— Торжественно! Желательно — под звуки кавалерийского марша! — воскликнул опер. — Странствующий рыцарь, капитан Рюмин. — Он показал удостоверение. — МУР, отдел по расследованию убийств.
— Подождите минутку, я узнаю, примут ли вас.
Охранник склонился над селектором, нажал кнопку и что-то тихо сказал. Выслушал ответ и обратился к капитану:
— Проходите. Михаил Наумович вас ждет.
— Куда?
— Второй этаж, по коридору до конца направо.
«По коридору до конца направо», — напевал про себя Рюмин, поднимаясь по ажурной лестнице. Он не знал, каким образом сложит разговор с Рудаковым — надеялся на импровизацию. Цель визита ясна — так чего ходить вокруг да около?
Капитан шел, разглядывая портреты, висевшие на стенах — знаменитости в интерьерах «Моцарта». Коридор упирался в широкую позолоченную дверь, украшенную вензелем — буквой «М». Немного не доходя до кабинета Рудакова, капитан остановился и принялся увлеченно рассматривать очередную картинку. Он отступал на шаг, подходил ближе, менял угол зрения и пару раз даже присвистнул: то ли от удивления, то ли — от восхищения.
Наконец дверь открылась, и на пороге кабинета показался Рудаков. Сегодня на нем не было ни парика, ни бархатного жилета — простой черный костюм со строгими линиями и белая рубашка.
— Рюмин! — строго окликнул он капитана. — У меня не так много времени!
Рюмин смущенно всплеснул руками.
— Простите великодушно! Аре лонга, вита бревис! Жизнь коротка, искусство вечно! Поневоле залюбовался! Это ж надо — такая красота!
Рудаков посмотрел на портрет, привлекший внимание капитана. На нем был изображен мужчина с пышной куафюрой, в фиолетовом фраке и бледно-желтом шейном платке, завязанном тяжелым бантом.
— Нравится? — с подозрением спросил он.
— Очень! — горячо заверил Рюмин. — Особенно — рамочка!
— Проходи… — Рудаков хотел сказать что-то еще, но промолчал.
Интерьер кабинета был выполнен в некогда модном эклектичном стиле. Массивные бронзовые канделябры и статуэтки с фальшивой патиной сочетались — точнее, не сочетались, но в этом и заключался оригинальный замысел дизайнера — с изящным журнальным столиком из металла и толстого стекла.
Рюмин, не дожидаясь приглашения, уселся в широкое кресло, обтянутое оранжевой кожей, и даже слегка попрыгал на нем, проверяя мягкость подушек..
Рудаков занял место за письменным столом вишневого дерева, стоявшим у окна.
— Так и будешь паясничать? — спросил он. — Хочешь обратить все в милую шутку?
— Это от смущения, — пояснил Рюмин. — Поверьте, я переполнен искренним раскаянием и очень хочу извиниться, но… Просто не знаю, с чего начать.
— Начни с главного, — посоветовал Рудаков. — Ты затеял драку — в присутствии многочисленных свидетелей. Ты осознаешь, что это может очень плохо для тебя кончиться, поэтому дрожишь за свою задницу. А ложно понятая гордость мешает тебе в этом признаться. Так?
Рюмин согласно кивнул.
— Именно. Но у меня есть смягчающие обстоятельства, и я надеюсь, что вы примете их во внимание.
— Какие же? — Рудаков откинулся на спинку стула и сцепил перед собой пальцы. — То, что ты — лицо официальное и находился при исполнении служебных обязанностей?
— Нет-нет, что вы… — замахал руками Рюмин. — Все гораздо хуже. Всему виной моя мама. Она умудрилась внушить мне огромное количество вздорных мыслей, и среди прочего — ту, что обижать женщин нехорошо. И уж тем более — нельзя бить их по лицу. Поверьте! — он перегнулся в кресле и заговорщицки подмигнул Рудакову. — Я нормальный человек, и мне тоже иногда так хочется забить какую-нибудь старушку ногами до смерти, но… Ничего не могу с собой поделать — перед глазами сразу возникает мысленный образ мамы. Она грозит мне пальчиком и говорит: «Сережа, не смей!».
— Вон оно что… — Рудаков заерзал на стуле. — Хочешь повернуть дело таким образом… — Он уставился на репродукцию пастельного рисунка Дега — «Голубые танцовщицы». — Понимаешь, это- шлюхи. Слетелись в Москву отовсюду в поисках сладкой жизни и сказочных принцев… Вот только белые кони давно уже сдохли, но они пока об этом не знают. Этих девок надо держать, — он сжал кулак, — строго, иначе на шею сядут.
