осознаю, что мы припаркованы на моей подъездной дорожке. Он не заглушил двигатель, и от этого на меня накатывает облегчение. На сегодня с меня хватит Кирана. После того, как его вечеринка была вынужденно прекращена, он вернулся наверх и развязал меня. Затем он приказал мне «отвалить», и я бы побежала к двери, но должна была напомнить ему, чтобы он отвез меня сюда, и я не могла позвонить Уиллоу, потому что он разрушил нашу дружбу. Итак, вот мы здесь.

Я коснулась дверной ручки, чтобы уже выйти, но остановилась глядя в лобовое стекло. Я глубоко вздыхаю, принимая решение.

- Это было неправильно, - начинаю я. Он поворачивается в мою сторону, подняв брови. – У тебя все шло хорошо. Ты только недавно стал капитаном баскетбольной команды – ходили слухи, что тебя уже присмотрели в сборную. Это был конец младшего года, который ты должен был закончить в прошлом году. Ты уже должен быть в колледже, в окружении бесконечного количества горячих девушек. Ты хотел будущего. Ты надеялся на будущее.

Я наконец осмеливаюсь на него посмотреть – он выглядит так, словно размышлял над чем-то, потирая нижнюю губу пальцем. Я не могу не наблюдать за тем, как скользит его палец. Его губы полные, которые так и манят поцеловать, и внезапно я начинаю завидовать его пальцу.

- Ты был невиновен. Я знаю это, не потому что ты считаешь, что я подставила тебя, а потому что если бы ты сделал это, то этого… - я указываю жестом между нами, - не произошло бы. Ты смирился бы с последствиями, даже если бы кто-то дал наводку полиции.

Я ощутила тяжесть его взгляда, когда тишина повисла в воздухе, заполняя тесное помещение машины. Сидеть в машине стало невыносимо после нескольких минут ожидания, пока он что-то скажет, поэтому я сдалась и снова потянулась открыть дверь, сказав этим все за себя.

- Почему ты так уверена?

Я обернулась к нему в замешательстве. – Уверена насчет чего? – Он пытался этим сказать, что виновен?

- Что этого бы не произошло.

Его ответ разозлил меня. Я понимала, что это просто была еще одна тактика, чтобы проникнуть в мою голову. – Ты предполагаешь иначе, потому что последние десять лет говорят о другом.

- Ты не такая уж и слепая, как притворяешься, Монро, так что заканчивай с этой ерундой. Ты растекаешься лужицей, когда я без колебаний к тебе прикасаюсь… естественно… последние десять лет говорят о другом, - подчеркивает он последнюю фразу, и я заливаюсь краской, размышляя о том, как в классе его рот пожирал меня.

- Именно. Естественно. Это же чистая биология.

- Ты имеешь в виду, что биология заставляет тебя, как и меня хорошенько отодрать твой ротик?

- Нет, но желание не имеет ничего общего с ненавистью.

- Правда что ли? Ты забыла – я был там в тот день, в коридоре, когда этот хромой молокосос поцеловал тебя, - я вспомнила тот день. Киран фактически разрушил мой первый поцелуй и шанс на любовные отношения.

- Какое это имеет отношение к чему-либо? Откуда ты знаешь, что я его не поцеловала в ответ?

- Потому что ты этого не сделала.

Я ничего не ответила, потому что он был прав. Я ненавидела это. Я не поцеловала Питера в ответ. Я согласилась на поцелуй, но у меня пропало желание, когда его губы коснулись моих. Я даже помню, как считала секунды, пока все не закончилось, и даже почувствовала благодарность, что Киран нашел нас и прогнал его.

- Ну и?

- Ну и таким образом, ты бы почувствовала желание к нему. Желание основано не на биологии, и я думаю, ты это прекрасно понимаешь. Это начинается здесь, - он стучит по своему виску, прежде чем медленно провести пальцами по моему телу, - прежде чем оно достигает твоего сладкого места, - я была уверена, что пылала от стыда.

- Я не ненавижу тебя, - прошептала я, потирая свои изнывающие от боли красные запястья. Синяки уже виднелись на них, и я раздумывала, как смогу скрыть их от своей тети.

- Даже после того, что я сделал с тобой сегодня вечером?

- Я не знаю, что чувствую по этому поводу.

- Но ты боишься меня.

- И ты веришь, что мой страх вызвал у меня сексуальное влечение к тебе?

- Что-то мне подсказывает, что ты уже сама пришла к этому выводу, - я отрицательно покачала головой, не желая признавать, насколько он прав. – Монро, ты не желаешь меня, потому что боишься. Ты возжелала меня задолго до того, как я дал повод тебе бояться.

Я снова отрицательно качаю головой. – Невозможно…

Он вздыхает в отчаянье. – Почему? Ты трахала меня глазами с полового созревания. Я приметил тебя Монро – кроме насмешек и сплетен, которые я распространял, я положил на тебя глаз. Ты хотела меня. И все еще хочешь.

- Это невозможно, потому что я боялась тебя на протяжении семи лет.

* * *

Это было сразу после полуночи, когда я наконец-то попала в свой дом. Я думала о той последней фразе, что сказала ему, прежде чем он пожелал спокойной ночи, внезапно заканчивая нашу беседу. Должна признаться, что не ожидала от него такой реакции. Он почти выгнал меня из машины и умчался, прежде чем я даже дошла до двери.

Так много поцелуев происходит у порога. Не то, чтобы я хотела поцеловать его или подобное в этом роде.

После горячего душа я заползла под одеяло, проклиная Кирана все время, когда услышала шум. Он звучал приглушенно и далеко, поэтому я тихо подошла к двери спальни и выглянула в коридор.

Моя дверь была ближе к лестнице, поэтому я заметила свет, который я не припоминаю, что оставляла там включенным. Я медленно спустилась вниз по лестнице, молясь, чтобы это был не жуткий грабитель. Моя тетя была той еще пацифисткой, чтобы держать пистолет в доме, да я и не знала, как пользоваться этой штукой. Что там может быть сложного? Ты просто целишься, стреляешь и надеешься, что тот, кто перед тобой стоял, умер.

Я уже была на полпути к цели и наконец, убедила себя, что там не было никого, когда свет внезапно погас. Единственное, что можно было услышать после этого, было дикое биение моего сердца, когда оно ушло в пятки. Тихо, Лэйк. Наверное, это просто пропало электричество.

Я посмотрела наверх, и увидела все также горящий свет в моей спальне, и тут мое тело похолодело. Я говорю о холоде как в Антарктике, люди. Я понимала, что должна позвать на помощь, но слишком боялась двигаться, боялась, что выдам себя тому, кто находился в доме, малейшим шумом.