— Нет! — категорично отрезала Вяземская. — По трем причинам: он не знает, кого искать, не знает, где искать, и не знает, как искать.

— А вы? — возразил Северцев. — Знаете?

— Я — знаю.

После этого заявления Александр как-то подобрался и стал похож на прилежного ученика.

Вяземская достала из сумочки блокнот и положила на столик.

— Я наблюдаю одну пациентку. Елизавету Панину. Так вот. Вчера я заметила… — и она рассказала о царапинах на теле «безумной Лизы».

Северцев слушал очень внимательно. По его лицу было видно, что он верит каждому слову.

— Потрясающе! — воскликнул журналист, когда Анна закончила рассказ.

— Я думаю, разгадку надо искать в прошлом, — заключила Вяземская.

— Поскольку Панина — единственная из жертв маньяка, оставшаяся в живых, — согласился Северцев. — Может, проще спросить у нее?

Анна покачала головой.

— Тут есть одна серьезная проблема. Дело в том, что Панина не говорит.

— Вообще?

— Ни слова. С самого первого дня пребывания в клинике — вот уже шесть лет.

— Загадочная барышня.

— Более чем загадочная, — усмехнулась Вяземская.

— Получается, опять тупик?

— Нет. — Анна раскрыла блокнот. — Сегодня я была в архиве — изучала материалы уголовного дела Паниной. Я нашла адрес матери убитого мужа. Мне кажется, она могла бы рассказать, кто такая Панина и откуда она взялась.

— Вы правы, — согласился Северцев. — Возьмите меня с собой. Пожалуйста!

Вяземская едва не рассмеялась — настолько забавно это выглядело: словно ребенок просил родителей не укладывать его пораньше спать в новогоднюю ночь.

— Честно говоря, я сама собиралась просить вас о помощи. На мой взгляд, вы человек умный, энергичный…

— Молодой, сильный, красивый, обаятельный и очень скромный! — добавил за нее Северцев.

— Да. По-моему, вы ничего не упустили. Александр притворно потупился, но тут же вскинул голову. Глаза светились лукавством.

— У меня есть два вопроса, — сказал он. — Первый: может, рассказать обо всем Рюмину?

— Полагаю, это лишнее, — ответила Анна. — Тем более, что у нас пока ничего нет.

— Хорошо, — кивнул Северцев. — И второй: когда приступим к расследованию?

Он ерзал на стуле и даже потирал руки от нетерпения. Казалось, он был готов сорваться и бежать куда угодно, стоит лишь Вяземской шевельнуть пальцем.

— Сегодня, если не возражаете. Через пару часов я закончу работу, и… — Анна замолчала. — Но, может, у вас какие-то планы на вечер? — осведомилась она.

— Есть, — подтвердил Северцев. — Один. Быть как можно ближе к вам. Чистая химия — видимо, в мозгу сформировалась энергетически выгодная связь. Пока все складывается очень удачно — в точном соответствии с моим планом.

Вяземская, желая скрыть неожиданное и не до конца понятное смущение, полезла за кошельком, чтобы расплатиться, но Александр остановил, осторожно положив руку на ее ладонь.

— Я все равно останусь должен, — сказал он. — Удовольствие попить кофе с очаровательной и умной женщиной стоит гораздо дороже.

— Говорить комплименты вы умеете, — заметила Вяземская. — Но учтите, на меня это не действует.

— Меня это не остановит.

— Ладно. Через два часа возле машины.

— Я буду ждать.

Вяземская встала и вышла из кафе. Она ни разу не обернулась, однако поймала себя на том, что старается держать спину прямо и не сбиваться на быстрый шаг, — ступает гордо и царственно. Как и положено «блестящей и неотразимой госпоже Вяземской».

Анна ощущала приятное жжение между лопаток — в месте, куда был устремлен взгляд Северцева. Женщина всегда это чувствует — даже если утверждает, что нечувствительна к комплиментам.

Рюмин еще раз перечитал акт судебно-медицинской экспертизы тела Светланы Даниловой. Рука сама потянулась к пачке сигарет.

«Стоп! — одернул себя капитан. — Вторник, тренировочный день!» Железное правило: если не можешь совсем бросить курить, то не кури хотя бы в день тренировки. Впрочем… Про нее можно забыть.