— Не буду оспаривать вашу точку зрения, — улыбнулся Рюмин. — Наверняка она основывается на богатом личном опыте. Но… Женщина все равно остается женщиной, и, по-моему, вы очень умело используете это обстоятельство.
Рудаков оторвался от репродукции. Взгляд его стал жестким.
— Здесь нет темы. Давай прекратим словоблудие.
— Будем считать, что я извинился? — спросил Рюмин.
— Будем считать, что мы квиты, — Рудаков выразительно посмотрел на лицо капитана.
— Отлично! Значит, я могу идти? — Рюмин сделал вид, будто собирается подняться с кресла.
— Постой! — осадил его Рудаков. — Ты ничего не хочешь рассказать мне об этом деле?
— Все, что знал, я уже рассказал полковнику Надточию. Поинтересуйтесь у него. Насколько я понимаю, эта услуга обходится вам бесплатно.
— Ты — оригинальный тип, Рюмин, — усмехнулся Рудаков. — Образец вымирающей фактуры! В наше время превыше всего ценится умение дружить, а ты постоянно нарываешься на конфликт. Зачем тебе это нужно?
— Сохраняю мировую гармонию. Кто-то торгует собой, кто-то устраивает балы, кто-то нарывается на конфликт. Таким образом поддерживается равновесие.
Рудаков подпер кулаком подбородок и некоторое время смотрел в пустоту. Потом глубоко вздохнул и перевел взгляд на капитана.
— Хочу, чтоб ты знал… Тот факт, что ты еще не работаешь постовым где-нибудь в Зажопинске, означает только одно: я надеюсь, что ты найдешь убийцу. Со своей стороны, обещаю тебе помочь. Сделать все, что в моих силах.
— Хорошо, — Рюмин отбросил ернический тон и стал серьезным. — Тогда ответьте мне, Михаил Наумович, почему вы дали Этель ключ от квартиры Оксаны Лапиной?
Лицо Рудакова налилось пунцовой краской. Он достал из кармана платок, вытер лоб и затылок.
— Что успела наболтать тебе эта мерза…
— Очаровательная девушка, — закончил за него Рюмин. — То, что ни для кого не является секретом, — вы состояли с убитой в близких отношениях. .
— Я женат, Рюмин, — вздохнул Рудаков. — Понимаешь? Слухи — слухами, они крутятся всегда. Но жена не должна знать, что у меня есть ключ от квартиры Ингрид. Был ключ… — поправился он.
— Это равносильно признанию, — сощурился Рюмин. — Получается, вы знали наверняка, что, открыв дверь, обнаружите в квартире убитую девушку. Поднимется шум, и, как следствие, обо всем станет известно вашей жене.
Рудаков резко встал. Стул на колесиках откатился к окну и ударился о подоконник.
— Ищи убийцу! — сказал Рудаков.
— Найду, можете не сомневаться. Кстати, — Рюмин покрутил головой. — У вас нет ничего выпить?
— А мне говорили — ты в завязке, — удивился Рудаков.
— Ребра болят, — развел руками капитан. — Видимо, надо поменять матрас. Или — поменьше драться. Что-то одно, еще не решил, что выбрать.
— Хм…
Рудаков подошел к стеллажу со старинными фолиантами. Книги, как и предполагал капитан, оказались чистой бутафорией — одни корешки, за которыми скрывался бар.
— Коньяк?
— Капельку. Я за рулем.
Рудаков плеснул немного «Хеннеси» в пузатый бокал. Рюмин встал с кресла, пересек кабинет и протянул руку к рисунку Дега.
— Настоящая?
— Не трогай! — заволновался Рудаков. Он грубо отстранил капитана и сунул ему бокал. — На!
— Спасибо за гостеприимство, — Рюмин еще раз обвел взглядом кабинет. — Знаете, чего здесь не хватает? Ящика с кубинскими сигарами. Во всех фильмах злодеи курят кубинские сигары и предлагают их направо и налево.
— Ты злоупотребляешь моим терпением, — с угрозой сказал Рудаков. — Это лишнее.
— Согласен.
— Держи меня в курсе. Если что-то найдешь, позвони, — Рудаков дал капитану визитку, которую тот принял с легким полупоклоном.
— Беседа была плодотворной, — констатировал Рюмин. — Провожать не обязательно.