- Я очень прошу, Сергей Михайлович! Очень!
- Это понятно... Каждый из той группы тоже просит послать его. Мне так и сказали...
- Но я же готов... А они не пилоты...
- Это учтется, Федя! Все учтется! Слушай! А что ты сегодня делаешь? Может, махнем ко мне на дачу? У меня там бильярд есть...
- Мы с женой собирались в парк, Сергей Михалыч...
- С женой?
- Да.
- Когда ж это ты... успел-то?
- Вчера.
- Хм... Поздравляю!.. Ты хоть представишь ее... благородному собранию?
- Разумеется.
- Как это ты все втихаря...
- Так получилось.
- Москвичка?
- Землячка.
- Из Пензы?
- Да.
- Вы, пензяки, дружный народ... Я где-то слышал об этом...
- Это точно, Сергей Михалыч... Это есть...
- А ты знаешь, что тебе по этому случаю положены три дня?
- Слыхал.
- Так вот, до четверга в отделе можешь не появляться. А в школу космонавтов я позвоню. Порадую...
- Да я сам...
- Нет, ты молчи! А то ввалятся поздравлять, а вам сейчас никто не нужен... Я же понимаю... Свадьбу-то не зажмешь?
- Постараюсь не зажать.
- Ну, ладно. Счастья тебе, Федя... Жене поздравления передай.
- Спасибо.
- Да! Она знает?
- О чем?
- Ну, о твоем предложении...
- Нет.
- Н-да... Впрочем, может, ты и прав. А то смотри... Охотников ведь много.
- Не обижайте меня, Сергей Михалыч! Я этого не заслужил.
- Ну, прости, Федя! Не сердись! Это я так - позавидовал тебе просто... Будь счастлив, друг!
- Спасибо, Сергей Михалыч! Пока.
- Зачем ты так, Федя? Жена... Жена...
- Я не хочу лгать людям, Асенька! Я не умею лгать.
13.
Из Совмина Федору позвонили в пятницу. Его разыскали в двенадцатом отделе как раз в то время, когда он отмечал в макете кабины проверенные приборы. В кабине был телефон. И Федор удивился,, когда он зазвонил. Этот телефон звонил лишь в исключительных случаях.
- Это Федор Андреевич? Здравствуйте.
Спокойный, слегка окающий голос, уже знакомый по телевизионным передачам.
- Здравствуйте.
- Вы, наверное, волнуетесь?
- Есть немного... - Федор улыбнулся.
- Мы все - тоже...
- Понимаю.
- Спасибо вам за ваше предложение... Сейчас это. все рассматривается... Но в принципе, понимаете, в принципе это возможно. Мне поручено поблагодарить вас...
- Служу Советскому Союзу!
- А теперь относительно вашей кандидатуры... Это пока не решено. Это будет решаться отдельно.
- Я просил бы учесть, что я лучше всех готов сейчас к выполнению этого задания.
- Хорошо. Мы учтем это... Вы, кажется, на днях женились?
- Да.
- Поздравляю вас! Большого вам счастья!
- Спасибо!
- Всего хорошего, Федор Андреевич.
"К чему бы этот вопрос о женитьбе? - обеспокоенно подумал Федор, положив трубку. - Неужели из-за этого могут послать Витьку? Он ведь холост... Вот трепло! - выругал он себя." И кто меня за язык тянул?.."
Он выбрался из макета, стал быстро ходить позалу.
"Витька моложе, - говорил себе Федор. - Витька - инженер. Он еще невероятно много может сделать. Наверняка больше меня... А в ракете я опытнее... У меня тверже рука... Как мне все это объяснить им? Как объяснить?"
Он подошел к окну, резко распахнул створки. Внизу, под окнами, слегка раскачивались верхушки сосен. Институт стоял в лесу. Густой запах хвои ворвался в зал вместе с легким порывом ветра. "Страшно то, - думал Федор, - что никто не будет со мной об этом говорить. Никто не будет выслушивать мои доводы. Решат где-то там, далекои все. Скажут: женился пусть остается... и потом бейся головой об стенку..." Внизу, под окнами, слегка раскачивались и тихо шумели сосны. Они видели всякое. Они были ко всему равнодушны.
14.
- Федя...
- Да...
- Я сегодня наводила порядок в шкафу и примерила твой мундир...
- Ну и как?
- Представь, он мне очень идет... Я в нем такая строгая...
- Ты и без него строгая...
- Без него, увы, не очень. Но, знаешь, я хотела сказать не об этом...
- А о чем же?
- Когда я его примеряла, я увидела на мундире значок космонавта... Это правда?
- Что - правда?
- Что ты космонавт?
- Правда.
- И ты летал?
- Да.
- А почему об этом нигде не сообщалось?
- Это была тренировка, О тренировках давно уже не сообщают.
- И ты еще полетишь?
- Возможно.
- Почему ты не сказал этого мне сразу?
- Что я могу полететь?
- Что ты космонавт...
- А ты что, не полюбила бы меня тогда?
- Глупый! Как я могла тебя не полюбить?
- Ну вот поэтому я и не сказал...
- А знаешь, когда я увидела этот значок, мне стало страшно.
- Из-за чего?
- Из-за того, что я могу тебя потерять... Я вдруг поняла, что без тебя мне жизнь не нужна...
- Не надо об этом, Ася. Ни говорить, ни думать. Запомни: военный я летчик или космонавт - шансы примерно одинаковы. Даже, может, космонавтам спокойнее... Так что думать не о чем... Договорились?
- Да, да... Конечно... Прости меня, Федя! Я дура, да?
- Я люблю тебя...
- А знаешь, Федя... Я вот иногда думаю: что было бы, если бы мы с тобой не встретились тогда у фуникулера?.. Неужели мы могли вообще не встретиться?
- Это исключено. Мы встретились бы у Кости Ибрагимова... Или у Новицких... Я все равно собирался к ним зайти... Или где-нибудь еще... Даже просто в булочной на Московской... Мы не могли не встретиться! Понимаешь - не могли!
- А куда ты должен будешь полететь?
- Это пока не решено.
- А когда?
- Не скоро. У нас сто лет впереди!..
15.
В двенадцатом отделе появился еще один дублер - Андрей Кедровских, плотный, румяный сибиряк с задорным, пухлым и вздернутым носом. Так и хотелось подойти к нему и сказать; "Чего это ты задаешься, а?"
Федор знал Андрея по школе космонавтов. Там о его выдержке ходили легенды.
Федор понял, почему он здесь появился. Значит, полет решен. Значит, начинается подготовка. И вполне понятно, что в этом случае, когда космонавт идет на верную смерть, лучше иметь в запасе лишнего дублера. И именно такого, как Андрей Кедровских.
В общем, Федор отлично понимал все соображения тех, кто прислал сюда Андрея. И не обижался. Они действовали правильно. На их месте он, видимо, действовал бы так же. Но он знал, что Андрей не понадобится... Если, конечно, дублировать придется его, Федора.
В отделе все шло, как обычно. Не изменились существенно ни характер работы, ни ритм ее. Только меньше стало улыбок и шуток. Только больше стало плотно сжатых губ. Только все чаще и чаще космонавты ловили на себе печальные взгляды людей. Об изменившемся характере полета уже знали и думали все. Но при космонавтах об этом пока не говорил никто.