В боксерский зал он сегодня не пойдет. И не потому, что ребра болят, а на руках расцвели синяки, — просто на это нет времени. Убийца гуляет на свободе, а он собирается околачивать грушу? Едва ли Надточий отнесется к этому с пониманием.

Капитан достал из сейфа папку с делом Оксаны Лапиной и развязал тесемки. Материала пока немного. Если называть вещи своими именами — катастрофически мало. Протокол осмотра места происшествия, стопка снимков, сделанных криминалистом, экспертиза по кровавому отпечатку, найденному на зеркале в ванной, и еще — акт судебно-медицинской экспертизы, который удивительным образом (как и все остальное) совпадал со вторым актом, присланным Заселяном в информационный центр Петровки по факсу. Впечатление, будто профессор писал их под копирку, изменив только имя жертвы.

Преступник повторялся во всем, и Рюмин усматривал в этом глумливую насмешку. Перед тем как расправиться со Светланой Даниловой, убийца сводил девушку в китайский ресторан.

Официант:

— Что будете заказывать? Мужчина:

— Разумеется, утку по-пекински. У нас ведь не просто свидание! Видите ли, я собираюсь ее трахнуть и убить.

Рюмин представил себе этот диалог, и его передернуло от злости. Капитан достал сигарету, смял пустую пачку и запустил ее через всю комнату в сторону мусорной корзины. В корзину он, естественно, не попал, что разозлило его еще больше.

— Ублюдок! — процедил Рюмин, обращаясь неизвестно к кому.

Стоило признать: убийца ловок и хитер. Он оставлял Рюмину только те следы, которые считал нужным. И, наверное, пекинская утка тоже была частью изощренного дьявольского плана.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты хочешь этим сказать, тварь?! — капитан вскочил со стула и принялся мерить шагами кабинет.

Ощущение, что он — охотник на огневом рубеже, пропало без следа. Теперь Рюмину казалось, будто он стоит на большой открытой поляне, а перед ним — непроходимая чаща. Зверь умен и опасен, он прячется где-то там, за толстыми деревьями, поросшими густым лишайником. Вот что-то мелькнуло… Две зеленые точки. Глаза? Или — плод воспаленного воображения? А тьма вокруг постепенно сгущается, и нападения можно ожидать с любой стороны. Зверь! Он играет по своим правилам, но Рюмин пока не может переломить ход этой смертельной игры — потому что не понимает правил.

Конечно, маньяк — человек с деформированной психикой. Но он вовсе не обязательно глуп. Он имеет перед собой какую-то цель и движется к ней уверенно и методично. Вот если бы понять, в чем она заключается!

Чирк! Чирк! Одноразовая пластмассовая зажигалка наотрез отказалась работать, и капитан с трудом подавил в себе желание бросить ее на пол и растоптать. Где-то в ящике стола лежали спички. Рюмину пришлось несколько раз чиркнуть серной головкой о коробок, чтобы прикурить.

Густой сизый дым — овеществленное табаком дыхание — принес некоторое успокоение. Рюмин сел за стол и задумался.

«Итак, что мы имеем? Описание Рудакова? Этот болван помешан на тряпках, он не то, что номера — марку машины не запомнил. Трясти всех владельцев черных американских джипов? В Москве или области? А может, по всей России? Работы, как минимум, на полгода. За это время он может поменять машину, а заодно — прибавить к своему списку еще несколько жертв. Нет, этот вариант отпадает. Что тогда? Пройтись по китайским ресторанам, где подают утку по-пекински? Совать официантам под нос фотографии убитых девушек? Приблизительно то же, что брить свинью — хлопот много, а шерсти мало. Но как?»

Капитан подпер голову рукой.

«Думай, Рюмин, думай! Не зря же старик Шелягин говорит, что голова дана боксеру для того, чтобы думать!».

Сигарета догорела до конца и обожгла пальцы. Рюмин плюнул на окурок, поднялся и выбросил его в корзину. Время шло, но дельных мыслей отчего-то не прибавлялось. Значит, остаток сегодняшнего дня и вечер будут посвящены походу по заведениям общепита. Отличная перспектива!